Заключение

В творчестве, где принцип мировоззрения писателя превращается в конструктивный принцип художественного целого, сущность происходящего в жизни оформляется в стиле произведения. Быстро меняющаяся действительность 10-х — 20-х годов XX века требовала новые формы художественного освоения. Наиболее адекватным методом для выражения раздробленности мира, всеобщей отчужденности стала модернистская эстетика. Но, несмотря на использование писателем элементов модернистской эстетики, бытийные категории остаются в его творчестве всё же в русле традиций русской классической литературы. Духовные искания русских писателей-классиков, воплотившиеся в способе освоения бесконечности русской жизни художественным словом, наполняют творческое исследование действительности М.А. Булгаковым. Новаторство художника проявилось в органичном сплаве стилевых традиций русской классики и тенденций модернистской литературы.

Стиль произведения эстетически отражает особый полифонизм булгаковского мышления. В сознании писателя сосуществовали одновременно идея эволюции (поступательное непрерывное движение) и идея революции (дискретность, возвращение). Видение мира как процесса — это почва для образования особого мироощущения, которое обнаруживалось как во внеэстетической деятельности, так и в творчестве. Внешнее проявление оно находило в манере писателя одеваться, стиле поведения, разговоре и привычках. Например, в глазах многих современников писатель казался старомодным человеком.

Сознательная приверженность идее Великой Эволюции стала первоосновой стиля М.А. Булгакова. Однако феноменологический подход к творчеству писателя, основанный на диалектическом методе в теории первичных моделей, позволил выявить в прозаических произведениях, наряду с конструктивным принципом, выражающим идею эволюции, также имплицитное стилевое воплощение идеи революции.

Процессуальный взгляд М.А. Булгакова на действительность обусловил феномен его художественного слова. В прозаических произведениях писателя наблюдается «смешение» стилевых установок: собственно эпический план, реализующийся посредством реалистического и модернистского методов, трансмузыкальный план (оригинальное ритмическое и интонационное построение фраз, выбор слова и его внутренняя «отраженная» музыкальность), театральный план (игровая природа слова).

Мы утверждаем на основе проведенного исследования, что в романах «Белая гвардия» и «Мастер и Маргарита» синтактика (первой) фразы романа, главы тождественна принципу конструирования целого произведения.

Также установлена зависимость внутренней формы произведения и индивидуального стиля писателя. Исследование показало, что соединением художественных идей в романах М.А. Булгакова управляет логика внутренней формы. Таким образом, внутренняя форма является регулятором процесса индивидуализации поэтики, т. е. обусловливает индивидуальный стиль писателя.

Модель художественного мышления М.А. Булгакова периода 1910—25-х годов можно охарактеризовать как бескомпромиссную, что выражается в остром, открытом противопоставлении эволюции и революции на уровне целых фраз. Эпиграф романа «Белая гвардия», состоящий из двух цитат, во-первых, однозначно констатирует состояние конфликта, во-вторых, демонстрирует, что фраза эпиграфа: «И судимы ...сообразно с делами своими...» означает то, что критерий, на основании которого выносится суждение, определяется суммой действий (активных или пассивных), результатом поступков.

Повествователь в произведении находится в гуще событий, на «линии фронта», его ареной становится пространство «от поверженного до играющих звезд».

Если в стилевом построении романа «Белая гвардия» наблюдается ясно выраженное столкновение мировоззренческих позиций, то в романе «Мастер и Маргарита» противостояние скрытое. Конфликт феноменов становится латентным и находит свое стилевое воплощение в конструктивном принципе, объединяющим противоположности: идею эволюции и идею революции на уровне синтактики целой фразы, что эстетически отразилось также в эпиграфе произведения.

Модель творческого мышления М.А. Булгакова периода 1930-х годов меняет свой характер. Тридцатые годы увеличили ощущение трагичности действительности, привив литератору, по его признанию, «психологию заключенного». Мироощущение писателя, обусловленное известными событиями 30-х годов, отражено в романе «Мастер и Маргарита» в главе 32 «Прощение и вечный приют»: «Это знает уставший. И он без сожаления покидает туманы земли, ее болотца и реки, он отдается с легким сердцем в руки смерти, зная, что только она одна успокоит его» (Булгаков 1991: 638). Отсутствие свободы генерировало рефлексию. Отсюда отличительную особенность модели в данный период можно охарактеризовать фразой, высказанной Воландом: «Каждому по его вере». Поэтому критерием, на основании которого выносится суждение, являются теперь не сумма действий (активных или пассивных), не результат поступков, но вера, убеждение, размышление как импульс к деятельности.

Стилевое движение от «...сообразно с делами своими...» до «Каждому по его вере» отражает перемены в творческом сознании писателя: от активного действия в период революционных событий и времени гражданской войны до веры и размышления в период 30-х годов.

В отличие от романа «Белая гвардия» в «Мастере и Маргарите» повествователь обладает необыкновенными возможностями перемещения в пространстве и времени, приближаясь к Абсолютному. Рассматривая события с точки зрения Вечности, повествователь демонстрирует непрерывную последовательность «витков жизни» и наряду с героями-идеологами сохраняет и утверждает связь времен.

В творчестве М.А. Булгакова противоречие феноменов становится объектом художественного осмысления. Творчески исследуя действительность, он открывает истинную природу феномена «революция», «коренного изменения»: повторение, возвращение. Любое средство искусственного улучшения человеческого существования, «луч жизни... невероятно повышающий жизнедеятельность ...организмов, ...нуждается в проверке» (Булгаков 1991: 192). «Подвергнуть проверке», по мысли М.А. Булгакова, означает отказ от внедрения в естественные процессы, как биологические, так и социальные. Путь для деятеля в научной и общественной жизни один: «идти параллельно и ощупью с природой» (Булгаков 1991: 323).

Материалы диссертации могут быть использованы для дальнейшего изучения творческого наследия Михаила Афанасьевича Булгакова.