Иван Иваныч...

Сюжет рисунков, идущих по краям журнальных страниц, прост: гражданин, купивший «Занозу», удирает от двух субъектов, принимая их за бандитов; оказывается, они просто хотели у него попросить почитать любимый журнал! Сам этот сюжет связывает рисунки с материалами № 4, где на обложке мы встретили реминисценцию заключительного эпизода фильма «Чародеи». То же и здесь: «гость с юга», выбивший наряд на получение волшебной палочки, удирает от встретившихся ему сотрудников института, думая, что наряд у него хотят отобрать. Окончание погони тоже благополучное. Выясняется, что его преследователям до зарезу нужна была другая бумажка, на обороте которой они опрометчиво начертили «гостю» маршрут к выходу из института-лабиринта.

Уже самое начало рассказа вводит политические мотивы: оно напоминает о сенсационной «ленинской» карикатуре в клоунской кепке. «Воскресший», инкогнито пробирающийся на Лубянку Ленин («раньше сядешь — раньше выйдешь»!) был изображен там с высоко поднятым воротником. А здесь:

Далеко за ночь
Шел по тверской Иван Иваныч
И подверженный трусости, как нервозу [sic!], —
Прижимал к груди «Занозу».
И видит: на углу, где аптека,
Стоят два человека:
Рожи воротниками закрыты,
Позы деловиты,
— Не иначе: бандиты!

Таким же «бандитом», на фоне этого стихотворения, предстает и разгуливающий по Москве с «закрытой воротником рожей» Ленин!

Лексика подписей связывает рисунки и с другими публикациями того знаменитого номера. Герой:

Дует во всю, как рабфаковец за обедом...
А оне — следом.
Жарит Иван Иваныч напролом,
Угол за углом, угол за углом,
Будто твой
Вор —
В проходной
Двор.
Земля под ногами стелется пледом...
А оне — следом.

Сравнение с «вором» напоминает нам о стихотворении Марана «детям воровского возраста», отразившем коллизию Сталина и Тухачевского, а в употреблении архаичной формы местоимения «оне» (в дальнейшем тексте та же фраза выглядит нормально: «А те — следом») — отразился характер словоупотребления стихотворения «Вот так фунт» («Один другому рек... В рассказе сем читающая масса...»). Все это подсказывает, что в серии рисунков затаилась такая же острая политическая проблематика будущего времени, как в предшествующем номере.