Борис Сергеевич Мягков (1938—2003) принадлежал к числу булгаковедов «первого призыва». В середине 1960-х годов среди ценителей русской литературы, пожалуй, не было никого, кто остался бы глух к волшебному зову булгаковской прозы, воскресшей из цензурного небытия. Из этих сотен тысяч «просто» любителей постепенно схлынувшая волна моды вынесла несколько десятков тех, кого голос Булгакова не переставал безотвязно тревожить многие годы: так началось отечественное булгаковедение. А самые очарованные читатели попросту посвятили Булгакову всю жизнь — независимо от своей «мирской» профессии, назойливого социального строя и превратностей судьбы. В этой немногочисленной группе и состоял инженер Б.С. Мягков.
Подлинная любовь к литературе иногда даёт исследователю куда больше, чем диплом филологического факультета (хотя из этого вовсе не следует, что учиться не следует); а если любовь помножена на огромное трудолюбие да подкреплена полнейшим бескорыстием — тут уж пощады не жди. Более тридцати лет Б.С. Мягков собирал материалы о любимом писателе, неустанно (поистине фанатично) занимаясь поисковой работой. О размахе замыслов и творческом потенциале автора «Родословий» можно судить по составленному им самим плану-проспекту (в настоящем издании публикуется под заглавием «Михаил Булгаков и Москва»): Б.С. Мягковым запланирован (и в значительной части выполнен!) объем исследовательских работ, которого хватило бы если не на небольшой институт, то уж на большой научный отдел — во всяком случае.
В последние годы болезнь не позволяла Б.С. Мягкову не только уезжать из Москвы, но даже покидать квартиру (сам себя он именовал «невыездным»); однако энергия поиска отнюдь не ослабела: тратя уйму денег (чуть ли не всю пенсию) на междугородные телефонные звонки, заказные письма и бандероли, он продолжал по крупинкам накапливать информацию, разыскивая потомков писателя в России и за рубежом; и работу эту вёл буквально до последних дней жизни. Никаких иллюзий насчет собственного здоровья он не питал — а потому спешил, перенося нагрузки, явно превосходившие его физические возможности. Кроме исследовательского азарта, помогало чувство юмора, которое в немалой мере было свойственно Борису Сергеевичу (оно и понятно: без этого качества Булгакова не то что изучать — его и читать-то не стоит). Дело, затеянное много лет назад, было завершено в срок: последние исправления в корректуру «Родословий» вносились всего за месяц до кончины Б.С. Мягкова. Как ни грустно сознавать, что автору не доведется подержать в руках эту долгожданную книгу, будем надеяться, что наша благодарность за его самоотверженный труд все же будет им услышана.
Евгений Яблоков
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |