Великий роман Сервантеса иронически противопоставлен Коровьевым творениям советских писателей. При посещении «Дома Грибоедова» он говорит Бегемоту: «...Сладкая жуть подкатывает к сердцу, когда думаешь о том, что в этом доме сейчас поспевает будущий автор "Дон Кихота", или "Фауста", или, черт меня побери, "Мертвых душ"!»
Образ Дон Кихота, представляющий убедительное художественное воплощение человека «доброй воли», имел для Булгакова особый смысл: в «Мастере и Маргарите» именно под этим углом зрения рассматривалась вся история от Иешуа Га-Ноцри до Мастера.
И. Белобровцева и С. Кульюс указали на близость высказывания Иешуа о добрых людях, и Марке Крысобое в частности, к одному из мест «Дон Кихота», где испанский идальго говорит об одном духовнике, оскорбившем его: «...Я не должен, да и не вижу ничего обидного в словах этого доброго человека. Единственное, о чем я жалею, это что он не побыл с нами, я бы ему доказал, что он ошибался».
В 1938 г. Булгаков написал инсценировку этого романа Сервантеса, поставленную впервые после смерти писателя 27 апреля 1940 г. в Кинешме.
Страница рукописи инсценировки «Дон Кихота», написанной Булгаковым в 1938 г.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |