Разоблачение мнимых «врагов народа», начавшееся с революцией (так, в марте 1922 г. в «Известиях» были опубликованы «Списки врагов народа», в которых первое место занимали имена патриарха Тихона и членов Церковного собора), в 30-е годы стало постоянной общегосударственной кампанией, организованной тайной полицией и партийно-государственным пропагандистским аппаратом.
Плакат. 1919
В результате у многих обывателей поиски врагов народа приобрели маниакальный характер. Так, Иван Бездомный называет дежурного врача «вредителем», поэта Рюхина объявляет «типичным кулачком», а сатану принимает за «шпиона» (см. подробнее статьи «Вредители», «Иностранцы», «Шпиономания»).
Налицо если и не «шизофрения, как и было сказано», то по крайней мере мания преследования, искусственно привитая населению целой страны ее же собственным правительством. Характерно и настороженно-недоверчивое и отчасти пренебрежительное отношение Бездомного к интеллигентам, соответствовавшее официальной идеологии советского режима и политике террора (см. подробнее статью «Интеллигент»).
В одной из ранних редакций Иван встречает в коридоре клиники Стравинского больного, который «указал перстом на Ивана и возбужденно вскричал:
— Стоп! Деникинский офицер!
Он стал шарить на пояске халата, нашел игрушечный револьвер, скомандовал сам себе:
— По белобандиту огонь!»
Социальная революция изменила знаковость вещного мира, в том числе и предметов одежды. Вещи приобретали новые идеологические смыслы (вспомним «барыню в каракуле» у Блока или «барскую шубу» Мандельштама). Цилиндр, фрак, смокинг, жилет, монокль и многие другие предметы стали признаками «классового врага».
Вот курьезный эпизод из воспоминаний второй жены Булгакова Л. Белозерской, относящийся к их жизни во флигеле дома № 9 «по Обухову, ныне Чистому переулку» (квартиру свою на верхнем этаже именуют они «голубятней»). К их соседке Анне Александровне «из бывших» довольно часто «под окно приходит ветхая, лет под 80, старушка. Кажется, дунет ветер и улетит бывшая красавица графиня. Она в черной шляпе с большими полями (может быть, поля держат ее в равновесии на земле?). Весной шляпу украшает пучок фиалок, зимой на полях распластывается горностай. Старушка тихо говорит, глядя в окно "голубятни": "L'Impératrice vous salue" — и громко по-русски: "Императрица вам кланяется". Из окон нижнего этажа высовываются любопытные головы...
— Укроти старушку, — сказал мне Михаил Афанасьевич. — Говорю для ее же пользы...» (Белозерская. Страницы жизни. С. 199). См. также статьи «Интеллигент» и «Шляпа и кепка».
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |