За пером автора...
Английский писатель Мартин Эмис1 однажды сказал: «Кто-нибудь всегда смотрит из-за твоего плеча, как ты пишешь. Мать. Учитель. Шекспир. Бог». Я же попытался встать за плечом Михаила Афанасьевича Булгакова, для того чтобы проследить за его пером и увидеть, в чем мистическая сила романа «Мастер и Маргарита». Было это много лет назад, когда я учился на пятом курсе Военно-медицинской академии2 и повсюду искал жизненные смыслы...
В СССР роман Булгакова был впервые напечатан в журнале «Москва» в 1966—1967 годах3. Я залпом проглотил книгу, сразу в нее влюбившись, многократно перечитывал и знал почти наизусть. Тогда роман был издан с купюрами, но в 1977 году мне удалось достать полный текст, опубликованный издательством «Посев». Я выписал из него все фрагменты, не вошедшие в советское издание, и стал изучать. Мне хотелось понять, с какой целью были сделаны купюры.
Именно этот анализ и привел меня к собственным размышлениям над «Мастером и Маргаритой» — так появились «Три дня в лунном свете». Три дня, потому что события романа разворачиваются в течение трех дней и трех лунных ночей, в преддверии Пасхи — с Великого четверга по Великую субботу4. Благодаря Булгакову я начал изучать Священное Писание, чтобы через постижение Вечной книги воспринять многослойную духовную энергетику «Мастера и Маргариты».
В то время купить Новый Завет было невозможно, но, к счастью, у моей мамы хранилось старое, дореволюционное издание. С той поры эта книга всегда было со мной. Уехав служить на Дальний Восток, я взял Новый Завет на подводную лодку Тихоокеанского флота. Тщательная работа с авторскими и евангельскими цитатами помогала мне проникать в сокровенную суть романа.
В конце семидесятых годов «булгаковедение» еще не сложилось, не были широко известны многие факты биографии Михаила Афанасьевича, не были доступны черновики романа. Я был просто любящим читателем, и меня мало привлекало литературоведческое исследование, равно как и анализ расхождений ершалаимских глав с евангельскими текстами.
В Нагорной проповеди Иисус Христос говорит: «По плодам их узнаете их»5. Сегодня я думаю, что роман «Мастер и Маргарита» в атеистическую эпоху явился духовным перекрестком, от которого можно было пойти как к Богу, так и от Него...
Но лично для меня этот роман оказался дверью, широко распахнутой в духовный мир. И, пройдя через эту дверь, вскоре я крестился.
Размышляя о человеческом восприятии, Антуан де Сент-Экзюпери писал: «Слышишь то, в чем нуждаешься. Чем возвышаешься. Избавляешься от противоречий»6.
В настоящее время храмы открыты, Священное Писание доступно, и роман Михаила Афанасьевича больше не звучит как Евангельское откровение. Возможно, поэтому углубленный разбор черновиков и «препарирование» романа приводят не столько к постижению его духовной сути, сколько к анализу личных взлетов и падений автора. Порой мне кажется, что Булгаков, подобно героям своего романа, попал в тенеты человеческого суда...
«Мастер и Маргарита» и ныне пользуется немалой популярностью, ведь современный читатель по-прежнему слышит то, чем возвышается, чем избавляется от противоречий. Поэтому кто-то видит в романе историю вечной любви, а кто-то — повествование о тернистом пути художника; кто-то — рассказ о несправедливостях мира, а кто-то просто наслаждается блестящим литературным стилем и булгаковским юмором.
Довольно рано, еще до революционных событий, Михаил Афанасьевич Булгаков отошел от веры (в традиционном церковном понимании). Будучи сыном известного богослова Афанасия Ивановича Булгакова7, он, несомненно, хорошо знал Евангелие. Пережитое во время революций, Гражданской войны, жизни в Киеве и в Москве времен Сталина наложили свой трагический отпечаток на мировоззрение автора романа «Мастер и Маргарита». Теперь известно, что при работе над ним писатель делал многочисленные выписки из книг Иосифа Флавия8, Фредерика Фаррара9, Давида Штрауса10, Эрнеста Ренана11, что отразилось на философской концепции романа.
Возможно, именно поэтому Иешуа выглядит измученным, беспомощным и растерянным, а в качестве свидетеля его допросов и распятия выступает Воланд — могущественный Мефистофель сталинской эпохи. Но даже такой, казалось бы, малопривлекательный образ Иисуса приводил многих советских людей ко Христу.
Возможно, именно поэтому и Понтия Пилата булгаковская фантазия создает более похожим на философа, нежели на римского прокуратора, Иуду показывает излишне материалистичным, а Левия Матвея — жестоким и фанатичным.
В антиномиях романа проявилась вся боль гениального писателя и неприятие атеизма, по сравнению с которым даже лукавые духи воспринимаются с симпатией. Благодаря его творческому гению, бесы очаровывают остроумием и завлекают в свои ловушки невиданной свободы. Но это лишь крик страждущей души автора, который предупреждает нас, что там, где отвергается Бог, — является сатана.
Сегодня я понимаю, что «литературное богословие» Михаила Афанасьевича было отчаянной попыткой обрести тот покой, которого ему так не хватало. Об этом свидетельствует надпись, сделанная на черновике рукописи — «Господи, помоги мне закончить роман».
В 1978 году, в канун моего двадцатидвухлетия, «Три дня в лунном свете» были закончены, и я прочитал эссе близким друзьям12. В значительном сокращении этот текст был опубликован лишь четырнадцать лет спустя в книге «Накануне чуда». С той поры я никогда не возвращался к своей рукописи.
Мысли об издании первоначального текста появились при работе над книгами «Проснувшихся воспоминаний» литературно-издательского проекта «Ветер Радости». В первой книге этого проекта художественно преобразились отдельные события моего детства и школьных лет. Вторая и третья отражают экзистенциальные поиски во время обучения в Военно-медицинской академии. Мое эссе, посвященное «Мастеру и Маргарите», должно войти в третью книгу.
В процессе моей работы над «Проснувшимися воспоминаниями», ректор Русской христианской гуманитарной академии Дмитрий Кириллович Богатырев предложил опубликовать «Три дня в лунном свете» в сборнике, посвященном роману «Мастер и Маргарита» и подготовленном как часть масштабного исследовательского проекта «Михаил Афанасьевич Булгаков: pro et contra». Будучи деканом факультета психологии и философии человека РХГА, я не смог отказать ректору...
Примечания
1. Мартин Луис Эмис (1949 г. р.) — английский прозаик и критик, лауреат Букеровской премии.
2. Мое обучение в Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова в Ленинграде проходило в 1973—1979 гг., где я окончил IV Военно-морской факультет.
3. Журнал «Москва», № 11, 1966—1967.
4. На сегодняшний день существует целый ряд литературоведческих работ, в которых рассматривается данное утверждение.
5. Мф. 7:16.
6. Антуан де Сент-Экзюпери. Цитадель. Не закончена. Опубликована после смерти автора в 1948 г.
7. Афанасий Иванович Булгаков (1859—1907) — церковный писатель и историк, доктор богословия, профессор Киевской духовной академии.
8. Иосиф Флавий (евр. имя — Йосеф бен Маттитьяху) (ок. 37 — ок. 101) — еврейский историк, писатель.
9. Фредерик Вильям Фаррар (англ. 1831—1903) — англиканский богослов, писатель, экзегет; проповедник в Кембридже.
10. Давид Фридрих Штраус (1808—1874) — германский философ, историк, теолог и публицист.
11. Жозеф Эрнест Ренан (1823—1892) — французский философ и писатель, историк религии, семитолог.
12. Работа начата 18 сентября 1978 г., а закончена 7 мая 1979 г.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |