Вернуться к Переписка

М.А. Булгаков — Е.С. Булгаковой. 25 июля 1938 г. Москва

Moscu. 25 de julio de 1938 <...>.

Моя дорогая Ку!

Пишу тебе по-испански для того, во-первых, чтобы ты убедилась, насколько усердно я занимаюсь изучением царя испанских писателей, и, во-вторых, для проверки — не слишком ли ты позабыла в Лебедяни чудесный язык, на котором писал и говорил Михаил Сервантес. Помнишь случай с Людовиком XIV-м и придворным? Вот и я тебя спрашиваю: sabe, Vd., el Castellano?1

Воображаю, как хохотал бы Сервантес, если бы прочел мое испанское послание к тебе! Ну, что же поделаешь. Признаюсь, что по-испански писать трудновато.

* * *

Ах, как душно, Ку, в Москве! Насте не всегда удается достать лед. Но условия для работы исключительно удобны. Полная тишина. Телефон почти не дает о себе знать, и даже двор почему-то не звучит как обычно. Жара, что ли, сморила наших жителей. Вот только радио снаружи иногда отравляет жизнь, да еще какой-то болван по временам заводит патефон. Ах, если бы он его скорей сломал!

Сегодня утром побывала у меня Анна П. Рассказала о том, что одна дама «с морды смазливая», другая пилочку сперла, а у третьей «забабоха» (кажется так) на ноге. Вообще развлекала меня, как могла. Одним глазом глядя в Дон Кихота, а другим на А.П., выслушал рассказ о том, как S буйно рыдала в день отъезда.

— Мне так жаль ее было, так жаль, так жаль!.. — и совершенно неожиданно добавила:

— Она такая злая была!

Ку, я тебя убедительно прошу ничего об А.П. толстушке не говорить. Есть? Сама понимаешь, почему.

Пишу тебе об этих пустяках, чтобы поболтать с тобой, alma mia2.

Вскорости после ухода А.П. раздался звонок Марьи Исак. (ставлю в непосредственную связь). Вопрос о том, как ты поправилась и прочее. Я сказал, что ты выглядишь чудесно и шоколадна.

Ты на меня не сердись, Лю, за то, что я тебя беспокоил квартирными бумажками. Счастлив, что с этим разделался и могу на эту тему до твоего возвращения не разговаривать.

* * *

Да, может быть, тебя позабавит случай:

Обливаясь потом, ходил я по этому квартделу. Один неизвестный служащий взглянул в мою бумажку и вдруг спрашивает испуганно:

— Позвольте!.. Это не вы написали «Дни Турбиных»? Я говорю:

— Я...

Он вытаращил глаза, уронил бумажку и воскликнул:

— Нет?! Ей-Богу?!

Я так растерялся, что ответил:

— Честное слово!

Тут он бросил бумажки и говорит:

— Я «Зойкину квартиру» видел и «Багровый остров». Ах, как мне понравился «Багровый остров»!

Я говорю:

— Да, они в Камерном черт знает что поставили вместо пьесы.

— Нет, нет, нет! Очень хорошо!

И финал:

— А... скажите... сколько вы получаете со спектакля «Турбиных»?

И тут я увидел, что бывают случаи, когда такие вопросы задаются не со злостной целью, а просто это невытравимо обывательское. Тут не мерзкая зависть, с которой мы хорошо с тобою знакомы, а любопытство.

Hasta la vista!3

Вчера ужинал с Борисом Р<обертовичем> и его женой. Сегодня хотел съездить на дачу к Сергею Петровичу, но не попал.

Целую тебя крепко!

Твой М.

Примечания

1. Знаете ли вы испанский? (исп.)

2. Душа моя. (ит.).

3. До свидания (исп.).