Т.Н. Лаппа — дочь тайного советника из Саратова. В семье было 4 сына, все погибли в 1914—20 гг., и две дочери, Софья и Тася. Софья была впоследствии актрисой, вышла замуж за актера Вертышева. В Киеве жила тетя Таси и Сони, тетя Соня, которая дружила с матерью Булгакова. Девочка Тася в 1909 году, четырнадцати лет, приехала на лето в Киев, к тете и подружилась с Мишей Булгаковым, которому было тогда восемнадцать. Между юношей и девушкой завязалась переписка. Он приезжал в Саратов, она каждое лето ездила в Киев. Они стали близки еще до женитьбы и до женитьбы она сделала первый аборт. Поженились в 1913 году, как только Тася окончила гимназию. Дальше она учиться не стала. Булгаков в это время был студентом медицинского факультета. Учился он не идеально, Т.Н. помнит, что однажды он остался на второй год, чем были очень обеспокоены его родители.
Когда Булгаков стал врачом и поехал в Сычевку, Тася, естественно, поехала за ним. Была ему все: и жена, и прислуга, и медицинская сестра, и секретарь. Когда он делал ампутацию ноги, она эту ногу держала.
Отец Таси после Октября оказался в Петрограде, работал в органах Наркомфина, в первые годы революции умер. Прежде, в Саратове, он был начальником казенной палаты (налоговое управление), то есть главным финансистом губернии. У Таси после смерти родителей сохранились фамильные драгоценности.
О своих отношениях с Булгаковым говорит, что она была «глина в его руках», безвольная, слабая, во всем ему повиновалась.
Однажды он делал трахеотомию и, высасывая ртом пленку больного дифтеритом, неосторожно втянул ее себе в рот. Вынужден был поэтому сделать себе противодифтеритную прививку. Ему стало очень плохо, начались сильнейшие боли. Пришлось ввести ему морфий. С тех пор он пристрастился к морфию и на протяжении целого года был морфинистом. Он сам, имея врачебную печать, выписывал себе морфий (на разные вымышленные фамилии) и посылал Тасю по аптекам. Панически боялся потерять эту печать. Когда он испытывал острую потребность в морфии, становился почти невменяем, однажды целился в Тасю из браунинга (оружие он имел как сельский врач), однажды в ярости бросил в нее горящий примус.
Все же Тася решила избавить его от этого пристрастия. Началось с того, что один раз ей не удалось достать морфий, и она обманула Булгакова и ввела ему дистиллированную воду. Потом собралась с силами и наотрез отказалась ехать за морфием. Скандалы продолжались около двух недель, но в конце концов Булгаков ей уступил и вскоре благодарил ее за избавление от этой страсти.
Когда они жили вместе во Владикавказе, и Булгаков выступал в театре с речами перед спектаклями, Тася работала в этом же театре статисткой. Даже выступала в кордебалете: у нее была хорошая фигура, и Тася в эту пору брала уроки у какой-то балерины.
Булгаков обычно, намереваясь переехать в другой город, сперва срывался с места один, а потом вызывал к себе Тасю. Из Владикавказа он поехал в Батум, намереваясь затем направиться заграницу. Два его брата были уже в эмиграции. Поехал в Батум, вызвал туда Тасю, но там заболел сыпным тифом. Болел долго и тяжело. Из-за болезни идея эмиграции сорвалась.
В Москве Булгаков с Тасей жили на Б. Садовой, 10. Среди его друзей был адвокат Коморский, Владимир Евгеньевич, который жил неподалеку, в Мал. Козихинском переулке (он и сейчас там живет). Его жена, бойкая и ловкая, по мнению Таси в какой-то мере послужила прообразом Зои Пельц. У Коморских часто бывали вечеринки, гулянки — ибо у них была отдельная квартира, редкость по тем временам. В частности, там весело праздновали возвращение в Россию Алексея Толстого. В этот вечер Тася была в основном на кухне, помогала хозяйке, пролила соус, испортила свое платье, к гостям почти не выходила. А «царицей бала» оказалась веселая, яркая Любовь Евгеньевна Белозерская, тоже вернувшаяся из эмиграции вместе со своим мужем, известным журналистом Василевским. Даже Коморского, у которого больные ноги, она заставила танцевать. В этот вечер Булгаков познакомился с Белозерской.
Тася считает, что Булгаков был некрасив: у него была нехорошая кожа, часто краснел нос. Но был очень остроумен, обаятелен, умел и любил ухаживать за женщинами. Увлекался игрой в карты.
Очень любил бифштексы. Любил красное вино. Дружил с Юрием Олешей, которого Тася недолюбливала. Однажды Олеша пришел и съел сразу все пельмени, которые Тася заготовила на два дня.
Все деньги, которые он получал, Булгаков обычно сразу же отдавал Тасе. Но бывало и так: среди ночи он проснется и зовет — «Идем играть в карты, я чувствую — мне повезет сегодня!» И проигрывал все до копейки, утром не было денег на хлеб.
Тасю он в то время, до знакомства с Белозерской, водил с собой почти всюду. Они бывали в «Стойле Пегаса», Тася видела там Есенина.
Когда завязался роман с Белозерской, Булгаков уверял Тасю, что будет с ней, с Тасей, всегда, если Тася сумеет мириться с его увлечениями. Потом сказал ей, что, по словам Алексея Толстого, чтобы добиться литературной славы, надо жениться трижды.
Они прожили с Тасей 12 лет, расстались в 1925 году. Тася, по ее словам, осталась «гола как мышь». От всех ее фамильных драгоценностей остался только один золотой браслет, который Булгаков никогда не снимал, носил его, как талисман. Он вообще, по словам Таси, был очень суеверен. Но Тася потребовала, когда они расходились, чтобы браслет он вернул: «была зла на него».
В том же доме, на Б. Садовой, 10, Тасе сняли полуподвальную комнату. Вскоре Тася вышла замуж за фельдшера, Александра Ивановича Крешкова, учившегося на врача. Этот фельдшер был очень ревнив и уничтожил все письма и фотографии Булгакова, которые у Таси оставались. Потом он увез Тасю с собой в Сибирь, в Черемхово.
За три дня до смерти Булгаков говорил своей сестре, Надежде Афанасьевне, что хотел бы завещать Тасе гонорар за свои произведения, написанные при ней, до 1925 года. Хотел видеть Тасю. Но Тася в это время была в Черемхове, со своим вторым мужем, и не знала, что Булгаков умирает.
Записано со слов Т.Н. Лаппа (ныне — Т.Н. Кисельгоф)
в Туапсе летом 1974 г. женщиной, давно знакомой с нею
и просившей свое имя не называть.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |