«Москва моя родная и такою будет для меня всегда, там я родился, там много страдал, и там же был слишком счастлив». К сожалению, родной город остался довольно безучастным к Михаилу Юрьевичу Лермонтову, написавшему это признание в любви. Дом у Красных Ворот, где он родился, сломали при строительстве станции метро, а из других домов, где поэт жил в Москве, уцелел только этот. Ему и пришлось стать музеем, хотя прожил здесь Лермонтов меньше трёх лет, и к этим годам скорее относятся слова «много страдал», чем «был слишком счастлив».
Деревянный одноэтажный особняк купчихи Черновой бабушка Лермонтова Елизавета Алексеевна Арсеньева арендовала летом 1829 года, когда привезла внука в Москву, чтобы он готовился к поступлению в университет. Возможно, дом она выбрала не случайно — здесь, на Молчановке или неподалёку, жили Верещагины, Лопухины и Столыпины, состоявшие в родстве с Арсеньевыми. Молодёжь этих семейств любила развлекаться вместе, и юный воспитанник Благородного пансиона Михаил Лермонтов с радостью присоединился к компании.
Когда в этот круг вошла Катишь Сушкова, подруга Сашеньки Верещагиной, для её кузена Мишеля веселье закончилось — он влюбился, пылко и совершенно безнадёжно. Красивая и кокетливая, петербургская модница Сушкова воспринимала его как «неуклюжего, косолапого мальчика лет шестнадцати или семнадцати, с красными, но умными, выразительными глазами, со вздернутым носом и язвительнонасмешливой улыбкой».
Красные глаза объяснялись конечно же бессонными ночами в мезонине, где Мишель пытался превзойти своих кумиров, Пушкина и Байрона, — пока не очень успешно, однако весьма упорно (к тому времени, когда начинающий литератор покинет этот дом, его творческий багаж составит 17 поэм, 4 драмы и 250 лирических стихотворений).
Что же до язвительно-насмешливой улыбки, то неопытному юноше она служила защитным доспехом, без которого он не рискнул бы и близко подойти к острой на язык красавице. Впрочем, Мишель и сам любил шутки, насмешки и всяческие проделки, порой обидные, но не в этом случае. Влюблённый всегда беззащитен перед тем, кого любит.
Сушкова взирала на Мишеля свысока, без лишних стеснений заявляя: «Мне восемнадцать лет, я уже две зимы выезжаю в свет, а вы ещё стоите на пороге этого света и не так-то скоро его перешагнёте». Истерзав насмешками сердце влюблённого поэта и до сквозных дыр исколов его самолюбие, юная кокетка через несколько месяцев возвратилась в Петербург. Там и наступила развязка этой истории.
Малая Молчановка, дом № 2. Фотография из архива П.В. Сытина, 1960-е гг.
В поисках подходящей партии Катишь перебирала женихов, но идеального кандидата всё не находилось: одних отвергали родственники, другим отказывала сама девица, те же, кто ей нравился, предложение делать не спешили. Ещё немного — и мадемуазель Сушковой предстояло превратиться в стареющую барышню на выданье.
А Лермонтов, сменив студенческую тужурку на мундир кавалериста, нырнул в водоворот светских развлечений. Для корнета лейб-гвардии гусарского полка в Санкт-Петербурге все двери были открыты. «Весёлая холостая жизнь не препятствовала ему посещать и общество, где он забавлялся тем, что сводил с ума женщин, с целью потом их покидать и оставлять в тщетном ожидании; другая его забава была расстройство партий, находящихся в зачатке, и для того он представлял из себя влюбленного в продолжение нескольких дней; всем этим, как казалось, он старался доказать самому себе, что женщины могут его любить, несмотря на его малый рост и некрасивую наружность. Мне случалось слышать признания нескольких из его жертв, и я не могла удержаться от смеха, даже прямо в лицо, при виде слёз моих подруг, не могла не смеяться над оригинальными и комическими развязками, которые он давал своим злодейским донжуанским подвигам» — так написала графиня Евдокия Ростопчина, проявив к Лермонтову симпатии больше, чем по отношению к «своим подругам» и даже собственной кузине... Катеньке Сушковой.
В сердце юноши прежние чувства за четыре прошедших года успели перегореть. Стремительно повзрослевший Мишель уже другими глазами смотрел на особу, которой некогда посвятил десяток стихотворений. Теперь он не видел в ней ничего, кроме пустого кокетства в прошлом и холодного расчёта в настоящем.
Присущее характеру Мишеля злое озорство обрушилось на Катишь, когда в свои сети она поймала одного из немногочисленных друзей Лермонтова, Алексея Лопухина. Неизвестно, чего Лермонтову хотелось больше — спасти друга от «охотницы» или рассчитаться с ней за собственные обиды, но он в манере виконта де Вальмона влюбил в себя Сушкову, да так, что она отказала Лопухину, просившему её руки... Закончил интригу Лермонтов тоже вполне литературно: как могла бы сделать маркиза де Мертей, написал Сушковой анонимное письмо на четырёх страницах: «M-lle, я человек, знающий вас, но вам неизвестный и т. д. <...> предупреждаю вас, берегитесь этого молодого человека. М.Л. Он вас соблазнит...» Послание «доброжелателя» было отправлено так ловко, что попало прямо в руки тётки. Разумеется, после разразившегося семейного скандала корнету Лермонтову отказали от дома, на что он и рассчитывал.
Видимо, в Мишеле уже начал прорастать его персонаж, Печорин... «Теперь я не пишу романов, — я их делаю. Итак, вы видите, я хорошо отомстил за слёзы, которые меня заставило пролить 5 лет тому назад кокетство m-lle S. О! Мы ещё не расквитались: она заставила страдать сердце ребёнка, а я всего только подверг пытке самолюбие старой кокетки, которая, может быть, ещё более... но, во всяком случае, я в выигрыше, она мне сослужила службу! О, я ведь очень изменился; я не знаю, как это происходит, но только каждый день даёт новый оттенок моему характеру и взглядам! — это и должно было случиться, я это всегда знал... но не ожидал, что произойдёт так скоро» (из письма Лермонтова А.М. Верещагиной, весна 1835 года, Петербург).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |