За занавесом слышен взрыв медной музыки. Занавес открывается. Ночь. Губернаторская столовая. Громадный стол. Ужин. Огни. Слуги.
Губернаторша. Так вот вы как, Павел Иванович, приобрели!
Чичиков. Приобрел, приобрел, ваше превосходительство.
Губернатор. Благое дело, право, благое дело.
Чичиков. Да, я вижу сам, ваше превосходительство, что более благого дела не мог бы предпринять.
Полицеймейстер. Виват, ура, Павел Иванович!
Председатель, Почтмейстер, Прокурор. Ура!
Собакевич. Да что ж вы не скажете Ивану Григорьевичу, что такое именно вы приобрели? Ведь какой народ! Просто золото. Ведь я им продал каретника Михеева.
Председатель. Нет, будто и Михеева продали? Славный мастер. Он мне дрожки переделывал. Только позвольте, как же, ведь вы мне сказывали, что он умер?
Собакевич. Кто, Михеев умер? Это его брат умер. А он преживехонький и стал здоровее прежнего.
Губернатор. Славный мастер Михеев.
Собакевич. Да будто один Михеев? А Пробка Степан — плотник? Милушкин — кирпичник? Телятников Максим — сапожник?
Софья Ивановна. Зачем же вы их продали, Михаил Семенович, если они люди мастеровые и нужные для дома?
Собакевич. А так, просто нашла дурь. Дай, говорю, продам, да и продал сдуру.
Анна Григорьевна, Софья Ивановна, Почтмейстер, Манилова хохочут.
Прокурор. Но, позвольте, Павел Иванович, узнать, как же вы покупаете крестьян без земли? Разве на вывод?
Чичиков. На вывод.
Прокурор. Ну, на вывод — другое дело. А в какие места?
Чичиков. В места? В Херсонскую губернию.
Губернатор. О, там отличные земли.
Председатель. Рослые травы.
Почтмейстер. А земли в достаточном количестве?
Чичиков. В достаточном. Столько, сколько нужно для купленных крестьян.
Полицеймейстер. Река?
Почтмейстер. Или пруд?
Чичиков. Река, впрочем, и пруд есть.
Губернатор. За здоровье нового херсонского помещика.
Все. Ура!
Председатель. Нет, позвольте...
Анна Григорьевна. Чш... Чш...
Председатель. За здоровье будущей жены херсонского помещика!
Рукоплесканья.
Манилов. Любезный Павел Иванович!
Председатель. Нет, Павел Иванович, как вы себе хотите...
Почтмейстер. Это выходит, только избу выхолаживать: на порог, да и назад.
Прокурор. Нет, вы проведите время с нами.
Анна Григорьевна. Мы вас женим. Иван Григорьевич, женим его?
Председатель. Женим, женим...
Почтмейстер. Уж как вы ни упирайтесь, а мы вас женим, женим, женим...
Полицеймейстер. Нет, батюшка, попали сюда, так не жалуйтесь.
Софья Ивановна. Мы шутить не любим!
Чичиков. Что ж, зачем упираться руками и ногами... Женитьба еще не такая вещь. Была б невеста...
Полицеймейстер. Будет невеста, как не быть.
Софья Ивановна, Анна Григорьевна. Будет, будет, как не быть.
Чичиков. А коли будет...
Полицеймейстер. Браво, остается.
Почтмейстер. Виват, ура, Павел Иванович!
Музыка на хорах. Портьера распахивается, и появляется Ноздрев в сопровождении Мижуева.
Ноздрев. Ваше превосходительство... Извините, что опоздал... Зять мой, Мижуев... (Пауза.) А, херсонский помещик! Херсонский помещик! Что, много наторговал мертвых?
Общее молчание.
Ведь вы не знаете, ваше превосходительство, он торгует мертвыми душами!
Гробовое молчание, и в лице меняются двое: Чичиков и Собакевич.
Ей-богу. Послушай, Чичиков, вот мы все здесь твои друзья. Вот его превосходительство здесь... Я б тебя повесил, ей-богу, повесил... Поверите, ваше превосходительство, как он мне сказал: продай мертвых душ, — я так и лопнул со смеху!
Жандармский полковник приподнимается несколько и напряженно слушает.
Приезжаю сюда, мне говорят, что накупил на три миллиона крестьян на вывод. Каких на вывод! Да он торговал у меня мертвых. Послушай, Чичиков, ты скотина, ей-богу. Вот и его превосходительство здесь... Не правда ли, прокурор? Уж ты, брат, ты, ты... Я не отойду от тебя, пока не узнаю, зачем ты покупал мертвые души. Послушай, Чичиков, ведь тебе, право, стыдно. У тебя, ты сам знаешь, нет лучшего друга, как я. Вот и его превосходительство здесь... Не правда ли, прокурор?.. Вы не поверите, ваше превосходительство, как мы друг к другу привязаны... То есть просто, если бы вы сказали, вот я здесь стою, а вы бы сказали: «Ноздрев, скажи по совести, кто тебе дороже — отец родной или Чичиков?» Скажу — Чичиков, ей-богу! Позволь, душа, я влеплю тебе один безе... Уж вы позвольте, ваше превосходительство, поцеловать мне его... Да, Чичиков, уж ты не противься, одну безешку позволь напечатлеть тебе в белоснежную щеку твою...
Чичиков приподнимается с искаженным лицом, ударяет Ноздрева в грудь. Тот отлетает.
Один безе. (Обнимает губернаторскую дочку и целует ее.)
Дочка пронзительно вскрикивает. Гул. Все встают.
Губернатор. Это уже ни на что не похоже. Вывести его!
Слуги начинают выводить Ноздрева и Мижуева. Гул.
Ноздрев (за сценой). Зять мой! Мижуев!
Губернатор дает знак музыке. Та начинает туш, но останавливается. Чичиков начинает пробираться к выходу. Дверь открывается, и в ней появляется булава швейцара, а затем Коробочка. Гробовое молчание.
Коробочка. Почем ходят мертвые души?
Молчание. Место Чичикова пусто.
Занавес.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |