— Вы не представляете себе, как приятно делать людям добро, — делилась ведьма своими впечатлениями с Коровьевым и Бегемотом.
— Кесарю кесарево, каждому свое и каждому по заслугам, — согласился с ней кот, — а я и не знал, что мы с Порфирием Акимовичем служим одному общему делу — примусы починяем.
«Примус» — по-латыни означает «первый». Изобрел его шведский механик Франц Вильгельм Линдквист в 1892 году.
Это бытовой нагревательный прибор, работающий на керосине.
В связи с тем, что электроэнергия сейчас слишком дорогая и подается с перебоями, мало кто из граждан может позволить себе использовать электроплитки. В нынешних коммунальных и неблагоустроенных квартирах, не имеющих газоснабжения, примус наиболее удобен для приготовления пищи.
Сей важный прибор компактен и прост, но очень капризен и требует сноровки. Не каждая хозяйка умеет с ним обращаться. Примусы любят ломаться, и это способствует появлению множества ремонтных мастерских. А еще он лучший друг туристов и альпинистов.
— Ничья, — прервал его познавательную лекцию Воланд, и партнеры по шахматам пожали друг другу руки.
— Хочу поставить Вас в известность, Мессир, — поднялся с кресла Азазелло, — что следственный комитет три года назад завел на нас дело. Мало того. Совсем недавно эти оскорбительные пасквили снова вытащил на свет из архива старший следователь с Лубянки Иннокентий Маркович Разгильдяев, и собирается возобновить преследования и допросы.
— Ну что ж, давайте завтра после захода солнца все вместе нанесем ему визит, — черный маг задумчиво вращал большой глобус с обозначенными на нем материками и континентами.
В этот день Иннокентий Маркович засиделся в своем кабинете допоздна. Материалы по вновь открытому им делу шайки гипнотизеров и чревовещателей были такими интересными, что он совсем забыл о времени. Все сотрудники учреждения давно уже разошлись по домам, вахтер у входа задремал в обнимку с винтовкой, а старший следователь все еще продолжал внимательно изучать доклады, снимки и показания очевидцев, разложенные на широком рабочем столе.
Внезапно он почувствовал, что в комнате кто-то есть. Подняв глаза, чекист вздрогнул от неожиданности — прямо перед ним на диване неподвижно сидела группа странных личностей. В центре — высокий человек в дорогом сером костюме и берете, заломленном на одну сторону, по виду иностранец. Его холеные руки с длинными, аристократичными пальцами покоились на набалдашнике трости в виде головы пуделя.
Справа и слева от незнакомца живописно расположились огромный, жирный кот черного окраса, абсолютно голая девица со шрамом на шее, широкоплечий, низкий толстяк с клыками и очень худой гражданин в клетчатом костюме не по росту.
Внезапно его осенило:
— Значит, сами явились, граждане аферисты, явку с повинной решили написать. Не выйдет, голубчики, я вас без всякого суда через три дня сам к стенке поставлю, сейчас охрана всех вас повяжет.
Товарищ Иннокентий уже несколько раз незаметно нажимал правой ногой секретную кнопку связи, расположенную под столом, но почему-то никто не приходил.
Он снял трубку с телефонного аппарата. Трубка молчала. Рванул на себя ящик стола, в котором лежал заряженный револьвер. Проклятую коробку заклинило намертво.
— Напрасно стараетесь, господин начальник, — глумливо, фальцетом зачастил клетчатый, — Ваши коллеги по цеху давно баиньки, а Вас, похоже, бессонница замучила, или нечистая совесть спать не дает, ась?
— Про его совесть можно написать повесть, — вступил в разговор клыкастый и процитировал фразу Уильяма Шекспира:
— Грехи других судить Вы так усердно рветесь, начните со своих, и до чужих не доберетесь.
— Что за чертовщина, — подумал особист и закрыл глаза, — этого просто не может быть. Сейчас я проснусь, и они исчезнут.
