Луна и солнце

Образы луны и солнца занимают в «Мастере и Маргарите» важное место и получают символическое значение, причем роли их по-разному распределены в разных частях произведения.

В романе Мастера (а по объему он занимает примерно ⅛ всего текста) доминирует солнце: оно отмечено 36 раз, тогда как луна — только 19. Допрос, суд и казнь совершаются под «безжалостными» лучами «ершалаимского» солнца, и только когда трагедия завершилась, появляется луна (при ее свете Иуду настигает возмездие), но и она уже не может дать покоя больной совести Пилата.

В романе о Мастере луна появляется 119 раз (с учетом, кроме самого слова «луна», таких выражений, как «лунный свет», «лунная дорожка», «лунное пылание», «лунное одеяние», «полнолуние» и т. п.), а солнце — только 40.

С солнцем так или иначе связаны жестокость, ложь, клевета, жадность и трусость, а также страдания и смертные муки Иешуа, душный и роковой для Берлиоза вечер, заканчивающийся его гибелью, неутешительный для поэта Рюхина рассвет, пробуждение поэта Бездомного в сумасшедшем доме и т. п.

Евгений Лансере. Иллюстрация к поэтическому циклу К. Бальмонта «Гимн солнцу»

Луна в романе связана, с одной стороны, с мистическими, потусторонними силами и событиями, с возможностью выхода в иные, трансцендентные пространства (не случайно Великий бал сатаны назван Весенним балом полнолуния), с другой — с некоторой гармонизацией бытия: с возмездием (смерть Иуды), установлением истины и справедливости, с темой Пасхи, отдохновения грешников, прощения Фриды и Пилата, духовного пробуждения Ивана Николаевича Понырева, извлечения Мастера из «дома скорби» и воссоединения его с Маргаритой («...в далекой высоте открылась полная луна, но не утренняя, а полночная луна. От подоконника на пол лег зеленоватый платок ночного света, и в нем появился ночной Иванушкин гость, называющий себя мастером»).

Эта семантика луны, лунного света присутствует даже в мелких деталях: так Иван в фантасмагорической погоне за Воландом забегает в дом № 13, в квартире 47 «адское освещение», однако «один лунный луч <...> скупо освещал тот угол, где <...> висела забытая икона».

Луна, как и ночь, парадоксальным образом позволяет увидеть и осознать происходящее в истинном свете. В финале, буквально на последней странице романа, Иван в буйстве лунного света видит Мастера и его подругу, уходящих к луне.

Булгаков был знаком с лунарными и солярными мифами. Оппозиция солнце — луна не была для него простым литературным приемом, служащим для придания тексту некоторого дополнительного «колорита». «Распятие Христа, совпавшее с затмением Луны, согласно историкам, породило представление о связи истории Христа с ночным светилом и уходящим в глубокую древность культом умирающей и воскресающей Луны. Отсюда возникали представления о Христе как лунном Боге и Луне как небесной сфере его обитания, куда устремляются души мертвых. Возможно, Булгакову были известны эти лунные культы. Его Иешуа, а в большей мере Мастер, безусловно, "лунные" люди» (Белобровцева, Кульюс. Роман... Комментарий. С. 205). Возможно, этим объясняется и то, почему во время допроса Иешуа все время заслоняется от солнца.

Адам Эльшеймер. Бегство в Египет

Известно, что писатель и сам своеобразно и чутко реагировал на эти светила. «Больше всего я ненавижу солнце, громкие человеческие голоса, стук», — говорит повествователь в рассказе «Красная корона». Как отмечает М. Чудакова, «подолгу простаивал Булгаков у окна, не отрывая глаз от объекта своих наблюдений: луна имела для него особенную какую-то притягательность».

На полях третьей редакции романа есть запись: «Луна! Проверить луну!»

Этой проверкой (даже с зарисовками) Булгаков, судя по сохранившимся записям, занимался в основном в марте и апреле 1938-го и в 1939 г. Например, «Луна 10.III.1938 г. без двадцати одиннадцать вечера она была такова: (белая) (видно из окон, обращенных к Б. Афанасьевскому пер.) Вскоре пропала (облака?)» — или: «Луна 29 марта 1939 г. около 10 часов вечера была на левой руке, высоко, если смотреть из окон моей комнаты...»

Михаил Врубель. Жемчужина. 1904

По мнению Августы Докукиной-Бобель, Булгаков, опережая позднейшие открытия аналитической психологии и философии, дал в «Мастере и Маргарите» сложную интерпретацию «лунной реалии» как символики женственного и творческого начала: «Лунный луч, направляемый Булгаковым, приводит в то мифологическое пространство романа, в котором имена и названия, цифры, предметы и животные, современные ситуации из конкретных сиюминутных превращаются в абстрактные, вечные, где все наполнено древней символикой, фиксирующей сложный и болезненный процесс психической трансформации человеческого индивидуума. <...> В сложной <...> структуре романа ключевым персонажем, от которого расходятся лучи-связи с другими героями, является Маргарита. Булгаков использует лунный символизм этого имени, который связан с водой, с живым потоком текущего сознания, с Луной, которой дано управлять водами и временем в их конкретном и иероглифическом значениях. Маргарита — жемчужина — вода — Луна — это цепь символов, которые олицетворяют женщину в мировой культуре. Никто так, как Мастер, не может оценить "жемчужину", совершенный идеал женской творческой силы, которому по природе дано вдохновлять своим, по выражению Флоренского, "теплым блеском".

Писателю понадобилось это абсолютное проявление женского начала, вечно женственной силы. Тем самым он ставит свою героиню в один ряд и с Афродитой Праксителя, изваянной как бы из мраморной раковины, Венерой Боттичелли, Жемчужиной Врубеля и другими Маргаритами — жемчужинами мирового искусства, и конечно, с Еленой, созданной Гёте, который одним из первых назвал anima (душа) вечную женственность, заставил играть роль того, что К. Юнг позже определил "perla luminosa", "mistero", "un fascinosum per essellenza"¹. Во второй части она становится главным действующим лицом. <...> Она — персонаж, заряжающий лунной активностью, <...> она часто вызывается к действию самой Луной, <...> является частью лунной природы. То, что происходит с ней, приключалось со всеми мифическими персонажами, которые олицетворяли Луну в различных мифологиях» (Докукина-Бобель. О коньке-горбунке... С. 39—42).

Примечания

1. «Жемчужина, излучающая свет», «тайна», «несравнимое очарование».