Во время допроса в главе 2-й («Понтий Пилат») бродячий философ, отвечая на вопрос прокуратора, показал, что вошел в Ершалаим вместе со спутником.
«— <...> Кстати, скажи: верно ли, что ты явился в Ершалаим через Сузские ворота верхом на осле, сопровождаемый толпою черни, кричавшей тебе приветствия как бы некоему пророку? — тут прокуратор указал на свиток пергамента.
Арестант недоуменно поглядел на прокуратора.
— У меня и осла-то никакого нет, игемон, — сказал он. — Пришел я в Ершалаим точно через Сузские ворота, но пешком, в сопровождении одного Левия Матвея, и никто мне ничего не кричал, так как никто меня тогда в Ершалаиме не знал».
Однако, в главе 16-й («Казнь») его спутник Левий Матвей не только указал, что Иешуа ушел в Ершалаим один, но и сообщил, почему он, его ученик, не сопровождал бродячего философа.
«Причина отчаяния Левия заключалась в той страшной неудаче, что постигла Иешуа и его, и, кроме того, в той тяжкой ошибке, которую он, Левий, по его мнению, совершил. Позавчера днем Иешуа и Левий находились в Вифании под Ершалаимом, где гостили у одного огородника, которому чрезвычайно понравились проповеди Иешуа. Все утро оба гостя проработали на огороде, помогая хозяину, а к вечеру собирались идти по холодку в Ершалаим. Но Иешуа почему-то заспешил, сказал, что у него в городе неотложное дело, и ушел около полудня один. Вот в этом-то и заключалась первая ошибка Левия Матвея. Зачем, зачем он отпустил его одного!
Вечером Матвею идти в Ершалаим не пришлось. Какая-то неожиданная и ужасная хворь поразила его. Его затрясло, тело его наполнилось огнем, он стал стучать зубами и поминутно просить пить. Никуда идти он не мог. Он повалился на попону в сарае огородника и провалялся на ней до рассвета пятницы, когда болезнь так же неожиданно отпустила Левия, как и напала на него. Хоть он был еще слаб и ноги его дрожали, он, томимый каким-то предчувствием беды, распростился с хозяином и отправился в Ершалаим. Там он узнал, что предчувствие его не обмануло. Беда случилась. Левий был в толпе и слышал, как прокуратор объявил приговор».
Соврать Иешуа не мог, что вошел в город не один, т. к. полагал, что говорить правду легко и приятно, и всегда следовал этому принципу, который привел его в итоге к смертной казни. Поэтому возможно внести в текст изменение, которое исправило бы указанное противоречие. «Пришел я в Ершалаим точно через Сузские ворота, но пешком, один, и никто мне ничего не кричал, так как никто меня тогда в Ершалаиме не знал».
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |