«А турникеты?», — спросите Вы и будете правы.
Чистые пруды или Чистопрудный бульвар, как вам больше нравится, обнесен чугунной оградой со всех сторон, и со всех сторон едут трамваи. В ограде специально сделаны проходы. То есть, если Вы меня правильно поняли, абсолютно невозможно ни войти в сквер на Чистых прудах, ни выйти оттуда, не переходя через трамвайные пути. Трамвайные пути вокруг Чистых прудов проходят в опасной близости от ограды. Это значит, что один неверный шаг ... и Вы под колесами трамвая. Ужас какой!
Не знаю как все другие, но я всегда испытываю страх, переходя здесь дорогу, особенно после того, как «добрые люди» убрали отсюда световое табло «Берегись Трамвая», и турникет. Жаль, потому что раньше все устроено было с умом.
Выход с Чистопрудного бульвара в сторону Большого Харитоньевского переулка
В чугунной ограде сквера (там, где был выход), был проем, в него был вмонтирован вращающийся турникет. Когда к проходу приближался трамвай, срабатывало реле, и турникет блокировал проход, одновременно загоралась табло «Берегись трамвая». Оно было очень просто устроено: никакой электроники!
На специально установленном столбе, примерно на высоте двух с половиной метров, был смонтирован металлический ящик прямоугольной формы. Шириной примерно 60 см и высотой. 25 см. Внутри ящика была установлена обычная лампочка. Наружная сторона ящика была закрыта стеклом, на котором краской были нанесены два слова: «Берегись трамвая». При приближении трамвая лампочка загоралась, надпись «Берегись трамвая» ярко высвечивалась, не заметить её было невозможно.
Это было удобно и безопасно. Особенно это важно, когда выходишь из сквера, так как высокие кусты мешают вовремя заметить приближающийся трамвай.
Когда входишь на бульвар, то получается не так опасно, поскольку открывается хороший обзор и трамвай можно увидеть издалека.
Вход на бульвар со стороны Большого Харитоньевского переулка
Как известно, бедный Миша Берлиоз как раз выходил из сквера. Ничего нет удивительного в том, что после странного разговора с незнакомцем, а сказано ведь: «никогда не разговаривайте с неизвестными», «Аннушка» его погубила. То есть, стала виновницей гибели Председателя МАССОЛИТА. Она всего лишь пролила масло, Берлиоз поскользнулся, а Аннушка — трамвай отрезала ему голову.
Сейчас на месте турникета остался только проем в чугунной ограде.
Табличка «Берегись Трамвая» стояла на газоне со стороны бульвара, рядом с тумбой, ещё в 1970-е годы! Турникет сняли ещё раньше. На гранитных тумбах сохранились следы его бокового крепления.
У Булгакова это так:
«Турникет ищете, гражданин? — треснувшим тенором осведомился клетчатый тип, — сюда пожалуйте! Прямо, и выйдете куда надо. С вас бы за указание на четверть литра... поправиться... бывшему регенту! — кривляясь, субъект наотмашь снял жокейский свой картузик.
Берлиоз не стал слушать попрошайку и ломаку регента, подбежал к турникету и взялся за него рукой. Повернув его, он уже собирался шагнуть на рельсы, как в лицо ему брызнул красный и белый свет: загорелась в стеклянном ящике надпись «Берегись трамвая!».
Тотчас и подлетел этот трамвай, поворачивающий по новопроложенной линии с Ермолаевского на Бронную. Повернув и выйдя на прямую, он внезапно осветился изнутри электричеством, взвыл и наддал.
Осторожный Берлиоз, хоть и стоял безопасно, решил вернуться за рогатку, переложил руку на вертушке, сделал шаг назад. И тотчас рука его скользнула и сорвалась, нога неудержимо, как по льду, поехала по булыжнику, откосом сходящему к рельсам, другую ногу подбросило, и Берлиоза выбросило на рельсы.
Стараясь за что-нибудь ухватиться, Берлиоз упал навзничь, несильно ударившись затылком о булыжник, и успел увидеть в высоте, но справа или слева — он уже не сообразил, — позлащенную луну. Он успел повернуться на бок, бешеным движением в тот же миг подтянув ноги к животу, и, повернувшись, разглядел несущееся на него с неудержимой силой совершенно белое от ужаса лицо женщины-вагоновожатой и ее алую повязку. Берлиоз не вскрикнул, но вокруг него отчаянными женскими голосами завизжала вся улица. Вожатая рванула электрический тормоз, вагон сел носом в землю, после этого мгновенно подпрыгнул, и с грохотом и звоном из окон полетели стекла. Тут в мозгу Берлиоза кто-то отчаянно крикнул — «Неужели?..» Еще раз, и в последний раз, мелькнула луна, но уже разваливаясь на куски, и затем стало темно.
Трамвай накрыл Берлиоза, и под решетку Патриаршей аллеи выбросило на булыжный откос круглый темный предмет. Скатившись с этого откоса, он запрыгал по булыжникам Бронной.
Это была отрезанная голова Берлиоза».
Да, названия отсылают нас к Патриаршим прудам: к Ермолаевскому и Бронной. Это далековато отсюда, но близко от Большой Садовой, где жил Булгаков. Никакой трамвайной линии на Патриарших прудах нет, и никогда не было (достаточно просмотреть ежегодные справочники по московскому транспорту), поэтому автор и называет её в романе «новопроложенной» линией!
Да, автор романа нарочито постарался нас запутать и отчасти это ему удалось.
Но представим на мгновенье, что Булгаков обозначил бы место явления Воланда как Чистые пруды. Атмосфера сцены была бы совершенно иной. Так что, «Патриаршие» — это не просто так, это — для большего равновесия. Потому, что, добро и зло, Бог и Дьявол, оба они существуют в этом мире.
Возможно, впрочем, что у Булгакова были на этот счёт другие соображения.
Это всё сложно для нас: полёт мысли Гения...
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |