Швондер

— Мы к вам, профессор, — заговорил тот из них, у кого на голове возвышалась на четверть аршина копна густейших вьющихся черных волос, — вот по какому делу... <...>
— Мы, управление дома, — с ненавистью заговорил Швондер, — пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома...

Швондер — один из ярких второстепенных персонажей повести Михаила Булгакова «Собачье сердце». Автор описывает Швондера с нескрываемой иронией и сарказмом. О внешности Швондера известно только, что он был молод, скромно одет и обладал черными густыми кудрявыми волосами. Его имя и отчество остаются неизвестными: на протяжении всей повести упоминается только его фамилия, что в некоторой степени обезличивает его, не позволяя воспринимать как конкретное лицо. Он является собирательным образом невежественного пролетариата и человека, находящегося на службе у советской власти.

Можно предположить, что Швондер принимал активное участие в революции, после чего сумел воспользоваться ситуацией и занять «теплое» местечко на хорошей должности. Он живет согласно установкам новой власти, говорит штампами, цитирует чужие слова и громкие лозунги, вычитанные им в газетах и брошюрах.

Председатель домкома явно чувствует ненависть к классовым врагам в лице Преображенского и Борменталя. Во время визита к профессору Швондер разговаривает со «спокойным злорадством», а когда Преображенский невольно выходит из себя, по лицу Швондера разливается «голубая радость». Конфликт Швондера и Профессора Преображенского — это конфликт интеллигенции и люмпен-пролетариев.

В повести Швондер появляется трижды, причем все три раза — как должностное лицо и представитель новой власти, исполняющий определенные обязанности. В первый раз он, придя к профессору Преображенскому со своей командой, пытается лишить его двух комнат. Профессору Преображенскому удается отстоять свою квартиру, позвонив вышестоящему лицу, Петру Александровичу, у которого получается легко приструнить Швондера. После этого тот затаивает на профессора обиду.

После появления в квартире профессора нового жильца, появившегося вследствие экспериментальной операции, Швондер приходит второй раз с требованием того, чтобы новому жильцу был выписан документ. Швондер видит в Шарикове удобный рычаг для давления на ученого. Он дает ему читать политическую литературу, «обрабатывает» его политическими идеями, вкладывая в его голову азы нужной идеологии, в результате чего Шариков начинает укорять профессора в количестве занимаемых комнат. Он устраивает Шарикова на работу в подотдел очистки города Москвы от бродячих кошек, подает идею написать донос на Преображенского.

Помимо этого Швондер опускается до написания кляуз на профессора, в своих «сочинениях» указывая, что Шариков — якобы незаконнорожденный сын ученого. В конце произведения Швондер решает, что Шарикова убили, поэтому приходит в квартиру ученого в третий раз — в сопровождении милиции и своей команды. Возможно, он надеялся на арест несговорчивого профессора, и тогда не только часть, но и вся жилплощадь была бы освобождена. Однако план главы домкома проваливается, когда Преображенский и Борменталь демонстрируют вместо Шарикова ужасного вида собаку, уже пережившую «обратную» операцию и понемногу прекращающую говорить.

Швондер — полная противоположность Преображенского буквально во всем, благодаря чему между персонажами можно провести сравнительный анализ. Они отличаются в политических взглядах и отношении к пролетариату, в интеллекте, в отношении к жизни и людям. Швондеру нравится новый политический строй еще и по той причине, что теперь «все равны»: он может свободно разговаривать с профессором Преображенским и даже раздавать ему указания — это тешит его самолюбие. Тем не менее, он все равно не хочет, чтобы интеллигенция жила на вверенной ему территории. Интеллигентные, умные и деликатные люди не могут сосуществовать с невежественными и хамоватыми людьми — такова одна из мыслей, которые автор доносит до читателя.

Шариков — оружие против профессора в руках Швондера. Интересно, что, когда председатель домового комитета явился в квартиру в первый раз, то Шарик, еще будучи собакой, относился к нему негативно. В этой сцене приводятся мысли пса: можно увидеть, что он находится на стороне Филиппа Филипповича, думает о пришедших: «Бей их!», не прочь укусить их за подколенное сухожилие и восхищается тем, как профессор «оплевал» Швондера звонком начальству. Но, когда Шарик превращается в человека, собачьи черты, очевидно, полностью затмеваются личностью Клима Чугункина, у котрого был взят гипофиз. Теперь в лице Швондера бывший пес видит друга и наставника, прислушивается к его идеям и повторяет их, когда тот настраивает его против интеллигенции.

Можно сказать, что Швондер в произведении оказывает действительно большое влияние на характер, мировоззрение и поведение Шарикова. Вместе они составляют «союз Шариковых и Швондеров»: это понятие стало почти нарицательным. Это союз, в котором одна из составляющих — ограниченный, невежественный, но агрессивный и охваченный ненавистью человек, а вторая — агитатор, возмутитель спокойствия, не думающий о последствиях своих идей. Злость Шарикова вместе с идейными убеждениями его наставника сеют разруху и хаос. Подобный союз опасен и грозит разложением обществу. Это причина, почему Преображенский называет Швондера дураком. Он говорит: «...Шариков для него еще более грозная опасность, чем для меня... если кто-то, в свою очередь, натравит Шарикова на самого Швондера, от него останутся только рожки да ножки».

Цитатная характеристика Швондера

О внешности Швондера сказано мало, упоминается только скромная одежда и густые вьющиеся черные волосы:

«...дверь впустила особенных посетителей. Их было сразу четверо. Все молодые люди, и все одеты очень скромно. <...>

— Мы к вам, профессор, — заговорил тот из них, у кого на голове возвышалась на четверть аршина копна густейших вьющихся черных волос, — вот по какому делу...»

Незадолго до описываемых в повести событий Швондер был избран председателем домового комитета Калабуховского дома, в котором живет профессор Преображенский. При этом сам Швондер и остальные трое членов комитета поселились в одной из квартир дома. Об этом Преображенскому сообщает швейцар:

«— Никак нет, Филипп Филиппович. — Интимно вполголоса вдогонку: — А в третью квартиру жилтоварищей вселили. <...> Целых четыре штуки. <...>

— Во все квартиры, Филипп Филиппович, будут вселять, кроме вашей. Сейчас собрание было, постановление вынесли, новое товарищество. А прежних в шею».

«— Мы — новое домоуправление нашего дома, — в сдержанной ярости заговорил черный. — Я — Швондер, она — Вяземская, он — товарищ Пеструхин и Жаровкин. И вот мы...»

Профессор узнав о том, что представители жилтоварищества поселились в одной из квартир, приходит в отчаяние:

«— Это вас вселили в квартиру Федора Павловича Шаблина?

— Нас, — ответил Швондер.

— Боже! Пропал Калабуховский дом! — в отчаянии воскликнул Филипп Филиппович и всплеснул руками».

Комитет во главе со Швондером занимается так называемым уплотнением, то есть подселением в многокомнатные квартиры новых жильцов, обычно пролетарского происхождения. Хозяевам квартир при этом оставлялась одна или две комнаты:

«— Мы, управление дома, — с ненавистью заговорил Швондер, — пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома...»

«...общее собрание, рассмотрев ваш вопрос, пришло к заключению, что в общем и целом вы занимаете чрезмерную площадь. Совершенно чрезмерную. Вы один живете в семи комнатах».

«— ...вот именно по поводу столовой и смотровой мы и пришли говорить. Общее собрание просит вас добровольно, в порядке трудовой дисциплины, отказаться от столовой. Столовых ни у кого нет в Москве. <...>

— И от смотровой также, — продолжал Швондер, — смотровую прекрасно можно соединить с кабинетом».

После звонка Преображенского вышестоящему лицу Швондер очень быстро сдается:

«— Позвольте, профессор, — сказал Швондер, то вспыхивая, то угасая, — вы извратили наши слова.

— Попрошу вас не употреблять таких выражений.

Швондер растерянно взял трубку и молвил:

— Я слушаю. Да... Председатель домкома... Мы же действовали по правилам... Так у профессора и так же совершенно исключительное положение... Мы знаем об его работах... Целых пять комнат хотели оставить ему... Ну, хорошо... Раз так... Хорошо...

Совершенно красный, он повесил трубку и повернулся».

Швондер преклоняется перед властью, верит в силу законов, нормативов и документов. Для Швондера самой важной вещью на свете является «документ». Узнав, что у Филиппа Филипповича в квартире проживает незарегистрированный человек, он тут же обязывает прописать его и выдать паспорт:

«Довольно странно, профессор, — обиделся Швондер, — как это так вы документы называете идиотскими? Я не могу допустить пребывание в доме бездокументного жильца, да еще не взятого на воинский учет милицией. А вдруг война с империалистическими хищниками?»