Но кошмар наяву продолжался. Пока он отвлекся, к столу неслышными, бархатными шагами подкрался кот. Иннокентий увидел, как хищное домашнее животное с огромной скоростью жадно поедает улики, вернее глотает их без разбора.
— Ах ты, свинья, — в праведном гневе он набросился на обжору с кулаками.
Пока они играли в догонялки, Бегемот умудрялся на бегу хватать оставшиеся листки важных документов и запихивать их в себя, при этом ни разу не подавился, подлец. Когда стол окончательно опустел, кот достал из-под мышки примус и плеснул из него на шкафы, заставленные снизу доверху толстыми папками с разноцветными пометками. Струя керосина окатила бесчисленные наветы и несправедливые приговоры, тут же загоревшиеся ровным, синим пламенем. В геенне огненной дотла сгорели доносы, написанные Аннушкой на соседей — иностранных шпионов, с целью расширения жилплощади, Алоизия Могарыча на своих сотрудников и конкурентов с тем, чтобы обеспечить себе лучшее место под солнцем, и прочими сознательными гражданами.
Причем не было клубов дыма и угарного газа, как при обычном пожаре. Огонь уничтожил только то, что являлось злом, и спокойно погас.
— А сейчас я одарю тебя горячим поцелуем, хоть ты его и не заслуживаешь, — по-змеиному прошипела нагая распутница и медленно, растягивая удовольствие, направилась к побледневшему от ужаса следователю. Ее кроваво-красные губы плотоядно улыбались, обнажая острые, глазные зубы. Непропорционально удлинившиеся руки раскрылись для смертельного объятия.
Из груди обреченной жертвы вырвался беззвучный крик. В поисках спасения Иннокентий Маркович бросился к дверям. Дергая покрытую позолотой, бронзовую, литую ручку, оставшуюся в наследие от прежнего режима, он с ужасом вспомнил, что несколько часов назад сам же закрыл дверь на замок и убрал ключ в ящик рабочего стола, чтобы его никто не беспокоил. Ощутив на своем затылке могильный холод дыхания жуткой красавицы, мужчина обернулся, и разум покинул его тело.
Пришедшая рано утром уборщица не смогла открыть кабинет и обратилась за помощью по инстанции. Принесли запасной ключ и увидели, что товарищ Разгильдяев сидит в гордом одиночестве среди пепелища.
— Что ж ты удумал, касатик? — пожалела начальника сердобольная баба Люба, отжимая в ведре половую тряпку.
На что тот оскалил зубы, зарычал и на четвереньках бросился на бедную женщину, пытаясь укусить ее за ногу.
Срочно вызвали охрану и санитаров. После двух уколов снотворного больной немного успокоился. Его одели в смирительную рубашку и отправили в клинику профессора Стравинского. Диагноз был неутешителен — кинантропия (форма безумия, когда человек считает себя собакой) и прогрессирующая шизофрения.
Вахтер на допросе показал, что клубов дыма ночью на вверенной ему территории не наблюдал, но заметил, как под утро из освещенного окна здания вылетел черный кот с горящими глазами, ведьма на помеле и трое рогатых чертей.
Поскольку от него сильно несло винно-водочным перегаром, Митричу не поверили, объявили дисциплинарное взыскание в виде выговора и отпустили с миром.
Должность Разгильдяева передали его заместителю по фамилии Стерветник, который сделал правильные выводы из всего произошедшего. Он вовремя уходил с работы и старался не переутомляться. Однажды в ящике стола прежнего руководителя его преемник обнаружил сильно обгоревший клочок бумаги с адресом нехорошей квартиры № 50 и, от греха подальше, тут же отправил приказ в домоуправление о передаче опечатанных комнат Берлиоза семье Лиходеевых — Добродеевых в связи с увеличением оной еще на два человека. (Через девять месяцев после возвращения с ялтинского курорта счастливая домработница Груня родила двойню).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |