И, приступив, ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им? Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано, ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет, потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют...
Евангелие от Матфея 13.10—13.13
— Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
— Это во многом зависит от того, куда ты хочешь прийти, — ответил Кот.
— Да мне почти все равно, — начала Алиса.
— Тогда все равно, куда идти, — сказал Кот.
— Лишь бы попасть куда-нибудь, — пояснила Алиса.
— Не беспокойся, куда-нибудь ты обязательно попадешь, — сказал Кот, — конечно, если не остановишься на полпути.
Л. Кэрролл. Приключения Алисы в Стране чудес
«Помоги, Господи, кончить роман!» — записал Булгаков в своем дневнике. Рукопись «Мастера и Маргариты» он называл «секретными мифами». А за несколько часов до смерти Михаил Афанасьевич показал глазами на картонную папку и прошептал: «Чтобы знали... чтобы знали...» Умирающего вряд ли могло заботить признание современников.
«Ваш роман вам принесет еще сюрпризы», — обещает Воланд. В первой главе перед нами возникает «человек-невидимка» — Коровьев, а таинственный иностранец говорит о дешифровке рукописей: «Тут в государственной библиотеке обнаружены подлинные рукописи чернокнижника Герберта Аврилакского, десятого века. Так вот требуется, чтобы я их разобрал». Может быть, нужно «разобрать» роман самого Булгакова?
Во-первых, кто такой Воланд? Нам услужливо подсказывают: сатана. А кто его так отрекомендовал? Ночной гость, приходивший в палату к Ивану Бездомному и назвавший себя мастером. Внимательный читатель помнит, что в субботу, после бала, влюбленные оказываются в подвале у мастера. «Он был выбрит впервые, считая с той осенней ночи (в клинике бородку ему подстригали машинкой)». Но если до субботнего вечера у мастера была бородка, кто приходил к Ивану в ночь с четверга на пятницу — «бритый, темноволосый, с острым носом, встревоженными глазами и со свешивающимся на лоб клоком волос человек примерно лет тридцати восьми»? А вот как выглядит иностранец: «Выбрит гладко. Брюнет». Маг и мастер — одно лицо? Это косвенно подтверждает первая полная редакция романа (1936): в клинике поэта навещает сам Воланд. «В кресле перед ним, приятно окрашенный в голубоватый от колпачка свет, положив ногу на ногу и руки скрестив, сидел незнакомец с Патриарших прудов».
Таков первый из обещанных сюрпризов: Воланда назвал сатаной сам Воланд!
Коровьев советует швейцару: «Перечтите еще раз хотя бы историю знаменитого калифа Гарун-аль-Рашида». Этот правитель знаменит тем, что инкогнито посещал своих бедных подданных. А Воланд говорит литераторам, что лично присутствовал при допросе и казни Иешуа — «тайно, инкогнито». На сцене Воланд в черном. Черный цвет — символ тайны: черный — темный — тайный. Маг выступает в черной полумаске — скрывает лицо. Истинное лицо! Булгаков постоянно подчеркивает — почти до потери чувства меры: Воланд — «артист», «замаскированный», «фокусник», «неизвестный». Припомните слова и дела Воланда: он убеждает литераторов поверить в Бога или «хотя бы в дьявола», рассуждает о милосердии, пророчествует и устраивает неземное счастье двум влюбленным — словом, ведет себя неподобающе для сатаны.
«Царство Божие внутри вас», — говорил Иисус. «Изменились ли эти горожане внутренне?» — спрашивает маг на сцене Варьете. «Да, это важнейший вопрос, сударь», — соглашается Коровьев. Фокус с отрыванием головы, фальшивые червонцы и колдовской магазин как рентгеном просвечивают души зрителей: «Квартирный вопрос только испортил их». Но сатана не может быть озабочен деградацией человеческого рода — по определению, как говорят математики. И свита дьявола не могла советовать Маргарите полюбить страшных гостей Воландова бала. «Любите врагов ваших!» — это, как известно, «проходит по другому ведомству».
«Убийца и шпион!» — говорит Иван о Воланде. Значит, вновь свершилось древнее пророчество Исайи о приходе Христа: «к злодеям причтен». Иностранец не поселился в гостинице — стало быть, он не гость, а хозяин. «Владыка царей земных» — сказано про Иисуса. «И родила Сына Своего первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому, что не было им места в гостинице». Не случайно перед балом Воланд «одет в одну ночную длинную рубашку, грязную и заплатанную на левом плече»: заплатанная рубашка — это «разорванный голубой хитон» Иешуа, те самые «грязные тряпки, от которых отказались даже палачи»! Там же сказано, что «под левым глазом у человека был большой синяк, в углу рта — ссадина с запекшейся кровью». У Воланда соответственно левый глаз — «пустой», «мертвый», а «угол рта оттянут книзу». Иешуа страдал на столбе, «сжигаемый солнцем» — «кожу на лице Воланда как будто бы навеки сжег загар». Оба — одинокие, «путешественники», полиглоты, про обоих говорят, что они сумасшедшие. Иешуа арестован, Воланда пытаются арестовать. Евангелисты все напутали, говорят они. И убеждают своих собеседников в том, что миром управляет тот, кто его создал. (Иешуа: «Перерезать волосок уж наверно может лишь тот, кто подвесил». Воланд: «Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится».) Оба незамедлительно доказывают этот тезис.
Обратите внимание на метеоусловия двух пришествий — московского и ершалаимского: сначала стоит адская жара, затем — ураган, гроза, потоки воды. «Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город». То же самое повторяется в Москве: «Эта тьма, пришедшая с запада, накрыла громадный город».
Сверхъестественная туча появляется вместе с Иешуа и Воландом. Туча — черная. Но апостол Лука и не обещал, что она будет светлой: «И тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаке с силой и славою великою». А на чем скачет Воланд в последней главе? «И самый конь — только глыба мрака, и грива этого коня — туча...» Читающий да разумеет слова из «Завета двенадцати апостолов»: «Высочайший придет на землю в образе человеческом, будет есть и пить с людьми в мире».
Воланд появился на Патриарших в тот момент, когда литераторы беседовали об Иисусе.
«— Разрешите мне присесть? — вежливо попросил иностранец, и приятели как-то невольно раздвинулись; иностранец ловко уселся между ними и тотчас вступил в разговор».
(Иисус: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них».)
| К оглавлению | Следующая страница |