«Но все-таки, что же было дальше-то в Москве после того, как... Воланд покинул столицу?»
В течение долгого времени «по всей столице и даже в отдаленных и глухих местах провинции» (то есть по всему нашему «Царству») «шел тяжелый гул самых невероятных слухов... и слухи эти даже тошно повторять (а поэтому мы и не станем «повТОРять эти невероятные слухи»).
Пишущий эти правдивые (!) строки (!) сам лично, направляясь в Феодосию («Теодосия» переводится с греческого как «Богом данная»: автор признается, что он пишет «правду» об им «самим лично» понятом «Богом нам данном Таро», — «эти правдивые сТРОки»), слышал... рассказ о том, как в Москве две тысячи человек вышли из театра нагишом в буквальном смысле слова (в смысле «теаТРА») и... разъехались по домам в таксомоторах»...
Теперь поговорим о нас с вами.
О «культурных людях»:
«Наиболее развитые и культурные люди в этих рассказах о нечистой (!) силе... разумеется (конечно же — у нас ведь есть «разум», не так ли?), никакого участия не принимали и даже смеялись над ними и пытались рассказчиков образумить (ну разумеется, «образумить»!)...
Культурные люди стали на точку зрения следствия: работала шайка гипнотизеров и чревовещателей, великолепно владеющая своим искусством (вот видите, мы вовсе и не иронизировали, говоря, что вы и есть «культурные люди» — люди, действительно сумевшие стать на «точку зрения нашего исследования» относительно посвящения романа настоящему искусству «гипноТизиРОвАния» — искусству Великого Делания!).
Меры к ее поимке, как в Москве (тут точно — просто «в Москве»), так и за пределами ее далеко (именно так и сказано, — так сложно сказано, — заметьте и это), были, конечно, приняты немедленные и энергичные (и Сталин его искал в течение всей жизни, и Гитлер его искал, и... очень многие другие), но, к великому сожалению (?), результатов не дали (к великой нашей радости!). Именующий себя Воландом (только «именующий себя», заметьте) со всеми своими присными исчез и ни в Москву более не возвращался и нигде вообще не появился и ничем себя не проявил (ну а об этом — в следующем томе, если, конечно...). Совершенно естественно, что возникло предположение о том, что он бежал за границу (уж не «за границу ли нашего Микрокосма»?), но и там нигде он не обозначился (и поверьте — не обозначится; скорее всего, он обозначится все в той же Великой... — в нашем Новом Иерусалиме, одним словом!).
Следствие по делу продолжалось долго... Не говоря уже о четырех сожженных домах (четыре масти Младших Арканов Таро) и о сотнях сведенных с ума людей (а это все о тех же «Безумцах»), были и убитые. О двух это можно сказать точно: о Берлиозе (не «гекТОРЕ») и об этом... служащем в Бюро по ознакомлению иностранцев с достопримечательностями (да, да — именно «по ознакомлению профанов с секретами Таро» — «с досТОпРимечАтельностями», — за что барон Майгель, собственно говоря, и поплатился своей жизнью) Москвы...»
Но были еще и жертвы среди «черных котов».
В Армавире, например, один гражданин вел кота в милицию, «добиваясь легкими пинками, чтобы кот непременно шел на задних лапах (Аркан «Безумец», или вы все еще не верите?).
«Вы, — кричал гражданин... — бросьте, бросьте дурака валять!»» (А теперь?)
Ну и далее:
«Черный кот только заводил мученические глаза (намек на прохождение адептом «мученических» испытаний). Лишенный природой дара слова (именно так: Таро лишено «дара слова», оно говорит языком архетипов!), он ни в чем не мог оправдаться» (!).
Ну и наконец:
«Спасением своим бедный кот обязан в первую очередь... своей хозяйке, почтенной старушке-вдове» (ну разве можно еще более прозрачно высказать то, о чем мы и говорили на протяжении всей книги: спасителями и сегодняшними «владельцами» секретов Таро являются масоны — настоящие «Дети Вдовы»!).
Кроме преследования котов, «произошло несколько арестов» и среди людей: «в Ленинграде — граждане Вольман и Вольпер (2), в Саратове («саРАТОве»), Киеве и Харькове — трое (3) Володиных, в Казани — Волох (1), а в Пензе... Ветчинкевич (1)... Правда, тот был огромного роста (то есть эта Книга «Тота» была «огромного значения» — «огромного РОсТА»!), очень смуглый (прямой признак нашего «Безумца») брюнет... кроме того, девять (9) Коровиных, четыре (4) Коровкина и двое (2) Караваевых».
Тут мы имеем: 2 + 3 + 1 + 1 + 9 + 4 + 2 = 22.
Все те же двадцать два Ключа Таро.
Все та же Книга Тота.
Все те же «фокусы»!
Того же Мага.
Его.
Кстати, тут есть и про это: один арестованный гражданин в поезде «вздумал развлечь едущих с ним пассажиров карточными фокусами»...
И разве тут не прямой намек на «карточного Фокусника»?
Одним словом, было «большое брожение умов» от всего того, «что они натворили» (а «нАТвОРили» они то, что и является главной задачей Книги Тота, — «большое брожение умов»!).
«Представители следствия и опытные психиатры (опять намек на «опыты с душой» при помощи все того же инструмента — при помощи «психиАТРОв») установили, что члены преступной шайки... являлись невиданной силы гипнотизерами (да, да — именно об этом «невиданной силы» инструменте Познания, показанном нам этими «гипнОТизеРАми», и шла тут речь), могущими показывать себя не в том месте, где они на самом деле находились (!), а на позициях мнимых (!), смещенных (без комментариев!). Помимо этого, они свободно внушали столкнувшимся с ними, что некие вещи или люди находятся там, где на самом деле их не было, и наоборот, удаляли из поля зрения те вещи или людей, которые действительно в этом поле зрения имелись (ну а это, конечно же, о «пятом измерении» — о возможности мыслить архетипами).
В свете таких объяснений решительно все понятно...»
Ну а раз так, — если уж нам решительно все стало понятно, — то мы и не будем останавливаться далее на многих и многих аспектах, имеющих самое прямое отношение к нашему «полю зрения».
Не станем мы останавливаться ни, «нАТуРальнО», на коте, стрелявшем с «люстры».
Ни на Коровьеве, который «наслаждался» своею «громадной... способностью внушать».
Ни на Степе Лиходееве, испуганном «фокусом Коровьева».
Ни на способности группы Мага Воланда «свести с ума людей с самой стойкой психической организацией».
И «что там говорить о таких пустяках, как колода карт» в «пАРТере» или «говорящий кот»?
Ведь для того, «чтобы предъявлять людям» все это, «достаточно владеть первыми основами чревовещания, а вряд ли кто усомнится в том, что искусство Коровьева шло значительно дальше этих основ».
Ну и как тут можно еще комментировать это «Искусство Коровьева»?
Искусство Исиды?!
«Да, дело тут вовсе не в колодах (!), фальшивых письмах в портфеле («пОРТфеле») Никанора Ивановича... Это он, Коровьев (с помощью своего же Искусства!), погнал под трамвай Берлиоза на верную смерть (Аркан № 13, «Смерть»). Это он свел с ума (он, «Безумец») бедного (одно из условий настоящего посвященного) поэта Ивана Бездомного, он заставлял его грезить (медитировать на Книге Тота) и видеть в мучительных снах (в испытаниях)... Ершалаим и сожженную солнцем (Аркан «Солнце»)... Лысую гору с тремя повешенными на столбах (Аркан «Повешенный» — «повешенный» посвященный)».
Именно это Искусство заставило Маргариту оставить своему законному и хорошо обеспеченному мужу «безумную записку» о разрыве с ним, а практичную Наташу покинуть все «прелести» этого мира в облике «всех своих носильных вещей».
Все это ясно.
«Но вот что осталось совершенно неясным для следствия — это побуждение, заставившее шайку похитить душевнобольного, именующего себя мастером, из психиатрической клиники... Так и сгинул он навсегда под мертвой кличкой: «Номер сто восемнадцатый из первого корпуса»».
Да, для «их» следствия это, конечно же, осталось «совершенно неясным», но мы-то с вами понимаем, что речь здесь идет о «Безумце»-посвященном, который стал на Королевский Путь и дошел до степени Мастера — до степени окончательного разрыва с окружающим его материальным миром?!
Разве не ясно, что, «сгинув» из «Малхут», он полностью погрузился в настоящий Мир, который и открыла ему Бессмертная Книга Тота?
Разве не ясно, что «118» минус («из») один («первого корпуса») означает не что иное, как все ту же цифру, с которой мы неоднократно встречались на протяжении всего романа?
Еще не ясно, что «первым корпусом» в каббалистически правильно прочитанном (слева направо) сочетании «118» будет именно «8»?
И отнятая от нее единица даст нам именно эту цифру — 117?
Цифру, которая в результате простого перемножения (11×7) даст нам все то же число?
Семьдесят семь Арканов полной колоды Таро с идущим по ней «Безумным»?
Точное число Книги Тота?
Число 78?
Разве все это не ясно?!
Все ведь уже давно ясно...
Разве не так?
«Итак, почти все объяснилось, и кончилось» наше с вами «следствие, как вообще все кончается», не так ли?
«Прошло несколько лет, и граждане стали забывать и Воланда, и Коровьева, и прочих».
Ну а в жизни тех, кому посчастливилось (здесь это слово — ключевое!) столкнуться с магической силой, произошли «многие изменения».
Жорж Бенгальский, например, «ушел на покой и начал жить на свои сбережения, которых... должно было хватить ему на пятнадцать лет».
То есть «пятнадцатый» Аркан — «Дьявол», который «вечно хочет зла и вечно совершает благо», и здесь помог человеку избавиться от необходимости каждое свое выступление «молоть всякую чушь».
В положительную сторону изменился и Варенуха, приобретший «всеобщую популярность и любовь за свою невероятную... отзывчивость... Контрамарочники, например, его иначе не называли, как отец-благодетель».
И все это, заметьте, благодаря «конТрАмаРОчникам»...
Степа Лиходеев переехал в «Ростов» («РОсТов»), где стал заведующим «большим гастрономическим («гАсТРОномическим») магазином... он совершенно перестал пить портвейн... отчего очень поздоровел... Говорят, что стал молчалив».
Знать, дерзать, хотеть, «молчать».
Финдиректор Римский уволился из Варьете (то есть «уволился» из нашего суетного мира) и «поступил в театр детских кукол (кстати, не напоминают ли вам на первый взгляд наивные изображения на Арканах Таро именно «детские куклы»?) в Замоскворечье».
Аркадий Аполлонович Семплеяров был назначен «заведующим грибнозаготовочным («гРибнозАгоТОвочным») пунктом. Едят теперь москвичи соленые рыжики и маринованные белые и не нахвалятся ими и до чрезвычайности радуются этой переброске (!). Дело прошлое, и можно сказать, что не клеились у Аркадия Аполлоновича дела с акустикой...»
Видите, и тут все благоприятно сложилось, хотя, на первый взгляд, он и пострадал...
Вместе с тем в худшую сторону после встречи с Магом изменился Никанор Иванович Босой, который теперь «меняется в лице при всяком театральном разговоре» («при всяком разговоре о «ТеАтРальнОм»).
В один из вечеров, узнав про смерть артиста Саввы Потаповича Куролесова, он «напился до ужаса. И с каждой рюмкой удлинялась перед ним цепь ненавистных фигур...».
Но тут же — в этом же отрывке — мы можем обнаружить и истинные причины того, что наши магические фигуры превратились для него в «цепь ненавистных фигур»!
Ведь он принадлежал к «числу лиц, порвавших (!) с театром...»!
А если кто-либо становится на путь отступничества и «порывает» с этим «ТеАтРОм», как же он, этот магический «театр», может ему помочь?
Или же вы все-таки думаете, что речь здесь идет о простом «театре»?
Ну, если вы так думаете...
Тогда взгляните на вторую часть этого же предложения, полностью и раскрывающего настоящую его суть — суть «Театра Тота»:
«хоть тот и не был ничем связан с театрами, кроме любви».
Да, да, теперь вы правильно поняли: Тот ничем иным и не связывает себя с нашим земным театром — ничем иным, кроме любви...
«Тот» просто очень нас Любит, и все эти разговоры о «театрах» — все это завесы для непосвященных.
Более того, не всем сразу дается Книга Тота...
Даже скажем более откровенно — далеко не всем!
Не всем сразу же в этой жизни.
Это правда.
Но в будущем...
В будущем и они обязательно пройдут по этой Дороге до конца.
Рано ли, поздно ли, но обязательно пройдут!
По одной простой причине пройдут.
Потому что Тот добрый...
И его Дорога —
Дорога Добра.
Настоящего Добра.
Настоящая Королевская Дорога!
И если вас зовут ступить на нее... подумайте.
Хорошенько подумайте над тем, что эта Дорога очень трудна.
Но если когда-либо вы все же решитесь на нее ступить — не отступайте!
Как и сообщили буфетчику Андрею Фокичу Сокову специалисты по точному предсказыванию событий (или же просто — Маги), он умер «через девять месяцев в клинике Первого МГУ».
«Да, прошло несколько лет, и затянулись правдиво (!!!) описанные в этой книге (Книге Тота) происшествия и угасли в памяти. Но не у всех, но не у всех».
Например, каждый год, «лишь только наступает весеннее праздничное полнолуние (Ключ «Луны» с ее обманчивым светом), под вечер появляется под липами на Патриарших прудах (да, да, именно на «Патриарших прудах» — на «лунных прудах» завещанного нам Патриархами Таро; Таро, «завещанного» нам в «паТРиАршей» Торе) человек лет тридцати или тридцати с лишним (можем указать и совершенно точный его возраст — 33 года1)... сотрудник Института истории и философии (да, да — именно «сОТРудник института исТОРии», ведущего нас к «Мудрости», ибо слово «философия» и означает именно «любовь к мудрости»), профессор Иван Николаевич Понырев.
Придя под липы (под «липу» с ее букетиками круглых... Сефирот), он всегда садится на ту самую скамейку, на которой сидел в тот вечер, когда давно позабытый всеми Берлиоз в последний раз в своей жизни видел разваливающуюся на куски луну».
То есть на «луну», совершенно им непонятую.
«Теперь она, цельная (!), в начале вечера белая (!), а затем золотая (!), с темным коньком-драконом, плывет над бывшим поэтом, Иваном Николаевичем, и в то же время стоит на одном месте в своей высоте».
И вполне понятую мастером Поныревым, не так ли?
Мастером, сумевшим понять, что в «романе о Понтии Пилате» речь идет вовсе не о «прокураторе Иудеи»...
И далее:
«Ивану Николаевичу все (!) известно (!), он все (!) знает (!) и понимает (как и положено настоящему Мастеру Таро!). Он знает, что в молодости он стал жертвой... гипнотизеров (именно «жеРТвОй гипноТизеРОв»)... И когда наступает полнолуние (когда в луне полностью отражается Неизвестный), ничто не удержит Ивана Николаевича дома. Под вечер он выходит и идет на Патриаршие пруды...
Час (1) или два (2) проводит» он на скамейке, затем «снимается с места и всегда по одному (1) и тому же маршруту, через Спиридоновку («спирит» — Spirit — «Дух»), с... незрячими глазами (вам напомнить, что одним из названий безномерной карты является «Слепец»?) идет в арбатские переулки (причем «идет» очень интересным, на наш взгляд, путем, но мы и это сегодня опускаем — и это тоже...)».
Он подходит к дому, в котором жила Маргарита, и «в пышном, но еще не одетом саду» (!) видит одну и ту же картину: сидящего на скамеечке «в мечтательной позе» человека «со взором, обращенным к луне».
«Полюбовавшись луной, сидящий непременно переведет глаза на окна... как бы ожидая, что сейчас... появится... что-то необыкновенное».
Затем он обязательно начнет «беспокойно вертеть (ROTARE) головой... непременно восторженно (именно «восТОРженно»!) улыбаться... а затем уж и просто и довольно громко будет бормотать:
«Венера! Венера!.. Эх я, дурак!.. (Ясно, кто тут скрывается под «Венерой», и почему он называет себя «дураком») Эх я, дурак! Зачем, зачем я не улетел с нею? Чего я испугался, старый осел! (а испугался он того, о чем мы ранее уже и сказали, — испытаний на Пути Таро; действительно — «сТАРый Осел»). Бумажку выправил! Эх, терпи теперь, старый кретин!»».
Конечно же, Ивану Николаевичу понятно, что именно видел Николай Иванович «в это весеннее полнолуние на луне и в саду, в высоте».
Конечно же, он понял, «какую такую Венеру он утратил».
Конечно же, он «проник в его тайну».
А... вы?
Домой возвращается профессор «уже совсем больной. Его жена притворяется, что не замечает его состояния, и торопит (именно «приТвОРяется» и «ТоРОпит»!) его ложиться спать».
Затем засыпает и она, предварительно приготовив шприц с морфием.
Она знает, что «Иван Николаевич теперь будет спать до утра со счастливым лицом и видеть неизвестные ей, но какие-то возвышенные и счастливые сны».
«Сны» о Неизвестном.
Об Айн-Соф.
А снится ему в эту ночь одно и то же: сначала он видит «безносого палача, который, подпрыгнув... колет копьем в сердце привязанного к столбу («Повешенный») и потерявшего разум («Безумец»)... «как это бывает только во время мировых катастроф (действительно «мировых каТАстРОф»...)».
Затем, после сделанного ему женой укола, «все меняется перед спящим» («Колесо Фортуны»).
Теперь от «постели к окну протягивается широкая лунная дорога («пРОТягивАется Аркан «Луны»), и на эту дорогу поднимается человек в белом плаще с кровавым подбоем («Дьявол») и начинает идти к луне. Рядом с ним идет какой-то молодой человек в разорванном хитоне и с обезображенным лицом» («Безумец»).
Человек в плаще «умоляюще» просит своего «спутника» подтвердить, что казни («Смерти») не было.
И тот подтверждает «хриплым голосом», что ее действительно не было: «это тебе померещилось» («Фокусник»).
И тогда ранее «надменный» человек в плаще еще раз «заискивающе просит» его поклясться в этом, и спутник клянется, «и глаза его почему-то улыбаются.
«Больше мне ничего не нужно! — сорванным голосом вскрикивает человек в плаще и поднимается все выше к луне, увлекая своего спутника («Звезда»). За ними идет спокойный... остроухий пес» («Безумец»)».
И вот тогда «лунный путь (да, да, вы правы, это именно наш Путь!) вскипает, из него начинает хлестать лунная река и разливается во все стороны. Луна властвует («Император») и играет (!), луна танцует («Мир») и шалит (!). Тогда в потоке складывается непомерной красоты женщина («Великая Жрица») и выводит к Ивану за руку («Сила») пугливо озирающегося обросшего бородой человека («Папа»). Иван Николаевич знает его. Это — тот номер сто восемнадцатый («из первого корпуса», словом — «это Тот № 78»), его ночной гость («Отшельник»).
Иван Николаевич во сне протягивает к нему руки и жадно спрашивает:
— Так, стало быть, этим и кончилось?
— Этим и кончилось, мой ученик, — отвечает номер сто восемнадцатый (!), а женщина подходит к Ивану и говорит:
— Конечно этим. Все кончилось и все кончается... И я вас поцелую в лоб («Любовники»), и все у вас будет так, как надо («Справедливость»).
Она наклоняется к Ивану и целует его в лоб, и Иван тянется к ней и всматривается в ее глаза, но она отступает, отступает и уходит вместе со своим спутником к луне.
Тогда луна начинает неистовствовать («Суд»), она обрушивает («Башня») потоки света («Звезда») прямо на Ивана, она разбрызгивает свет («Солнце») во все стороны («сТОРоны»), в комнате начинается лунное наводнение, свет качается, поднимается выше, затопляет постель. Вот тогда и спит Иван Николаевич со счастливым лицом.
Наутро он просыпается молчаливым, но совершенно спокойным и здоровым.
Его исколотая память затихает, и до следующего полнолуния профессора не потревожит никто. Ни безносый убийца Гестаса, ни жестокий пятый прокуратор Иудеи всадник Понтийский Пилат».
Вот и всё.
Всё про наш вскипающий Лунный Путь.
Из которого хлещет лунная река и разливается во все стороны.
Всё.
Змея проглотила свой хвост.
Луна властвует.
Или... нет?2
* * *
Да,
прав был... Автор,
что так хорошо зашифровал
Книгу от тех, кто «наиболее развит и культурен».
Но все равно, ведь все люди добрые, а «злых людей нет на свете»3.
Да?
Примечания
1. Все просто — высшей Мастерской степенью в традиционном масонстве является как раз 33-я степень.
2. Только в том случае, если ваш ответ будет «нет», тогда... Да, да — только тогда переверните еще и эту последнюю страничку, чтобы окончательно понять, кто все-таки был прав — мы или автор. Автор, который написал Книгу, посвященную МиМу... О'К?
3. См. стр. 21 второй главы романа, посвященной такому Свойству Неизвестного, как Мудрость, — «Хохме», или... Миму. Тому «Миму», который здесь же (стр. 19) сказал, что «рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины». Причем Он это «сказал так, чтобы было понятнее»...
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |