Дорогая Люси!1
Сегодня от тебя письмо (12-го), открытка (13-го) и сегодняшняя телеграмма. Целую тебя крепко! Лю! Три раза тебе купаться нельзя! Сиди в тени и не изнуряй себя базаром. Яйца купят и без тебя <...>2 Любуйся круглым пейзажем, вспоминай меня. Много не расхаживай. Значит, здоровье твое в порядке? Ответь!
* * *
Вот что интересно: почему Сергей не ответил на мое письмо с пометкой — «Секретное, одному Сергею»3, где я поручил ему сообщить его мнение о твоем здоровье? Неужели он его не получил?
* * *
Желая тебя развлечь, посылаю тебе бытовые сценки:
I
Бабка. Звать Настасью на... экскурсию.
II
Старуха Прасковья, которая у нас служила. Требовала какие-то ее сковородки, которые она «вложила в наше хозяйство, чтобы они промаслились». Разговаривала с Настасьей, так как я в это время был занят телефоном.
III
А.П. (отделывая ноготь). Елена Сергеевна еще не соскучилась по дому?
Я (куря, задумчиво). Да ведь она несколько дней всего как уехала. Пусть отдыхает.
А.П. (глядя исподлобья). Нет... как же... (Пауза.) Л. К. кланялась, велела сказать, что на днях придет к вам ночевать.
Я. Это очень любезно. (Помолчав и представив себе картину — я разговариваю с Дмитриевым, Настасья спит у Сергея, а на рояле спит старуха.) Кланяйтесь ей! (Про себя.) Это надо пресечь!..
IV
Отчаянные крики Л.К. в телефон: «Поздравляю! Поздравляю! Поздравляю! Телеграмму послали?!»
Берусь за сердце. Чудо? «Бег»? «Что такое, Л.К?»
Крики усиливаются: «Константина! Константина! Константина и Елены! Телеграмму!»
«Ах, вы говорите про именины? Да ведь они уже были недавно. Я поздравлял!»
Вопли: «Нет! Телеграмму! Нет! Не было! Константина! Не было! Константина! Телеграмму! От меня тоже! Константина!»
«Л.К.! А.П. передавала, что вы хотели прийти ночевать? Зачем вам беспокоиться?» Внезапное гробовое молчание в трубке. Потом крайне смущенный и раздраженный голос: «Это А.П. все врет. Ходит по квартирам и врет на меня... Если вы меня вызовете, это другое дело!»...
V
Sist. (радостно, торжественно). Я написала Владимиру Ивановичу о том, что ты страшно был польщен тем, что Владимир Иванович тебе передал поклон.
Далее скандал, устроенный мною. Требование не сметь писать от моего имени того, чего я не говорил. Сообщение о том, что я не польщен. Напоминание о включении меня без предупреждения в турбинское поздравление, посланное из Ленинграда Немировичу.
Дикое ошеломление S. от того, что не она, а ей впервые в жизни устроили скандал. Бормотание о том, что я «не понял!» и что она может «показать копию».
VI
Sist. (деловым голосом). Я уже послала Жене письмо о том, что я пока еще не вижу главной линии в твоем романе.
Я (глухо). Это зачем?
Sist. (не замечая тяжкого взгляда). Ну, да! То есть я не говорю, что ее не будет. Ведь я еще не дошла до конца. Но пока я ее не вижу.
Я (про себя) ......!
15 июня. Утром.
...Я слышал, что ты держалась обыкновения сжигать письма. Если ты теперь отступила от этого обычая, то, во всяком случае, я надеюсь, что мои послания не лежат на буфете рядом с яйцами? Мое желание — беседовать с тобою одной. Кстати: непонятное молчание Сергея наводит меня на мысль о том, все ли мои письма получены. Например, письмо с маленькой выпиской из словаря о Хелиантусе? Ответь.
* * *
Передо мною 327 машинных страниц (около 22 глав). Если буду здоров, скоро переписка закончится. Останется самое важное — корректура (авторская), большая, сложная, внимательная, возможно, с перепиской некоторых страниц.
«Что будет?» Ты спрашиваешь? Не знаю. Вероятно, ты уложишь его в бюро или в шкаф, где лежат убитые мои пьесы, и иногда будешь вспоминать о нем. Впрочем, мы не знаем нашего будущего.
* * *
Свой суд над этой вещью я уже совершил, и если мне удастся еще немного приподнять конец, я буду считать, что вещь заслуживает корректуры и того, чтобы быть уложенной в тьму ящика.
* * *
Теперь меня интересует твой суд, а буду ли я знать суд читателей, никому не известно.
* * *
Моя уважаемая переписчица очень помогла мне в том, чтобы мое суждение о вещи было самым строгим. На протяжении 327 страниц она улыбнулась один раз на странице 245-й («Славное море»...). Почему это именно ее насмешило, не знаю. Не уверен в том, что ей удастся разыскать какую-то главную линию в романе, но зато уверен в том, что полное неодобрение этой вещи с ее стороны обеспечено. Что и получило выражение в загадочной фразе: «Этот роман — твое частное дело» (?!). Вероятно, этим она хотела сказать, что она не виновата!
* * *
Воображаю, что она будет нести в Лебедяни, и не могу вообразить, что уже несет в письмах!
* * *
Ку! Нежно целую тебя за приглашение и заботы. Единственное радостное мечтание у меня — это повидать тебя, и для этого я все постараюсь сделать. Но удастся ли это сделать, не ручаюсь. Дело в том, Ку, что я стал плохо себя чувствовать, и если будет так, как, например, сегодня и вчера, то вряд ли состоится мой выезд. Я не хотел тебе об этом писать, но нельзя не писать. Но я надеюсь, что все-таки мне станет лучше, тогда попробую.
О том, чтобы Женя меня сопровождал, даже не толкуй. Это меня только утомит еще больше, а ты, очевидно, не представляешь себе, что тебе принесет ослепительное сочетание — Сережка, Сашка и Женька, который, несомненно, застрянет в Лебедяни. Нет, уж ты себе отдых не срывай!
Остальное придумано мудро: обедать вместе с компанией — нет! нет! А с S. — даже речи быть не может. Пусть Азазелло с S. обедает!
* * *
Ах, чертова колонка! Но, конечно, и разговор не пойдет о том, чтобы я вызывал Горшкова или вообще возился бы с какими-нибудь житейскими делами. Не могу ни с кем разговаривать.
* * *
Эх, Кука, тебе издалека не видно, что с твоим мужем сделал после страшной литературной жизни последний закатный роман. Целую крепко!
Твой М.
Примечания
1. На левом поле письма М.А. Булгаковым сделаны три приписки:
1. На стр. 1 «В этом письме восемь страниц».
2. На стр. 6 «Ку, жду карточку с надписью!»
3. На стр. 8 «Як[ов] Л[еонтьевич] показывал мне расписание.
Теперь есть удобный поезд с мягким вагоном?
№ 43 и обратно 44! Есть? Проверь».
Лист второй письма (с. 3—4) внизу обрезан, возможно, с текстом.
2. Далее строка зачеркнута Е.С. Булгаковой тушью.
3. В архиве Булгакова сохранилось одно из писем. Вот его текст:
Секретное письмо.
Одному Сергею.
Дорогой Сергей!
Спасибо тебе за письмо и рисунки! Пиши еще, а то мне будет скучно. Напиши мне по секрету, пожалуйста, как по твоему мнению, поправляется ли Мася и пополнела ли она или нет?
Целую тебя!
Сане привет.
Твой ДяМи.
3 июня 1938 года
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |