К читателю

Несколько слов об идее и истории создания этой книги. В ее основу легла работа моего покойного мужа филолога Георгия Александровича Лесскиса (1917—2000) «Триптих М. Булгакова о русской революции. "Белая гвардия" "Записки покойника" "Мастер и Маргарита". Комментарии» (М.: ОГИ, 1999). Она была построена по принципу комментариев Ю.М. Лотмана к «Евгению Онегину» и содержала примечания к конкретным фрагментам текста трех романов.

В работе над той книгой я принимала участие — не случайно муж посвятил мне этот свой труд¹. В частности, сама идея связи трех центральных романов Булгакова была подсказана мною. Все три романа — о катастрофе, произошедшей в нашей стране в первой трети XX века. «Белая гвардия» — роман о революции. «Записки покойника» — о том, как писатель Максудов пишет эту самую «Белую гвардию» («Черный снег»), и о его трагической судьбе, вполне реалистически описанной. «Мастер и Маргарита» — мистерия, которая помещает российские события в контекст мировой истории, решает судьбу Максудова-Мастера в философско-мистическом ключе и описывает апокалиптический финал тех процессов, зарождение которых соотнесено не только с «Белой гвардией», но и с началом новой эры.

Мне очень хотелось, чтобы муж продолжил свою работу над Булгаковым и превратил книгу в «Булгаковскую энциклопедию». Однако этому не суждено было осуществиться: Георгий Александрович был всецело поглощен последней своей работой — книгой о Льве Толстом (опубликована она была уже посмертно: Г. Лесскис. Лев Толстой (1852—1869). Вторая книга цикла «Пушкинский путь в русской литературе». М.: ОГИ, 2000). И я решила, уже после смерти мужа, продолжить его работу над Булгаковым.

В результате родилась новая книга. Хотя она посвящена лишь одному, последнему из романов «триптиха», текст принципиально увеличился в объеме, появились темы, совершенно не затронутые, да и неуместные, в постраничных комментариях, появились новые, а подчас и полемические, по отношению к монографии Г. Лесскиса, интерпретации. Иллюстративный ряд существенно дополняет словесный.

Но самое большое отличие, пожалуй, связано с тем, что я работала над этим текстом в совсем другое время. Для Георгия Александровича, человека, пережившего сталинскую эпоху, попавшего в 1938 году прямо со студенческой скамьи в застенки «Таганки» и на собственном опыте знакомого с методами работы «одного из московских учреждений», человека, уничтожившего в конце 40-х годов из страха повторного ареста свой сатирический памфлет «Ортодокс», Булгаков был прежде всего обличителем ненавистного ему режима — режима, который губит творческую личность. На сатирическом аспекте романа и противостоящей «московскому аду» нравственной проповеди Иешуа Га-Ноцри и был в основном сосредоточен комментарий Г. Лесскиса.

Мистический, оккультный пласт романа, сообщающий ему вневременную значимость и глубину, в значительной степени был оставлен без внимания. В настоящем Путеводителе я постаралась восполнить этот пробел (не допуская в то же время перегибов, к сожалению, нередких в последние годы в работах, посвященных Булгакову).

У меня была и сверхзадача.

Роман «Мастер и Маргарита» за многолетнюю работу над ним чудесным образом «сросся» с жизнью писателя. Стилистические и жанровые переходы в романе от сатиры к лирике, от буффонады к трагедии отражают, как мне представляется, и образ жизни его создателя. И в Путеводителе мне хотелось отразить ту атмосферу, в которой десять с лишним лет Булгаков работал над своим произведением. (Естественно, это не было отражено в постраничном комментарии.)

Ведь все это время писатель и его близкие жили своей тяжелой, но и уютной жизнью. Топили печи, заклеивали окна, играли в карты и «блошки», подбирали бродячих кошек и собак, музицировали, «вертели столики», разыгрывали друзей, писали шуточные стихи, устраивали елки...

А рядом и одновременно с этим были обыски, слежка, доносы, газетная травля, боязнь одиночества, лечение у гипнотизера, аресты друзей, горечь непризнания, уничтожение рукописей...

Эти самые «свет и тень», без которых, как утверждает Воланд, не было бы и жизни на земле.

И вот «финский нож», упомянутый в дружеском письме Павлу Попову, всплывает как образ в «закатном романе». А Маргарита дубасит молотком по окнам того самого «Дома Драмлита», в котором Булгакову не дали квартиру... И если страшно без провожатых выходить на улицу, то можно, хотя бы на бумаге, поиздеваться над сотрудниками «одного из московских учреждений», заставив их без толку торчать в подворотне или палить в «бессмертного» инфернального кота.

Это ощущение, «из какого сора» вырастает гениальный роман, мне и хотелось передать в Путеводителе.

Теперь оговорюсь. Хотя на переплете стоят только две фамилии, в книге отражен коллективный труд множества булгаковедов, российских и зарубежных, интерпретировавших это многогранное произведение. Помимо помещенной на с. 509—524 библиографии в тексте разбросано немало конкретных отсылок, так как авторы Путеводителя не претендуют на открытия и наблюдения, сделанные другими исследователями. И все же несколько работ хочу отметить особо.

