1-я ситцевая фабрика в Москве
Отворяют ключом дверь, и мы входим в гигантский набивной корпус. В нем в молчании и холоде стоит ряд набивных машин. Тут и одновальные, и четырехвальные, и 12-вальные, тяжелые и громоздкие.
Они в полном порядке, словно только что их прибрали, вычистили, смазали. Но они молчат, как молчат холодные кирпичные стены корпуса.
Комендант фабрики — мастер, который 20 с лишком лет сживался с этими машинами — показывает:
— А вон четырехвальная, двухличная, она сразу набивает и лицо и изнанку... Вон плюсовки, набивающие гладкие цвета...
Сложнейшие конструкции с деликатными механизмами. И нигде ни следа ржавчины, порчи, развала. Стоят машины, как в параде, и каменный пол чист, словно его прибрали к празднику.
Огромные зрельные ящики, в которых вызревает краска, стригальные машины, мерсеризационные, дающие материалу блеск и шелковистость, накатные, счищающие пух, ширильные рамы.
Никакими бумажными биллионами нельзя учесть этот строй машин, спящих летаргическим сном.
— Но ведь они в полном порядке?!
В глазах мастера и тов<арища> председателя завкома загорается гордость.
Все цело, все сохранено до последнего винта. Все части смазаны, стальные карды на чесальных машинах сняты и уложены в сухом месте, а щетки пересыпаны нафталином.
Наверху, в огромных кладовых в деревянных клетках лежат стройные груды сырья — материи белой, лоснящейся, как снег.
Тут и сатинет, и бумазея, и шевиот, и бархат.
— Сколько тут?
— Около 80 000 кусков.
— Мы в мирное время выбрасывали до 14 000 кусков в день! Вот и сочтите, надолго ли нам хватит этого материала!
Гигант. Спящий механический гигант.
— Отчего же она стоит? Чего ей не хватает?
— Топлива и сырья. В нашем тресте не хватает фабрик, которые бы дали нам сырье. Вот если бы произвести такую комбинацию: взять из Владимирского объединения Лемешинскую и Собинскую фабрики и присоединить их к нашему объединению — вот вам и выход из положения. Они дали бы нам необходимые 2—3000 кусков. И осталось бы только топливный вопрос разрешить. Вот и все. И загудела бы фабрика в лучшем виде. Рабочие ждут не дождутся этого времени. Раз в ноябре блеснула было надежда, что фабрику пустят, так у нас словно праздник был. Шестидесятилетние старухи помолодели. Но только ни черта не вышло из всех хлопот в главках. Теперь живем надеждой: может быть, весной что-нибудь выйдет. И спит пока фабрика; так и называют ее: «спящая красавица».
Примечания
«Рабочий». 1922. 1 марта. Подпись: Михаил Бул.
1-я ситцевая фабрика... — 1-я (им. М.В. Фрунзе) фабрика 1-го Московского хлопчатобумажного треста (бывшая Даниловская мануфактура); находилась на Серпуховском шоссе, дом 36 (ныне Варшавское шоссе, дом 9).
Вон плюсовки, набивающие гладкие цвета... — Плюсовка — набивочная машина для чистовой отделки текстиля; гладкие цвета — без рисунка.
...стригальные машины... — Стригальная машина предназначена для выравнивания высоты ворса ткани.
ширильные рамы. — Ширильная рама — приспособление для растяжки и сушки ткани.
Никакими бумажными биллионами нельзя учесть этот строй машин... — Биллион — то же, что миллиард (имеется в виду катастрофическая инфляция начала 1920-х гг.).
...тов<арища> председателя завкома... — Здесь: товарищ — заместитель.
...стальные карды... — Карда — щетка на ленте с рядами стальных игл для расчесывания хлопковых волокон и шерсти.
Тут и сатинет, и бумазея, и шевиот... — Сатинет — сорт тонкого сатина; бумазея — мягкая хлопчатобумажная ткань с начесом; шевиот — легкая шерстяная или полушерстяная ткань с небольшим ворсом.
...Лемешинскую и Собинскую фабрики... — Ткацкие фабрики под Владимиром: Лемешинская — ныне пос. Оргтруд Камешковского района; Собинская — в г. Собинке.