Вернуться к Е. Бровко. Мастер и Москва

Прототип дома Ивана Васильевича из «Записок покойника»

Переулок Сивцев Вражек. 1913 г. Небольшой одноэтажный ампирный дом о мезонином был построен в 1820-х годах Тучковыми. Он сохранился благодаря тому, что здесь с 1843 по 1847 год жил писатель А.И. Герцен. Впоследствии дом переходил различным владельцам, но сохранял свой внешний облик

Переулок Сивцев Вражек, дом 27. 2016 г. Сейчас здесь дом-музей А.И. Герцена. На фасаде расположена мемориальная доска из черного гранита с портретом писателя (1957 г., скульптор П.В. Данилов)

В романе «Записки покойника» («Театральный роман») Булгаков поселил своего героя Ивана Васильевича не в Леонтьевском, где жил реальный прототип режиссер Станиславский, а на Сивцевом Вражке. Именно в этом доме, по замыслу писателя, главный герой романа Сергей Максудов читает Ивану Васильевичу свою пьесу «Черный снег».

Иван Васильевич поразил меня очаровательностью своей улыбки.

— Очень приятно, — молвил он, чуть картавя, — прошу садиться.

И я сел в кресло.

— Ваше имя и отчество? — ласково глядя на меня, спросил Иван Васильевич.

— Сергей Леонтьевич.

— Очень приятно! Ну-с, как изволите поживать, Сергей Пафнутьевич? — И, ласково глядя на меня, Иван Васильевич побарабанил пальцами по столу, на котором лежал огрызок карандаша и стоял стакан с водой, почему-то накрытый бумажкою.

— Покорнейше благодарю вас, хорошо.

— Простуды не чувствуете?

— Нет.

Иван Васильевич как-то покряхтел и спросил:

— А здоровье вашего батюшки как?

— Мой отец умер.

— Ужасно, — ответил Иван Васильевич, — а к кому обращались? Кто лечил?

— Не могу сказать точно, но, кажется, профессор... профессор Янковский.

— Это напрасно, — отозвался Иван Васильевич, — нужно было обратиться к профессору Плетушкову, тогда бы ничего не было.

Я выразил на своем лице сожаление, что не обратились к Плетушкову.

— А еще лучше... гм... гм... гомеопаты, — продолжал Иван Васильевич, — прямо до ужаса всем помогают. — Тут он кинул беглый взгляд на стакан. — Вы верите в гомеопатию?

«Бомбардов — потрясающий человек», — подумал я...

«Театральный роман», глава 12