Комментарии

Дневник Булгакова, имеющий подзаголовок «Мой дневник 1923 года» (фактически записи в дневнике продолжались с 24 мая 1923 года по 13 декабря 1925 года). При жизни Булгакова дневник не публиковался. Впервые: «Театр», М., 1990, № 2. Во время обыска, проведенного 7 мая 1926 года на квартире Булгакова (Обухов пер., 9), сотрудниками ОГПУ была изъята рукопись «Под пятой», а также рукопись и машинопись повести «Собачье сердце». Картина этого обыска запечатлена в воспоминаниях второй жены писателя Л.Е. Белозерской: ««В один прекрасный вечер», — так начинаются все рассказы, — в один прекрасный вечер на голубятню постучали (звонка у нас не было), и на мой вопрос «кто там?» бодрый голос арендатора ответил: «Это я, гостей к вам привел!».

На пороге стояли двое штатских: человек в пенсне и просто невысокого роста человек — следователь Славкин и его помощник с обыском. Арендатор пришел в качестве понятого. Булгакова не было дома, и я забеспокоилась: как-то примет он приход «гостей», и попросила не приступать к обыску без хозяина, который вот-вот должен прийти.

Все прошли в комнату и сели. Арендатор, развалясь в кресле, в центре. Личность его была примечательная, на язык несдержанная, особенно после рюмки-другой... Молчание. Но длилось, оно, к сожалению, недолго.

— А вы не слышали анекдота, — начал арендатор...

(«Пронеси, господи!» — подумала я.)

— Стоит еврей на лубянской площади, а прохожий его спрашивает: «Не знаете ли вы, где тут Госстрах?» — «Госстрах не знаю, а госужас вот...»

(В анекдоте обыгран тот факт, что ОГПУ, как и его нынешняя наследница ФСБ, помещается в здании бывшего страхового общества «Россия» на Лубянской площади. — Б.С.).

Раскатисто смеется сам рассказчик. Я бледно улыбаюсь. Славкин и его помощник безмолвствуют. Опять молчание — и вдруг знакомый стук.

Я бросилась открывать и сказала шепотом М.А.:

— Ты не волнуйся. Мака, у нас обыск.

Но он держался молодцом (дергаться он начал значительно позже). Славкин занялся книжными полками. «Пенсне» стало переворачивать кресла и колоть их длинной спицей.

И тут случилось неожиданное. М.А. сказал:

— Ну, любаша, если твои кресла выстрелят, я не отвечаю.

(Кресла были куплены мной на складе бесхозной мебели по 3 р. 50 коп. за штуку.)

И на нас обоих напал смех. Может быть, и нервный.

Под утро зевающий арендатор спросил:

— А почему бы вам, товарищи, не перенести ваши операции на дневные часы?

Ему никто не ответил... Найдя на полке «Собачье сердце» и дневниковые записи, «гости» тотчас же уехали.

По настоянию Горького, приблизительно через два года «Собачье сердце» было возвращено автору...»

Обыск у Булгакова был проведен из-за начавшейся по принятому в конце апреля 1926 года решению Политбюро кампании против сменовеховцев. В те же дни был арестован и на три года выслан за границу редактор сменовеховского журнала «Россия» И.Г. Лежнев (Альтшулер) (1891—1955), опубликовавший «Белую гвардию», а сам журнал был закрыт. Булгаков неоднократно пытался вызволить арестованные рукописи. 24 июня 1926 года он обратился с прошением к председателю Совнаркома А.И. Рыкову (1881—1938) с просьбой вернуть изъятые во время обыска 7 мая 1926 года два экземпляра повести «Собачье сердце» и три тетради рукописи «Мой дневник». 6 июля 1928 года Булгаков выдал супруге Максима Горького (Алексея Максимовича Пешкова) (1868—1936) Екатерине Павловне Пешковой (18781965) доверенность на получение рукописей из ОГПУ, которые ему обещали вернуть, затем обращался с повторными просьбами об этом к заместителю председателя ОГПУ Г.Г. Ягоде (18911938), а позднее в том же месяце писал Горькому: «В 1926 году, в день генеральной репетиции «Дней Турбиных», я был в сопровождении агента ОГПУ отправлен в ОГПУ, где подвергся допросу. Несколькими месяцами раньше представителями ОГПУ

у меня был произведен обыск, причем отобраны были у меня «Мой дневник» в трех тетрадях и единственный экземпляр сатирической повести моей «Собачье сердце»... Я подавал много раз прошения о возвращении мне рукописей из ГПУ и получал отказы или не получал ответа на заявления».

Судя по воспоминаниям Л.Е. Белозерской, дневник был возвращен Булгакову во второй половине 1929 года. Неизвестный осведомитель ОГПУ 3 марта 1930 года информировал: «Мих. Булгаков рассказывал о своих неудачах... Он обратился с письмом к Рыкову, прося о загр. паспорте; ответа не последовало, но — «воротили дневники» (в кавычках здесь — подлинные булгаковские слова. — Б.С.)». По свидетельству третьей жены писателя Е.С. Булгаковой, после получения дневника обратно Булгаков его уничтожил. Однако с рукописи в ОГПУ перед возвращением ее автору сняли машинописную и фотографическую копии, которые в 1989—1993 годах были обнародованы органами государственной безопасности. 1 сентября 1933 года, начиная вести свой дневник, Е.С. Булгакова записала: «Сегодня первая годовщина нашей встречи с М.А. после разлуки (последовавшей в феврале 1931 года по настоянию ее второго мужа Е.А. Шиловского (1889—1952). — Б.С.). Миша настаивает, чтобы я вела этот дневник. Сам он, после того, как у него в 1926 году взяли при обыске его дневники, дал себе слово никогда не вести дневника. Для него ужасна и непостижима мысль, что писательский дневник может быть отобран».

Характерно, что в переписке Булгаков всегда называл рукопись своего дневника «Мой дневник», хотя в фотокопии отчетливо видно, что это — подзаголовок, а основное название — «Под пятой». Однако это последнее несло несомненный политический оттенок и было неудобно для цитирования в письмах Горькому и Ягоде.

В булгаковском архиве сохранились вырезки из его дневниковых записей 1922 года. Первая из сохранившихся записей от 25 января начинается словами: «Забросил я дневник», из чего можно заключить, что он был начат ранее, скорее всего, сразу после приезда Булгакова в Москву в сентябре 1921 года. В недатированном заявлении Г.Г. Ягоде, оставшемся в копии в булгаковском архиве, писатель говорит о дневниках, «содержащих крайне ценное лично для меня отражение моего настроения в прошедшие годы (1921—1925)», что также подтверждает, что начаты они были в 1921 году. Вместе с тем, раз в архивах госбезопасности сохранились копии дневника только за 19231925 годы и именно эта часть была озаглавлена «Под пятой», логично предположить, что лишь «Под пятой», как некое законченное произведение, был изъят ОГПУ, а тетрадь с записями 1921—1922 годов сохранилась у Булгакова, и впоследствии, после возвращения дневника 1923—1925 годов, он уничтожил все свои дневниковые записи, оставив только небольшие фрагменты на память и как доказательство, что дневник существовал. Скорее всего, записи 1921—1922 годов еще не рассматривались как литературные заготовки, а лишь отражали тяжелую борьбу за существование. Только со стабилизацией своего материального положения в качестве постоянного фельетониста «Гудка» и «Накануне» Булгаков начал вести дневник «Под пятой» как некое литературное произведение (об этом говорит наличие заглавия), в силу предельной откровенности предназначенное, очевидно, лишь для посмертной публикации или в случае смены общественного строя в России. Нецензурность дневника «Под пятой» для условий двадцатых годов сомнений не вызывает. В дневнике писатель сформулировал свое отношение к политическому течению сменовеховства, с которым были связаны берлинская газета «Накануне» и московский журнал «Россия». В этих органах Булгаков широко публиковался. Сменовеховство ведет свою историю со сборника «Смена вех», вышедшего в Праге в июле 1921 года. Его авторы — видные деятели эмиграции — Ю.В. Ключников (1886—1938), Ю.Н. Потехин (18901938), А.В. Бобрищев-Пушкин (1875—1938?) и др., подавляющее большинство которых не пережило Большого террора 19371938 годов. Идейный вождь сменовеховства и бывший министр в правительстве Колчака Н.В. Устрялов (1890—1938) провозглашал путь «эволюции умов и сердец», необходимость признания эмиграцией советской власти и совместной работы с ней, в расчете, что большевики будут эволюционировать в сторону возрождения русского национального государства на цивилизованных началах. Один из вождей большевиков Л.Д. Троцкий сразу по выходу «Смены вех» так оценил значение сборника: «люди, которые давали министров Колчаку, поняли, что Красная армия не есть выдумка эмигрантов, что это не разбойничья банда, — она является национальным выражением русского народа в настоящем фазисе развития. Они абсолютно правы... Наше несчастие, что страна безграмотная, и, конечно, годы и годы понадобятся, пока исчезнет безграмотность и русский трудовой человек приобщится к культуре». Сменовеховцы хотели видеть в нэпе признаки желательной для них эволюции. Однако на самом деле нэп для большевиков был не более чем тактическим маневром, а после устранения Троцкого от реальных рычагов власти (этот процесс писатель точно фиксировал в своем дневнике) никто всерьез дела со сменовеховцами иметь не собирался. Булгаков, в отличие от них, в термидорианское перерождение советской власти не веривший (статья Н.В. Устрялова в «Смене вех» так и называлась «Путь термидора»), о сменовеховстве и сменовеховцах в дневнике отзывался крайне нелестно. Свое неверие в благотворную эволюцию большевизма он выразил в сатирических повестях «Роковые яйца» и «Собачье сердце». В дневниковой записи 26 октября 1923 года Булгаков на личном опыте утверждал: «Мои предчувствия относительно людей никогда меня не обманывают. Никогда. Компания исключительной сволочи группируется вокруг «Накануне». Могу себя поздравить, что я в их среде. О, мне очень туго придется впоследствии, когда нужно будет соскребать накопившуюся грязь со своего имени. Но одно могу сказать с чистым сердцем перед самим собой. Железная необходимость вынудила меня печататься в нем. Не будь «Накануне», никогда б не увидали света ни «Записки на манжетах», ни многое другое, в чем я могу правдиво сказать литературное слово. Нужно было быть исключительным героем, чтобы молчать в течение четырех лет, молчать без надежды, что удастся открыть рот в будущем. Я, к сожалению, не герой». Булгаков еще не знал, что с 1929 года ему придется оказаться точно в таком положении вынужденного молчать героя. А 23 декабря 1924 года писатель очень верно предрек судьбу сменовеховцев: «Все они настолько считают, что партия безнадежно сыграна, что бросаются в воду в одежде. Василевский (И.М. Василевский (Не-Буква) (1882—1938), известный журналист-сменовеховец, первый муж второй жены Булгакова Л.Е. Белозерской. — Б.С.) одну из книжек выпустил под псевдонимом. Насчет первой партии совершенно верно. И единственная ошибка всех Павлов Николаевичей (речь идет о лидере кадетов П.Н. Милюкове (1859—1943), в эмиграции редактировавшем газету «Последние новости». — Б.С.) и Пасмаников (либеральный журналист Д.С. Пасманик (1869—1936) был сотрудником Милюкова. — Б.С.), сидящих в Париже, что они все еще доигрывают первую, в то время как логическое следствие: за первой партией идет совершенно другая, вторая. Какие бы ни сложились в ней комбинации — Бобрищев погибнет». Особенно возмущало Булгакова то, что «сменил вехи» такой крайне правый публицист, как А.В. Бобрищев-Пушкин, выпустивший сразу под двумя псевдонимами, П. Арский и Ал. Дмитриев, в серии «Вожди и деятели революции» книгу о М.М. Володарском (Гольдштейне) (1891—1918), петроградском комиссаре по делам печати, агитации и пропаганды, убитом террористом и канонизированном большевиками: «Но все-таки поймите. Старый, убежденный погромщик, антисемит pur sang (чистокровный (фр.) — Б.С.) пишет хвалебную книгу о Володарском, называя его «защитником свободы печати». Немеет человеческий ум». В «Смене вех» Бобрищев-Пушкин утверждал: «Советская власть при всех ее дефектах — максимум власти, могущей быть в России, пережившей кризис революции. Другой власти быть не может — никто ни с чем не справится, все перегрызутся». В большевиках он увидел ту твердую власть, за которую ратовал до 1917 года. Булгаков же насчет возможностей сохранения свободы и даже самой жизни при такой твердой коммунистической власти не обольщался и относительно будущей судьбы сменовеховцев оказался провидцем: в 1937—1938 годах Н.В. Устрялов, И.М. Василевский, А.В. Бобрищев-Пушкин и др. были репрессированы и погибли. «Веселые берлинские бляди», как назвал сменовеховцев Булгаков в «Под пятой» в записи от 3 января 1925 года, веселились недолго и кончили очень плохо. Невольной жертвой борьбы с ними стал и сам Булгаков, на долгие годы получивший небезопасный ярлык «сменовеховца», и его дневник, угодивший в руки ОГПУ.

В дневнике проявился свойственный Булгакову бытовой антисемитизм. Он всячески подчеркивает еврейскую национальность несимпатичных ему людей, вроде издателя «Белой гвардии» З.Л. Каганского или некоторых руководителей «Накануне». Возможно, подобное отношение к евреям укрепилось у него еще в семье. Так, А.И. Булгаков, отец писателя, в статье «Современное франкмасонство» (1903) с тревогой отмечал, что «в настоящее время ряды франкмасонских лож наполняются евреями» и «понятное дело, что от таких лож нельзя ожидать ничего доброго для христианства». В дневниковой записи в ночь с 20 на 21 декабря 1924 года осуждаемые писателем действия французского премьера Эдуарда Эррио (1872—1957), который «этих большевиков допустил в Париж», объясняются его мнимо-еврейским происхождением: «У меня нет никаких сомнений, что он еврей. Люба (Л.Е. Белозерская. — Б.С.) мне это подтвердила, сказав, что она разговаривала с людьми, лично знающими Эррио. Тогда все понятно». Булгаков не знал, что у Эррио не было ни капли еврейской крови. А отзываясь о публике, посещающей «Никитинские субботники», организованные создателем одноименного издательства литературоведом Е.Ф. Никитиной (1893—1973), писатель в ночь на 28 декабря 1924 года подчеркивал, что это — «затхлая, советская, рабская рвань, с густой примесью евреев». В донесении анонимного агента ОГПУ от 10 ноября 1928 года содержится сходный по духу булгаковский отзыв: «О «Никитинских субботниках» Булгаков высказал уверенность, что они — агентура ГПУ».

В то же время черносотенно-погромных настроений Булгаков не разделял и, как видим, осуждал за подобные настроения в прошлом А.В. Бобрищева-Пушкина. Характерно, что в двух известных до сих пор булгаковских фельетонах, «Грядущие перспективы» и «В кафе», нет ни следа антисемитизма, хотя цензура ОСВАГа не препятствовала антисемитским публикациям, например, того же В.В. Шульгина и наверняка не стала бы изымать антиеврейские пассажи и из булгаковских фельетонов.

В двадцатые годы Булгаков уже не был монархистом. 15 апреля 1924 года в связи со слухами, что по Москве ходит манифест великого князя Николая Николаевича (1856—1929), которого часть русских монархистов считала претендентом на престол, писатель раздраженно заметил: «Черт бы взял всех Романовых! Их не хватало».

Советского представителя Вацлава Вацлавовича Воровского убил Конради в Лозанне — В.В. Воровский (1871—1923) был советским полпредом в Италии с 1921 году. Он был убит Морисом Морисовичем Конради, швейцарским гражданином и бывшим капитаном Дроздовской дивизии Добровольческой армии. Он застрелил Воровского 10 мая 1923 года в Лозанне, в ресторане отеля «Сесиль». Швейцарский суд оправдал Конради. Он был признан «действовавшим под давлением обстоятельств, проистекших из его прошлого».

...в Москве была грандиозно инсценированная демонстрация... — демонстрация была направлена против меморандума министра иностранных дел Великобритании Дж. Н. Керзона (1859—1925) от 8 мая 1923 года. В этом меморандуме Керзон требовал компенсаций за конфискованную советским правительством британскую собственность — рыболовные суда в Белом море и расстрелянных по обвинению в шпионаже британских подданных, а также прекращения революционной пропаганды на Востоке и преследований религии в СССР. Булгаков описал эту демонстрацию в фельетоне «Бенефис лорда Керзона» (1923): «Надо идти на улицу, смотреть, что будет. Тут не только Воровский. Керзон. Керзон. Керзон. Ультиматум. Канонерка. Тральщики. К протесту, товарищи!! Вот так события!.. В два часа дня Тверскую уже нельзя было пересечь. Непрерывным потоком, сколько хватал глаз, катилась медленно людская лента, а над ней шел лес плакатов и знамен. Масса старых знакомых — октябрьских и майских, но среди них мельком новые, с изумительной быстротой изготовленные, с надписями весьма многозначительными. Проплыл черный траурный плакат «Убийство Воровского — смертный час европейской буржуазии». Потом красный: «Не шутите с огнем, господин Керзон»... В Охотном во всю ширину шли бесконечные ряды, и видно было, что Театральная площадь залита народом сплошь. У Иверской трепетно и тревожно колыхались огоньки на свечках и припадали к иконе с тяжкими вздохами четыре старушки, а мимо Иверской через оба пролета Вознесенских ворот бурно сыпали ряды. Медные трубы играли марши. Здесь Керзона несли на штыках, сзади бежал рабочий и бил его лопатой по голове... По Никольской удалось проскочить, но в Третьяковском опять хлынул навстречу поток. Тут Керзон мотался с веревкой на шесте. Его били головой о мостовую. По Театральному проезду в людских волнах катились виселицы с деревянными скелетами и надписями: «Вот плоды политики Керзона»... Ничего подобного в Москве я не видал даже в октябрьские дни...» Советское правительство 11 мая 1923 года отвергло британский ультиматум и инспирировало массовые демонстрации, но уже 23 мая выразило готовность принять почти все требования Керзона, что и отразилось в дальнейших записях в дневнике Булгакова.

...дерзкие ноты Вайнштейна... — Арон Исаакович Вайнштейн (1877—1938), в 1923 году был членом коллегии Наркомфина СССР и начальником главного управления финансового госконтроля.

Фош сделал в Польшу визит — по поводу визита маршала Франции Фердинанда Фоша в Польшу «Правда» писала 8 мая 1923 года: «Поездка Фоша приобретает характер демонстрации против советской власти. Приезд Фоша в Варшаву всячески раздувается правительством и прессой, усиленно муссирующей укрепление союза с Францией».

...требует от Красина... — Леонид Борисович Красин с 1920 года был наркомом внешней торговли и одновременно полпредом и торгпредом в Англии, а с конца 1924 года — во Франции.

...патриарх Тихон вдруг написал заявление... — патриарх Тихон (в миру Василий Иванович Белавин, 1865—1925) 12 мая 1922 года был отстранен от управления церковью и заключен в Донской монастырь. В мае 1923 года он был переведен из Донского монастыря во внутреннюю тюрьму на Лубянке. 16 июня 1923 года он подписал заявление, в котором сознавался, что «действительно был настроен к советской власти враждебно», раскаивался в своих «проступках против государственного строя» и заявлял, что он «отныне советской власти не враг». В воззвании к верующим патриарх объявил, что Русская православная церковь не желает быть ни «белой», ни «красной». После этого патриарх был освобожден из-под стражи.

...приехали к нам Софочка с матерью, мужем и ребенком... — речь идет о родственниках первой жены Булгакова Т.Н. Лаппы — Давидовичах, которые жили в Саратове.

...манера его и жены... — тогдашняя жена Алексея Толстого — Наталья Васильевна Крандиевская (1889—1963). Вторая жена Булгакова Л.Е. Белозерская вспоминала о супругах Толстых: «Они с Алексеем Николаевичем производили впечатление удивительно спаянной пары. Казалось, что у них одно общее кровообращение... Впечатление какой-то необыкновенной семейной слаженности и спаянности...»

...я был в пивной... с... Калменсом... — Семен Николаевич Калменс был финдиректором московского отделения газеты «Накануне».

...Италия напала на Грецию... — Причиной конфликта стало убийство на греческой территории членов итальянской военной миссии. В ответ 31 августа 1923 года итальянцы оккупировали греческий остров Корфу.

...что происходит в Германии... некий Штреземан... — Оккупация в январе 1923 года французскими и бельгийскими войсками Рурского угольного бассейна на правом берегу Рейна под предлогом обеспечения репарационных платежей вызвала затяжной политический кризис в Германии и отставку правительства Густава Штреземана, лидера немецкой народной партии.

Радек... заявляет, что революция в Германии уже началась... — известный партийный публицист К.Б. Радек выступил в «Известиях» и в других газетах с рядом статей, призывавших к революции в Германии. Хотя еще 14 августа в «Известиях» он писал: «Социал-демократия уже доказала, что она не умеет... бороться. Г. Штреземан же никогда не был человеком решительного боя... Понятно, из Москвы нельзя оценивать размера и размаха движения. Быть может, г. Штреземан все-таки означает этап, на котором революционная волна задержится на известное время. Это время германские коммунисты используют для того, чтобы лучше организоваться, чтобы охватить большинство рабочего класса...» Но уже 13 сентября в тех же «Известиях» Радек утверждал: «Господин Штреземан видит, что буря мировой революции надвигается. Рабочий класс радостно повернется к ней лицом и доверится ее волнам».

Получил на днях известие о Коле (его письмо)... он болен... — младший брат Булгакова Николай в это время находился в Югославии.

Сегодня у меня был А. Эрлих... Коморский и Дэви... — Арон Исаевич Эрлих (1896—1963) — журналист, автор воспоминаний о Булгакове. Коморский Владимир Евгеньевич — адвокат, в начале 1920-х годов друживший с Булгаковым и Т.Н. Лаппой. Дэви — Давид Александрович Кисельгоф — юрист, друживший с Булгаковым в 1922—1923 годах, с 1947 года — третий муж Т.Н. Лаппы.

...в Москве раскрыт заговор. Взяты... Богданов и Краснощеков... Заговором руководил некий Мясников... — в центральных газетах широко освещалась история афер проворовавшегося председателя Промбанка А.М. Краснощекова и его подельников. В связях с группой Краснощекова был обвинен Гавриил Ильич Мясников, один из лидеров «рабочей оппозиции», исключенный из партии и неоднократно подвергавшийся репрессиям. В 1927 году он бежал в Иран и с 1930 года осел во Франции. В 1945 году вернулся в СССР и был расстрелян.

В Германии идет все еще кутерьма... — В ночь на 27 сентября во всей Германии было введено осадное положение. 29 сентября за подписью президента Ф. Эберта и членов кабинета был опубликован манифест о прекращении пассивного сопротивления оккупантам в Руре. В октябре правительство Штреземана ушло в отставку.

...в Болгарии идет междоусобица... — В ночь с 8 на 9 июня 1923 года в Болгарии произошел государственный переворот, свергнувший находившуюся у власти крестьянскую партию — Болгарский народный земледельческий союз. Глава правительства А. Стамболийский был убит. В сентябре 1923 года коммунисты подняли восстание против правого правительства А. Цанкова.

Болгарии начисто разбили коммунистов... В числе бежавших... Коларов и Димитров... — В связи с этим «Правда» 3 октября писала: «Болгарское восстание, несомненно, близится к концу... правительственные войска преследуют остатки повстанцев... Выясняется, что английское и итальянское правительства поддерживали правительство Цанкова в его борьбе с коммунистами... Против объединенных отрядов рабочих и крестьян были двинуты правительственные войска, состоящие преимущественно из врангелевцев и македонских дружинников... Военное превосходство правительственных войск было очевидным. Белые заняли один за другим важнейшие центры сопротивления повстанцев... Коларову и Димитрову удалось перейти югославскую границу... После подавления восстания в Болгарии начался самый безжалостный белый террор. По болгарским сообщениям, при подавлении восстания убито две тысячи повстанцев и взято в плен пять тысяч... Болгарские социал-демократы с самого начала приняли деятельное участие в подавлении восстания...»

...доконали большевиков... Врангель с его войсками... — Русская армия П.Н. Врангеля, находившаяся тогда в Болгарии и подвергавшаяся преследованиям при правительстве Стамболийского, активно участвовала в подавлении сентябрьского восстания. Об этом писала, в частности, берлинская газета «Дни» 6 октября 1923 года: «Неприятное впечатление произвело известие об участии русских в подавлении восстания. Имена генералов Туркула и Витковского мелькают по газетным столбцам... Могли или не могли русские не вмешаться — вопрос другой. Сами офицеры уверяют, что создалась такая обстановка, при которой они вынуждены были вмешаться: во-первых, этого требовало правительство, у которого не хватало вооруженных сил для сопротивления, во-вторых, до вмешательства уже были русские жертвы — в двух селах буквально растерзали офицеров, и не сопротивляться значило отдаваться живьем в руки коммунистов. События последних трех дней иначе, как бойней, трудно назвать... Правительством Цанкова было решено пленных не брать и раненых не оставлять... Несчастные русские офицеры!.. Они выступают против коммунистов, но в глазах населения и в глазах соседей сербов они являются усмирителями: людьми, вмешивающимися в чужие внутренние дела. Им придется жить бок о бок с родственниками убитых, и, конечно, против них будет вольное или невольное озлобление...» А лидер коммунистов Георгий Димитров заявил, прибыв в Белград: «Было народное восстание... Против нас были македонцы и русские офицеры, которые спасли правительство Цанкова. Русских было около десяти тысяч... Расправа в Болгарии еще продолжается. Македонствующие и русские производят дальнейшие аресты и расстрелы. Конечно, в свое время мы за это отомстим...»

Центр фашизма в руках Кара... и Гитлера... — 27 сентября постановлением баварского правительства бывший баварский премьер Густав фон Кар был назначен генеральным государственным комиссаром фактически с диктаторскими полномочиями. Он был сторонником восстановления династии Виттельсбахов на баварском троне и отделения Баварии от Германии. Он терпимо относился к деятельности в Баварии национал-социалистической партии А. Гитлера, с которым рассорился только в ходе провалившегося «мюнхенского путча» в ноябре 1923 года.

В «Известиях» же передовая Виленского-Сибирякова... — Речь идет о статье соредактора «Известий» В.Д. Виленского-Сибирякова от 5 октября «Не бывает дыма без огня», где утверждалось: «Развивающиеся в Европе события вливают новую энергию в зарубежную белогвардейщину. Российская контрреволюция, еще вчера дышавшая на ладан, сегодня учитывает развивающиеся европейские события и начинает чистить бранные доспехи, собираясь в тысячный раз свергать советскую власть».

Письмо Троцкого к артиллерийским частям... — В письме, опубликованном в «Правде» 5 октября, говорилось: «В Европе крайне неспокойно. Правящая буржуазия все больше обнаруживает свою неспособность обеспечить народам хоть какой-нибудь мир и порядок. Опасность новых ударов против Советского Союза чрезвычайно велика. В случае, если эта опасность обрушится на нас, буду твердо рассчитывать на красноармейцев, командиров и политработников артиллерийских частей Западносибирского военного округа».

Сегодня Константин приехал... — Речь идет о двоюродном брате писателя Константине Петровиче Булгакове.

...в саксонском правительстве три министра-коммуниста — Геккерт, Брандлер и Бетхер... — в начале октября 1923 года в правительство Саксонии вошли три коммуниста — Фриц Геккерт (министр народного хозяйства), Генрих Брандлер (начальник госканцелярии) и Пауль Бетхер (министр финансов). 18 октября «известия» поместили их портреты и биографии.

В Польше... забастовка горнорабочих... — 12 октября в Верхней Силезии началась забастовка железнодорожников, горняков и почтовых служащих. Правительство объявило Верхнюю Силезию на осадном положении. 15 октября вспыхнула забастовка в Домбровском районе. Таким образом, забастовкой оказались охвачены большинство угледобывающих районов Польши.

В Москве... произошел взрыв пороха... — Об этом взрыве, происшедшем 13 октября на углу Трубной площади и Неглинного проезда в магазине «Охотник» 13 октября писали «известия» 13, 14 и 16 октября. Берлинские «Дни» 19 февраля 1924 года утверждали: «Взрыв был очень сильным, погибло восемь человек, ранено около девяноста человек и сгорел почти весь дом на углу Неглинного проезда и Трубной площади. Взрыв произвел настоящую панику в коммунистических рядах и вызвал массу толков у населениям Когда дым рассеялся, глазам представилась уникальная картина: на улицах в лужах крови лежали раненые, некоторые пострадавшие бежали по улице в обожженной одежде, залитые кровью».

...на «Трудовую копейку»... — ежедневная вечерняя финансовая газета, выходившая с 21 августа по 5 декабря 1923 года.

...мой фельетон в четырех номерах о выставке... — имеется в виду фельетон «Золотистый город» (Накануне, 1923, 30 сентября, 6, 12 и 14 октября).

Поздно вечером заходил к дядькам... — Речь идет о Николае Михайловиче и Михаиле Михайловиче Покровских, родных братьях матери Булгакова Варвары Михайловны, урожденной Покровской.

Сегодня в «Известиях» помещена речь Троцкого... — 21 октября 1923 года на первой странице «известий» был напечатан доклад Троцкого о международном положении на губернском съезде металлистов.

...заходил в «Недра» к П.Н. Зайцеву. — Петр Никанорович Зайцев (1889—1970) — секретарь редакции издательства и альманаха «Недра» в 1923 году.

В Гамбурге произошли столкновения... — 23 октября в Гамбурге всеобщая забастовка, начавшаяся со стачки докеров, переросла в восстание. Оно было подавлено 25 октября. Берлинская газета «Дни» писала 26 октября: «В подавлении восстания помимо полиции принимали также участие высаженные на берег моряки... Коммунисты дрались с большим ожесточением. В некоторых местах ими были даже пущены в ход пулеметы... Число жертв со стороны полиции достигло 11 убитых и 34 раненых... При обысках и арестах обнаружен обширный материал, говорящий о весьма значительных военных приготовлениях... Все коммунистические главари восстания убежали. Гамбургские события перекинулись в Киль, Франкфурт-на-Майне, Кельн, Рурскую область. Верхнюю Силезию и др.».

...Лидин... по словам Соколова-Микитова, утверждает, что в «Известиях» и «Правде» брехня насчет Германии... — Владимир Германович Лидин (1894—1979) и Иван Сергеевич Соколов-Микитов (1892—1975) — советские писатели.

Ал. Дроздов — мерзавец... — Александр Михайлович Дроздов (1895—1963) — советский писатель, в 1923 г. вернулся в СССР из Германии. В 1919 году Дроздов писал в газете «Призыв», издававшейся при первом агитационном поезде ОСВАГа Добровольческой армии: «Крестьян на Руси сто восемьдесят миллионов, из них у власти стоит один Калинин. Эта горстка людей, разбавленная проходимцами, кистеневыми рыцарями с больших дорог, уголовными преступниками, мерзавцами и взяточниками, правит всей многомиллионной Россией и называет себя народной властью. Какой народ выбирал их? Какому народу нужны они, захлебнувшиеся в крови и водке, приведшие Россию к бездне?».

...что он Марков 2-й... — имеется в виду Николай Евгеньевич Марков, один из лидеров «Союза русского народа» и крайне правых в Государственной Думе, а в эмиграции — один из руководителей Высшего монархического совета.

...знаменитая Аннушка... — Соседка Булгаковых по «нехорошей квартире № 50», ставшая прототипом персонажей ряда фельетонов и романа «Мастер и Маргарита».

У меня в связи с болезнью тяжелое нервное расстройство... — В эти дни Булгаков писал сестре Надежде: «Дорогая Надя, я продал в «Недра» рассказ «Дьяволиада», и доктора нашли, что у меня поражены оба коленных сустава; кроме того, я купил гарнитур мебели шелковый, вполне приличный. Что будет дальше, я не знаю, — моя болезнь (ревматизм) очень угнетает меня. Но если я не издохну как собака — мне очень не хотелось бы помереть теперь — я куплю еще ковер... Твой покойный брат Михаил».

...взял взаймы у М[озалевского]... — Виктор Иванович Мозалевский (1889—1970) — советский писатель.

Стонов и Гайдовский... — Дмитрий Миронович Стонов (1892—1963) и Георгий Николаевич Гайдовский (1902—1962) — советские писатели.

...приглашали сотрудничать в журнале «Город и деревня»... — кооперативный, общественно-экономический, литературный журнал, где в нескольких номерах Булгаков был упомянут в качестве его сотрудника.

...потом Андрей... — Андрей Михайлович Земский (1892—1946), муж Надежды Афанасьевны Булгаковой, филолог.

...прочел... бездарную книгу Мих. Чехова... — скорее всего, имеется в виду книга М.П. Чехова «Антон Чехов и его сюжеты» (1923).

...бюллетень о состоянии здоровья Л.Д. Троцкого... — Бюллетень датирован 31 декабря 1923 года (новогодний «подарок» Троцкому) и опубликован в «Известиях» 8 января 1924 года. Подписан бюллетень комиссией докторов в составе: М. Кончаловский, Форстер, Певзнер, В. Александров, Ф. Готье и Н. Семашко. Строго говоря, по утверждению Троцкого, он тогда действительно был тяжело болен, так что отправка на лечение не имела политического характера.

...телеграмма Пуанкаре... по делу киевского областного «центра действия»... — В «Центр действия» входили видные ученые и общественные деятели, в частности Николай Прокофьевич Василенко, профессор, попечитель Киевского учебного округа при Временном правительстве, а при гетмане П.П. Скоропадском — министр народного просвещения. На допросе он показал: «Самые слова: «Центр действия» — глупое недоразумение. Они совершенно не соответствуют ни взглядам, ни работе нашей киевской группы. Наша задача состояла в том, чтобы за невозможностью поставить в России орган печати, дающий правдивые сведения о подлинной русской жизни, мы решили создать такой орган за границей... Журнал «Новь», когда мы его получили, произвел на нас такое жалкое впечатление, что вопрос о финансовом источнике для такого издания не мог стать особенно интересным».

Премьер-министр Франции Раймонд Пуанкаре направил министру иностранных дел Г.В. Чичерину телеграмму следующего содержания, 9 апреля 1924 года опубликованную в «Известиях»: «Общественное мнение Франции, разделяя чувства университетских и научных кругов, с беспокойством следит за ходом киевского процесса и выражает опасение, что смертный приговор может быть вынесен профессорам, потеря которых болезненно ощущалась бы как сокращение мирового интеллектуального достояния. Во имя науки, во имя прав человека, профессора французских университетов просят, чтобы их русские коллеги не были преданы каре, которой они не заслужили. Во имя цивилизации и гуманности французское правительство присоединяет свои пожелания к пожеланиям ученых всего мира».

Танцевали Мордкин и балерина Кригер... — Михаил Михайлович Мордкин (1881—1944), артист и балетмейстер балета Большого театра. Викторина Владимировна Кригер (1896—1978) — артистка балета Большого театра с 1910 года.

Пел... Викторов... — В.Я. Викторов, артист Большого театра. О нем так вспоминал писатель В.Е. Ардов: «В Большом театре один сезон служил тенор Викторов, обладатель большого голоса, но человек, лишенный слуха и никакой артист. Его уволили. При обсуждении состава труппы на следующий сезон кто-то заметил:

— Придется все-таки взять Викторова. Мы не можем обойтись без героического тенора.

Сук (дирижер. — Б.С.) сказал:

— К этому героическому тенору возьмите себе героического дирижера, а я с ним работать не буду».

...пел некий Головин... — Дмитрий Данилович Головин (1894—1966), артист Большого театра с 1924 года.

...Зиновьев... ругал Макдональда... — Джеймс Рамсей Макдональд (1866—1937), глава лейбористского правительства Англии в 1924 и 1929—1931 годах.

...по-видимому, теперешняя конференция в Лондоне сорвется... — Англо-советская конференция начала работу 14 апреля 1924 года. 17 апреля в центре внимания оказался меморандум английских банкиров, которые требовали: признания советским правительством государственных и частных долгов; восстановления в правах собственности бывших владельцев; введения в России нового гражданского кодекса; создания независимого суда и восстановления незыблемости частных договоров; предоставления советским правительством гарантий того, что в будущем частная собственность ни при каких обстоятельствах не будет конфискована; предоставления банковским и промышленным деятелям свободы в сношениях с частными русскими фирмами без вмешательства власти и т. д. Этим объясняется недовольство Зиновьева позицией Макдональда, хотя тот и не мог влиять на банкиров. Советская сторона выдвинула встречные требования: возвращение золота, захваченного Колчаком и другими белыми генералами из госказначейства; возмещение убытков за уничтожение имущества во время гражданской войны и расстройство транспорта; возмещение ущерба, нанесенного русской торговле за время блокады и т. д. В целом советские требования вдвое превышали сумму английских требований к России. Стало ясно, что советско-английская конференция провалилась.

...был у Любови Евгеньевны и «Деиньки»... — любовь Евгеньевна Белозерская вспоминала: «В моей личной жизни наступило смутное время: я расходилась с первым мужем и временно переехала к родственникам моим Тарновским. Тарновские — это отец, евгений Никитич, по-домашнему Дей, впоследствии профессор Персиков в «Роковых яйцах». ...Это был кладезь знаний... Вот в этот дом и припожаловал М.А. Пришел и стал бывать почти каждый день... Подружился М.А. и с самим Тарновским. В скором времени они оба оживленно беседовали на самые различные темы, и Дей полностью подпал под обаяние Булгакова».

...газеты «Заря Востока»... — ежедневная республиканская газета на русском языке, выходившая в Тбилиси с 1922 года. Булгаков опубликовал там несколько фельетонов.

...журнал «Красный перец»... выпустил рисунок под надписью «Итоги XIII съезда»... — в журнале «Красный перец» (1924, № 13) была помещена карикатура «Итоги XIII съезда» с подписью: «Новая буржуазия: «Даша, да не душите же меня так. Ведь даже большевики постановили, чтобы нас не душить, а только ограничить»».

...некоему Верхотурскому... — имеется в виду Адольф Григорьевич Верхотурский (1870—1933), редактор журнала «Красный перец», в дальнейшем выступавший против постановки булгаковской пьесы «Бег».

...Свен отстаивал... — Илья Львович Свен (Кремлев) (1897—1971) — советский писатель.

...видел Еремеева... — Константин Степанович Еремеев (1874—1931), один из руководителей штурма Зимнего дворца, редактор «Рабочей газеты» и ее приложения — журнала «Крокодил».

Сегодня в газетах сообщение о том, что англо-советская конференция лопнула... — 6 августа 1924 года «Известия» сообщили, что 5 августа подписание генерального англо-советского договора не состоялось.

Понсонби — пособи... — Артур Понсонби, заместитель министр а иностранных дел Англии в 1924 году.

...сообщение о восстании в Афганистане... — 15 августа в «известиях» была напечатана заметка «английские агенты спровоцировали восстание в Афганистане». Восстание вспыхнуло против политики реформ Амануллы-хана, ущемляющих духовенство. Повстанцы были разбиты. В качестве претендента на престол восставшие выдвинули английского ставленника Абдула Керима.

Понес в «Современник»... — Журнал Московского института журналистики.

...в издательстве Френкеля... — Лев Давидович Френкель, издатель. Его издательство в Москве находилось по адресу: Камергерский пер., д. 5.

...брошюрки, затеянные И.М. Василевским («Люди революции»)... — в действительности серия называлась «Вожди и деятели революции».

Писать «Дзержинского» будет Блюмкин... убийца Мирбаха... — Яков Григорьевич Блюмкин (1898—1929), левый эсер, сотрудник ВЧК. 6 июля 1918 года участвовал в убийстве германского посла в Москве графа В. Мирбаха, что должно было стать сигналом к восстанию левых эсеров, выступавших против Брестского мира с Германией.

Олеша показал мне рецензии в «Звезде»... — Имеется в виду рецензия на булгаковскую «Дьяволиаду» в журнале «Звезда» (1924, № 3), где говорилось: «И совсем устарелой по теме (сатира на советскую канцелярию) является «Дьяволиада» М. Булгакова, повесть-гротеск, правда, написанная живо и с большим юмором».

КУБУВ — Комиссия по улучшению быта учёных врачей.

Был на приеме у проф. Мартынова. — Алексей Васильевич Мартынов (1868—1934) — известный хирург, создатель собственной научной школы. Е.С. Булгакова 5 февраля 1934 года записала в дневнике: «Умер профессор-хирург Мартынов Алексей Васильевич. Всесторонне образованный человек, очень любил и понимал музыку. М.А. относился к нему с чувством большого уважения. Девять лет назад Мартынов оперировал М.А. (аппендицит)».

Ничего нельзя понять в истории с Савинковым. Правительственное сообщение сегодня изумительно... — 29 августа 1924 года «Известия» сообщали, что «в 20-х числах августа сего года на территории Советской России ОГПУ был задержан гражданин Савинков Борис Викторович, один из самых непримиримых и активных врагов рабоче-крестьянской России». Ниже следовала заметка «Суд над Б.В. Савинковым», где говорилось, что бывший террорист осудил свою борьбу с советской властью, разоблачил деятельность сторонников иностранной интервенции и признал, что во всех тех пунктах, которые заставили его поднять борьбу против советской власти, Октябрьская революция оказалась целиком и безоговорочно права. Суд приговорил Савинкова к высшей мере наказания. Однако, «принимая во внимание указанные выше заявления Б. Савинкова, суд постановил ходатайствовать, перед ЦИК СССР о смягчении меры наказания». 29 августа ЦИК заменил высшую меру наказания лишением свободы на десять лет.

Против... Сунь Ятсена восстали контрреволюционные силы... — В то время в южной провинции Гуандун (главный город Гуанчжоу, или Кантон) у власти находилась революционная партия Гоминьдан, возглавляемая Сунь Ятсеном (1866—1925). Восстание Чан Лин Пака, о котором упоминает Булгаков, вскоре было подавлено.

...в Москве появились совершенно голые люди... — нарком здравоохранения Н.А. Семашко по этому поводу 12 сентября заявил в «Известиях»: «...я считаю абсолютно необходимым немедленно прекратить это безобразие, если нужно, то репрессивными мерами».

В повести испорчен конец... — «Роковые яйца» были напечатаны в альманахе «Недра» (1925, VI книга). М. Горький, прочитав «Роковые яйца», писал М.Л. Слонимскому 8 мая 1925 года: «Булгаков очень понравился мне, очень, но он сделал конец рассказа плохо. Поход пресмыкающихся на Москву не использован, а подумайте, какая это чудовищно интересная картина!». На самом деле первоначально Булгаков намечал именно такой финал повести. Согласно публикации берлинской газеты «Дни» 6 января 1925 года в рубрике «Российские литературные новости», «молодой писатель Булгаков читал недавно авантюрную повесть «Роковые яйца». Хоть она литературно незначительна, но стоит познакомиться с ее сюжетом, чтобы составить себе представление об этой стороне российского литературного творчества. Действие происходит в будущем. Профессор изобретает способ необыкновенно быстрого размножения яиц при помощи красных солнечных лучей... Советский работник, Семен Борисович Рокк, крадет у профессора его секрет и выписывает из-за границы ящики куриных яиц. И вот случилось так, что на границе спутали яйца гадов и кур, и Рокк получил яйца голоногих гадов. Он развел их у себя в Смоленской губернии (там и происходит все действие), и необозримые полчища гадов двинулись на Москву, осадили ее и сожрали. Заключительная картина — мертвая Москва и огромный змей, обвившийся вокруг колокольни Ивана Великого. Тема веселенькая! Заметно, впрочем, влияние Уэллса («Пища богов»). Конец Булгаков решил переработать в более оптимистическом духе. Наступил мороз и гады вымерли...». Вероятно, писатель заменил пессимистический финал по требованию цензуры, о придирках которой к «Роковым яйцам» он тоже пишет в дневнике.

...видел «Севильского цирульника» в новой постановке... — Спектакль в стиле «динамического конструктивизма» был поставлен режиссером И.М. Лапицким и художником М.Ф. Домрачевым.

...дружное нападение на него всех главарей партии во главе с Зиновьевым... — В центральной прессе появилось множество материалов вождей партии с критикой книги Троцкого «Уроки Октября». Так, в «Известиях» появились следующие публикации: В.М. Молотов Об уроках троцкизма (9 декабря); Л.Б. Каменев. Был ли Ленин действительно вождем пролетариата и революции? (10 декабря); Н.И. Бухарин. Новое откровение о советской экономике, или Как можно погубить рабоче-крестьянский блок (12 декабря); И.В. Сталин. Октябрь и теория перманентной революции тов. Троцкого (20 декабря); Н.И. Бухарин. Теория перманентной революции (28 декабря). Г.Е. Зиновьев же выпустил брошюру «Большевиизм или троцкизм?», вышедшую в 1924 году в ленинградском издательстве «Прибой».

Из Англии нас поперли с треском. Договор разорвали... — В ноябре 1924 года лейбористское правительство Макдональда сменил консервативный кабинет Стэнли Болдуина, разорвавший советско-английский договор.

Знаменитое письмо Зиновьева... — глава Коминтерна Г.Е. Зиновьев, выступая с речью на губернской конференции военных комиссаров 25 ноября 1924 года, утверждал: «Консерваторы пришли к власти путем явного подлога. Во время хода избирательной кампании значительную роль сыграло так называемое «письмо Зиновьева», отличающееся от всех других моих писем тем, что оно не было никогда мною написано.

Ровно за пять дней до подачи голосов внезапно появляется во всех газетах Англии копия письма, приписываемая мне. В нем подробно рассказывается о том, какими способами английским коммунистам захватить власть.

Меньшевик Макдональд запутался в этом деле и проиграл выборы.

Так называемое «письмо Зиновьева» дало консерваторам по крайней мере один миллион голосов... Оно решило судьбу выборов. Английские консерваторы пришли к власти при помощи фальшивого паспорта и откровенного подлога. Газеты решили исход выборов. Особенно старались воздействовать на женщин, а у старух консерваторы имели особенно большой успех. Их запугивали восстаниями.

Из Москвы немедленно были посланы две телеграммы по двум линиям: одна — ответ наркоминдела, где предлагался третейский суд, чтобы установить подлинность или подложность этого письма; другая исходила от нас, от Коминтерна, к английским профсоюзам. Мы готовы отдать на суд английских профсоюзов вопрос о подлинности этого письма».

Однако британское правительство не сомневалось в подлинности письма. 12 декабря 1924 года «Известия» писали, что министр внутренних дел в палате общин заявил, что «правительство не предполагает представлять доказательства, на которых основывается его убеждение в подлинности «письма Зиновьева»... Если советское правительство желает жить в дружбе с Англией, то пусть оно начнет с прекращения пропаганды по всему миру. Если оно желает нового договора... то пусть оно перестанет вмешиваться в дела Британской империи в Индии, Египте и всех стран, над которыми мы имеем контроль и которыми управляем». Мнения современных исследователей о подлинности письма Зиновьева расходятся.

...полоумная баба... приходила к посольству Красина стрелять... — 14 декабря «известия» сообщили, что на Красина была предпринята попытка покушения. Инспектор полиции задержал подозрительную женщину, прогуливавшуюся возле советского посольства. У нее был изъят револьвер. При допросе она назвалась «вдовой Диксон, урожденной Егорьевой», а также заявила: «Оскорбительно видеть Красина в Париже. Я приехала, чтобы его убить, так как он совершит революцию во Франции так же, как совершил ее в России».

Выпустил ее за границу... Луначарский... — 14 декабря А.В. Луначарский выступил с объяснениями в «известиях». Вкратце они сводились к следующему: Луначарский знал мадам Диксон с 1919 года как писательницу. Она часто приставала к нему с навязчивыми идеями и удивительными историями. Так, она рассказала, что П.Н. Милюков заманил ее сына на пароход и совершил убийство на сексуальной почве, причем выцедил из него всю кровь, и вообще проделал как раз то преступление, в котором так облыжно обвиняли Бейлиса... Для меня стало ясно, что я имею перед собой рехнувшегося человека...»

Однако 19 декабря «Известия» перепечатали следующее сообщение «Последних новостей» о Диксон: «Диксон была хорошо известна в литературном мире Москвы как автор театральных пьес, журналистка и переводчица. Она явилась в Париж из Крыма, через Италию, и так как очень нуждалась, то пользовалась поддержкой русско-парижской колонии и Союза русских писателей в Париже. Однако ее сторонились ввиду несомненной душевной болезни. Еще в Москве Диксон страдала манией преследования, которая развилась у нее после смерти се сына. Диксон говорила, что сын ее убит Азефом, от которого она у всех просила защиты». На следующий день «Известия» дополнили информацию о Диксон ее сенсационным заявлением: «Я знаю, что так называемый германский профессор Эйнштейн — не кто иной, как русский полицейский сыщик Азеф, которого я собираюсь разоблачить». А 28 декабря те же «известия» поместили сообщение о приговоре по делу Диксон. В нем отмечалось, что Мария Диксон-Евгеньева (псевдонимы), урожденная Горячковская, приговорена к трехнедельному тюремному заключению и высылке из Франции.

И наконец, 6 января 1925 года «известия» попытались дать оценку, в том числе политическую, всему делу Евгеньевой-Диксон. «Действительно, ее фамилию установить трудно, но имеются данные, указывающие, что Евгеньева была женой Азефа, что имела от него ребенка, которого убила. Еще в начале прошлого года она была в России, состояла будто бы членом Союза писателей и даже одно время — судебным следователем. Уехала она легально, имея советский заграничный паспорт... Врачи признали ее нормальной. Действительно ли она здорова, сказать трудно. Во всяком случае, она притворяется сумасшедшей, уверяя на суде, что известный германский ученый Эйнштейн — не кто иной, как Азеф и т. п. Вероятнее всего, болезнью Евгеньевой воспользовались белогвардейцы и уговорили ее совершить покушение. Суд и прокурор затушевали дело преднамеренно».

Булгаков в первой редакции повести «Собачье сердце» эпизод с «известным общественным деятелем», воспылавшим страстью к четырнадцатилетней девочке, в первой редакции снабдил такими прозрачными подробностями, что по-настоящему испугал Н.С. Ангарского:

«...Взволнованный голос тявкнул над головой:

— Я известный общественный деятель, профессор! Что же теперь делать?

— Господа! — возмущенно кричал Филипп Филиппович. — Нельзя же так! Нужно, сдерживать себя. Сколько ей лет?

— Четырнадцать, профессор... Вы понимаете, огласка погубит меня. На днях я должен получить командировку в Лондон.

— Да ведь я же не юрист, голубчик... Ну, подождите два года и женитесь на ней.

— Женат я, профессор!

— Ах, господа, господа!..»

Ангарский фразу насчет командировки в Лондон зачеркнул красным, а весь эпизод отметил синим карандашом, дважды расписавшись на полях. В результате в последующей редакции «известный общественный деятель» был заменен на «Я слишком известен в Москве...», а командировка в Лондон превратилась в просто «заграничную командировку». Дело в том, что слова об общественном деятеле и Лондоне содержали прямой намек на широко известную в Москве любовную связь Л.Б. Красина с актрисой Тамарой Владимировной Жуковской (Миклашевской), которая была моложе его на 23 года.

camelots de roi — «Рыцари Камелота» или Национальная Федерация рыцарей Камелота (Fédération nationale des Camelots du Roi), ультраправая французская организация, существовавшая в 1908—1936 годах.

рамолентный — от франц. Ramolli, старчески расслабленный, близкий к слабоумию.

...«Странник играет под сурдинку»... — Имеется в виду роман К. Гамсуна «Странник играет под сурдинку» (1909).

...убили еще одного селькора... Сигаева... это интродукция к совершенно невероятной опере... — 23 декабря в «Известиях» была напечатана заметка о зверском убийстве в Армавирском округе недавнего красноармейца, селькора Николая Сигаева — кулаки «раскроили ему топором голову».

Были: ...Никандров, Кириллов... Ляшко и Львов-Рогачевский... — Николай Никандрович Никандров (Шевцов (1878—1964) — писатель; Владимир Тимофеевич Кириллов (1889—1943) — поэт, Николай Николаевич Ляшко (Лященко) (1884—1953) — писатель; Василий Львович Львов-Рогачевский (1873—1930) — критик.

...письмо Бернарда Шоу... — 25 декабря «Известия» напечатали письмо Б. Шоу, адресованное в редакцию. Там говорилось: «Дорогой сэр!

Боюсь, что для «Известий» невозможно опубликовать мое мнение о положении, создавшемся после отказа от англо-русских договоров. Я могу лишь сказать, что в конце концов экономика должна взять перевес над политикой... Советское правительство хорошо сделало бы, если бы как можно скорее отмежевалось от III Интернационала и ясно сказало бы м-ру Зиновьеву, что он должен окончательно сделать выбор между серьезной государственной деятельностью и детскими бессмыслицами для кино, раз советское правительство должно отвечать перед Европой за его поступки; эти последние в противном случае сделают положение м-ра Раковского здесь почти невозможным. Я имею в виду не подложное письмо, а нечто гораздо более важное. Устав III интернационала был в переводе опубликован в лондонской газете «Таймс», и сквозящие в нем на каждой строке мещанский идеализм и детское познание людей и вещей нанесли серьезный удар английским друзьям советов. С точки зрения английских социалистов, члены III интернационала не знают даже элементарных основ своей работы, как социалистов... Пока Москва не научится смеяться над III Интернационалом и не станет на ту точку зрения, что везде, где социализм является живой силой, а не мертвой теорией, он оставил Карла Маркса так же далеко позади, как современная наука оставила Моисея, до тех пор не будет ничего, кроме недоразумений; дюжина самых ничтожных чудаков в России будет вести торжественную переписку с дюжиной самых ничтожных чудаков Англии, и те и другие убеждены в том, что они — пролетариат, революция, будущее, Интернационал и бог весть что еще...

Я бью тревогу, потому что советское правительство должно считаться с реальными фактами Запада...

Преданный вам Д. Бернард Шоу».

В том же номере «Известий» был помещен фельетон К.Б. Радека «Мистер Пиквик о коммунизме. Великолепная сатира Бернарда Шоу на английский «социализм»». Там утверждалось: «Шоу... говорит по адресу Советского Союза и Коминтерна: «Господа русские коммунисты, бросьте вы Коминтерн, ведь это вздор из кинематографа. Какая вообще возможна мировая революция?». Вы сделали революцию в громаднейшей стране, но этот факт весит меньше того неудовольствия, которое ваша революция возбуждает в английских лордах! Как же вы хотите жить, если наши лорды не соблаговолят на это согласиться. В интервенции сплоховали, не задушили вас, но не убили пулей — так убьем фунтом. Бросьте рыпаться, смиритесь, подчинитесь...»

Вечером у Никитиной... — Евдоксия Федоровна Никитина (1893—1973) — историк литературы, организатор издательства «Никитинские субботники» и одноименных литературных вечеров.

...был у Лидии Васильевны... — Лидия Васильевна Кирьякова, журналистка, основавшая в 1922 году литературный кружок «Зеленая лампа», в который входил Булгаков.

Один вид Ю. Потехина... — Юрий Николаевич Потехин, журналист, один из лидеров сменовеховцев.

...садыкерско-сменовеховской... — имеется в виду Павел Абрамович Садыкер, директор-распорядитель акционерного общества «Накануне».

...Ауслендер сказал... — Сергей Абрамович Ауслендер (1886—1943) — писатель.

Из Англии пришла нота... — 4 января 1925 года «Известия» опубликовали ноту Чемберлена полпреду Х.Г. Раковскому: «Я получил вашу ноту от 22 декабря, в которой вы возвращаетесь к письму, адресованному г. Зиновьевым коммунистической партии в Англии 15 сентября этого года. Правительство ее величества ничего не имеет прибавить к ноте, адресованной вам 21 ноября, в которой вопрос этот всесторонне рассмотрен. Примите и пр. Чемберлен».

Видел милых Ляминых... — Николай Николаевич Лямин (1892—1941), филолог, специалист по романским литературам, близкий друг Булгакова; его жена — Наталья Абрамовна Ушакова (1899—1993), художница.

Была С.З. Федорченко... — Софья Захаровна Федорченко (1888—1959), писательница.

Мельком слышал, что умерла жена Буд[енного]. Потом слух, что самоубийство, а потом, оказывается, он ее убил. — в действительности первая жена С.М. Буденного Надежда Ивановна покончила с собой на квартире в присутствии многих сослуживцев Семена Михайловича и его самого. Поэтому он никак не мог убить ее.