Прежде всего это труды первопроходца отечественного булгаковедения М.О. Чудаковой. Ее «Жизнеописание Михаила Булгакова» и по сей день остается непревзойденной классикой жанра. А проделанный ею титанический труд по реконструкции ранних редакций романа позволяет нам проследить эволюцию замысла, что очень важно для понимания романа в целом. Надо прямо признать, что без работ М. Чудаковой публикация ранних редакций В. Лосевым в книге «Михаил Булгаков. "Мой бедный, бедный мастер..."» была бы невозможна.

Ценный фактографический материал содержится в книгах Б. Мягкова «Булгаковская Москва» и «Родословная Михаила Булгакова».

С сожалением должна сказать, что в заслуживающей внимания монографии Б. Соколова «Расшифрованный Булгаков. Тайны "Мастера и Маргариты"» на 600 с лишним страниц текста нет ни единой отсылки к другим критическим работам и лишь полторы странички «Краткой библиографии». У наивного читателя создается впечатление, что один Соколов наконец-то «расшифровал» роман, тогда как значительная часть изложенного там материала давно уже существовала в научном обороте.

И еще: «Расшифрованный Булгаков» — самонадеянное и в принципе неточное название. Текст «Мастера и Маргариты» не поддается однозначной расшифровке, как, впрочем, и любое великое произведение искусства. И важно не расшифровать, а хотя бы обозначить возникающие в нем ассоциативные ряды, выявить принципиальную многомерность текста, его открытость самым неожиданным сопоставлениям и интерпретациям.

Для понимания поэтики «Мастера и Маргариты» это особенно важно.

Всё во всём — так построен этот роман. Гражданин скрутил кота и пинками заставляет его на задних лапах идти в милицейский участок. Б. Гаспаров сравнивает этот эпизод с шествием Иешуа на Голгофу. Далековато? Пожалуй. Но допустимо? Вполне.

(Надо сказать, что, несмотря на спорность некоторых его интерпретаций, именно Б. Гаспаров в цикле статей под общим названием «Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита"», пожалуй, первым указал продуктивный подход к анализу булгаковского текста. В этом ключе продолжают успешно работать и тартуские исследовательницы И. Белобровцева и С. Кульюс.)

«Да сожги ты этот пергамент!» — умоляет Иешуа Левия Матвея. В московских главах Мастер сжигает рукопись романа. Случайна или не случайна эта параллель? Представляется, нет. И пергамент, кстати, козлиный. Опять ассоциация с чертом, с «копытом консультанта»... Случайно? И почему сжечь? Получается — Евангелие сжечь? Далее — наши догадки. За Булгакова. Точный ответ все равно не будет найден — не «расшифруем»!

Однако не это главное. Важно, что сама постановка вопросов, констатация перекличек дает представление о принципиальной многозначности текста. И это подтолкнет читателя задуматься над глубиной романа и, возможно, в который раз взять в руки зачитанную до дыр книгу и с изумлением обнаружить в ней что-то новое.

Ибо смысл этого произведения неисчерпаем.

* * *

Ибо смысл этого произведения неисчерпаем — повторим стилевую манеру Булгакова. Но неисчерпаем и объем материала, который мог бы вместить путеводитель по такому роману.

После публикации первого издания Путеводителя прошло восемь лет. Книга тогда же получила заслуженную известность, оказалась призером конкурса «Лучшие книги года», стала, как мне признавались, настольной книгой не только отечественных, но и некоторых зарубежных булгаковедов... Теперь в свободной продаже ее не найти.

Но не только этим продиктована необходимость нового издания.

В первом издании Путеводителя отдельных статей удостоились все персонажи, чьи имена упомянуты в тексте романа.

А топонимы? — подумала я. Чем они менее значительны? Почему названы только главные, а не все? Надо дополнить! А некоторые, ныне канувшие в Лету, детали московского быта 20-х — 30-х годов? Где они? Ранее крен был сделан в сторону Ершалаима — предполагалось, что про Москву и так всем памятно и понятно. Но сейчас подросло новое поколение читателей, для которых «Мастер и Маргарита» остается культовой книгой, но «угольная лампочка», быть может, менее понятна, чем «семисвечник». В настоящем издании многие статьи дополнены. Добавлено более девяноста новых статей.

Все названные автором московские топонимы откомментированы. И даже некоторые не названные, но которые можно выявить из контекста («на углу кинотеатра», «стеклянный купол вокзала», «переулок унылый, гадкий»). Так что читатель совершает прогулку не только по романному пространству, но и по Москве того времени.

Пополнены иллюстративный ряд и Краткая библиография, ибо литература, посвященная Булгакову, обрастает все новыми именами и темами, добавлены указатели литературных персонажей и топонимов.

Примечания

1. Совместная филологическая работа была для нас привычна. (См. составленную и откомментированную нами книгу «А.С. Пушкин. Переводы и подражания. Комментированное издание с текстами источников на языке оригинала» (М.: Радуга, 1999), а также ряд статей о структуре и семантике повествовательных форм, которые были опубликованы в «Известиях АН СССР. Серия литературы и языка».)