М.А. Булгаков — В совет и дирекцию Московского художественного театра. 4 июня 1926 г.

Сим имею честь известить о том, что я не согласен на удаление Петлюровской сцены из пьесы моей «Белая гвардия».

Мотивировка: Петлюровская сцена органически связана с пьесой.

Также не согласен я на то, чтобы при перемене заглавия пьеса была названа «Перед концом».

Также не согласен я на превращение 4-х актной пьесы в 3-х актную.

Согласен совместно с Советом Театра обсудить иное заглавие для пьесы «Белая гвардия».

В случае, если Театр с изложенным в этом письме не согласится, прошу пьесу «Белая гвардия» снять в срочном порядке¹.

Михаил Булгаков.

Примечания

Впервые (полный текст): Булгаков М. Письма. М., 1989. Печатается по подлиннику (Музей МХАТа, инв. № 17893).

1. К ультиматуму Булгакова в МХАТе отнеслись с пониманием. В архиве сохранился ответ В.В. Лужского, временно разряжающий довольно сложную ситуацию: «Что Вы, милый и наш мхатый, Михаил Афанасьевич? Кто Вас так взвинтил?» Очевидно, Булгаков не рассказывал в МХАТе об обыске и прочих прелестях. Успокоив автора, мхатовцы занялись «успокоением» Главреперткома, который выдвинул свои требования по переделке пьесы. 26 июня 1926 г. состоялось совместное совещание Главреперткома с представителями МХАТа. На агрессивную позицию ГРК мхатовцы отвечали максимальной покладистостью, заявив, что театр готов переделать постановку по директивам ГРК. Один из руководителей Главреперткома, А.Р. Орлинский, зачитал конкретные замечания, которые были приняты театром, но отвергнуты впоследствии автором. Среди замечаний было и такое: «...сцена в гимназии должна быть подана не в порядке показа белогвардейской героики, а в порядке дискредитации всего белогвардейского движения». Между тем друг писателя Н.Н. Лямин именно в эти дни обратился к Булгакову с мольбой — ничего больше не переделывать в пьесе. Он писал: «...почти так же сильно, как и ты, волнуюсь за твою «Белую гвардию». Что решил мудрый репертком, что решили сильные мира сего... Самое сильное и лучшее в пьесе — сцена в гимназии. Ни за какие блага мира не соглашайся пожертвовать ею. Она производит потрясающее впечатление, в ней весь смысл. Образ Алеши нельзя видоизменять ни в чем, прикасаться к нему кощунственно.

Театр уже достаточно коверкал пьесу...» (Творчество Михаила Булгакова. Кн. 3. СПб., 1995. С. 208).