Часть первая
Глава 1. Никогда не разговаривайте с неизвестными
Весна. Жаркий закат в Москве. На Патриарших прудах появились два гражданина. Первый, Михаил Александрович Берлиоз, — председатель правления московской литературной ассоциации (МАССОЛИТа) — «был маленького роста, упитан, лыс...» Второй, Иван Николаевич Понырев, — поэт, творивший под псевдонимом Бездомный, вихрастый молодой человек, плечист, рыжеват. Они садятся на скамейку в тени зеленеющих лип и обсуждают написанную Иваном Николаевичем антирелигиозную поэму. В ней Иисус Христос получился, по мнению Берлиоза, слишком живым, хотя и отрицательным персонажем. Михаил Александрович доказывает, проявляя широкую образованность, что истории об Иисусе — «простые выдумки, самый обыкновенный миф».
Свои доказательства Берлиоз основывает на отсутствии упоминания о Христе в трудах древних историков и на формальном подходе: «Нет ни одной восточной религии, в которой, как правило, непорочная дева не произвела бы на свет бога. И христиане, не выдумав ничего нового, точно так же создали своего Иисуса...»
В это время в аллее появился человек, о приметах которого потом по-разному рассказывали многие. На самом деле описываемый был просто высокого роста; в кривом рту с левой стороны у него были платиновые зубы, а с правой — золотые; «серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя». Ему было лет сорок, правый глаз его был черным, левый — зеленым.
Неизвестный уселся рядом с литераторами и вмешался в их разговор. Говорил он странные вещи о сверхъестественных силах, которые управляют судьбой человека: «Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится».
Незнакомец спорит с Бездомным, который утверждает, что «сам человек» управляет своей жизнью и всем миропорядком. Он задает поэту провокационный вопрос: «...как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок.., но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день?» Берлиозу он предсказывает скорую смерть: «Вам отрежут голову». Произносит непонятные слова: «...Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила». А Ивану Бездомному говорит о сумасшедшем доме.
Литераторы в недоумении, принимают незнакомца то за сумасшедшего, то за иностранца, то за шпиона. Сам он представляется как «специалист по черной магии». В довершение ко всему этот странный человек рассказывает о Понтии Пилате.
Глава 2. Понтий Пилат
Действие главы происходит в древнем Ершалаиме.
«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат».
У него очень болела голова, а ему предстояло разобраться с подследственным Иешуа Га-Ноцри — бродячим философом, который якобы «подговаривал народ разрушить ершалаимский храм». «Этот человек был одет в старенький и разорванный голубой хитон. Голова его была прикрыта белой повязкой с ремешком вокруг лба, а руки связаны за спиной... Приведенный с тревожным любопытством глядел на прокуратора». Он отрицает свое намерение разрушить храм, говоря, что «...рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины». Всех, даже кентуриона Марка, Крысобоя, он называет «добрыми людьми». Пилату снимает головную боль.
Прокуратор проникается к арестованному каким-то непонятным чувством и пытается спасти Иешуа от казни своими наводящими вопросами. Но подследственный не может солгать и произносит слова, которые губят его: «...всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть».
Между куратором и Иешуа происходит также разговор о человеческой судьбе. Пилат утверждает, что жизнь Га-Ноцри «висит на волоске». На это арестованный заявляет: «Не думаешь ли ты, что ты ее подвесил, игемон?.. Если это так, ты очень ошибаешься». Прокуратор зло замечает, что может «перерезать этот волосок». Иешуа парирует: «И в этом ты ошибаешься... Перерезать волосок уж наверно может лишь тот, кто подвесил?»
После этого прокуратор беседует с Иосифом Каифой — иудейским первосвященником. Пилат подтверждает смертный приговор Иешуа, но, следуя обычаю отпускать на свободу одного преступника в честь праздника пасхи, просит из осужденных сегодня на смерть освободить именно Га-Ноцри. Каифа возражает и, от имени Синедриона, выражает желание освободить разбойника Вар-раввана. Между беседующими вспыхивает ссора, в пылу которой Пилат пророчит гибель Каифе и всему его народу: «Подойдет арабская конница, тогда услышишь ты горький плач и стенания!» Этот внезапный гнев поражает и первосвященника, и самого прокуратора, который извиняется перед Каифой и публично оглашает окончательное решение казнить Иешуа. После этого Пилат снова почувствовал себя плохо. А Га-Ноцри вместе с двумя преступниками повели на Лысую Гору, к месту казни.
Глава 3. Седьмое доказательство
Рассказ незнакомца потряс обоих литераторов. Незнакомец, представившийся профессором, внушает литераторам все больше подозрений. Берлиоз собирается сообщить о нем «куда следует», но, поскользнувшись на рельсах, погибает, раздавленный трамваем. Предсказания «профессора» полностью сбылись.
Глава 4. Погоня
Иван Николаевич потрясен случившимся. Он пытается привлечь незнакомца к ответственности, но тот в компании не менее необычных спутников — странного господина в клетчатом костюме и треснувшем пенсне и огромного черного кота — уходит от погони. В пылу преследования Иван вбегает в какой-то дом, в котором, не обнаружив злодеев, зачем-то берет венчальную свечу и бумажную иконку. Потом неожиданно решает, что надо бежать к Москве-реке, где, по его предположению, могли укрыться преступники. Поплавав в воде, поэт убеждается, что пошел по ложному пути, и тут же принимает решение идти в МАССОЛИТ на поиски неизвестных. Однако Бездомный обнаруживает, что его вещи украдены — вместо них на берегу лежат чьи-то полосатые кальсоны и рваная толстовка. Облачившись в этот нелепый наряд, с иконой и свечой, Иван появляется в ресторане дома литераторов.
Глава 5. Было дело в Грибоедове
Грибоедов — здание, в котором располагался МАССОЛИТ. Якобы когда-то им владела тетка Грибоедова. «Всякий, входящий в Грибоедова», знакомился с извещениями различных спортивных кружков, секций; писатели могли оформить творческие отпуска, получить деньги в кассе, а самое главное, поужинать в знаменитом ресторане.
В этот вечер члены правления ждали заседания под председательством Берлиоза. Но он так и не появился. Потом все узнали о страшной гибели Михаила Александровича. В полночь, в самый разгар веселья и танцев, в Грибоедове возник Иван Бездомный. Он очень странно выглядел: в кальсонах, со свечой в руках, с иконкой на груди; поэт рассказывал об «иностранном консультанте», которого «надо арестовать», и в результате произвел на всех впечатление сумасшедшего. Он ударил одного участливого человека в ухо и был отправлен в психиатрическую лечебницу.
Глава 6. Шизофрения, как и было сказано
Проф. Стравинский в клинике после осмотра и беседы поставил Бездомному диагноз — шизофрения. Иван Николаевич вел себя агрессивно, и потому ему сделали успокоительный укол.
Поэт Рюхин, сопровождавший Ивана в больницу, был очень расстроен и встревожен негативными словами Ивана о своем творчестве.
Бездомный назвал Рюхина «балбесом» и «бездарностью», обвинил его в лицемерии, неискренности: «Посмотрите на его постную физиономию и сличите с теми звучными стихами, которые он сочинил к первому числу!» Рюхин увидел в словах Ивана горькую правду и, вернувшись в Грибоедов, напился.
Глава 7. Нехорошая квартира
В доме № 302-бис на Садовой улице, по словам очевидцев, существовала «нехорошая» квартира № 50, из которой в течение некоторого времени в неизвестном направлении исчезло несколько жильцов. Сейчас в этой квартире проживали Михаил Александрович Берлиоз и Степан Богданович Лиходеев — директор театра Варьете. Когда-то они жили здесь вместе со своими женами, но те бесследно исчезли, и только сплетники говорили, что видели супругу Берлиоза где-то в Харькове, а жену Лиходеева — в собственной комнате на Божедомке, которую якобы добыл ей Степа.
В это утро Степан мучился от тяжелого похмелья. С трудом раскрыв глаза, он увидел в своей комнате человека, одетого в черное и в черном берете. Неизвестный предложил Лиходееву полстопки холодной водки с икрой и сосисками, немного облегчив «страдания» Степана Богдановича, и представился профессором черной магии Воландом. Как выяснилось, вчера они заключили контракт на выступления профессора в театре, и тот получил десять тысяч рублей в счет будущих выступлений. Лиходеев решительно ничего не помнил из вчерашнего дня. Он позвонил финдиректору Римскому и, к своему удивлению, услышал от него подтверждение рассказанного Воландом.
В этот момент вспомнился ему один разговор с Берлиозом во время ужина и статья, которую он недавно вручил Берлиозу для печати. «Ах, Берлиоз, Берлиоз! — вскипало в голове у Степы. — Ведь это в голову не лезет!»
В комнате у Степы появились спутники Воланда, все совершенно необычным способом. Рыжий, которого Кот назвал Азазелло, спросив разрешение у мессира Воланда, отправляет Лиходеева в Ялту, за пьянство, тунеядство и взяточничество, где тот и очутился спустя мгновение. Оглядевшись, Степан подумал, что сошел с ума, и лишился чувств.
Глава 8. Поединок между профессором и поэтом
К Ивану Бездомному вернулось сознание, и он был осмотрен врачами. После этого его водворили в палату, и к нему пришел профессор Стравинский вместе со своими коллегами. Профессор внимательно выслушал рассказ Ивана Николаевича о необходимости поимки подозрительного «иностранца», но уговорил его остаться в лечебнице, мотивируя свое предложение доводами здравого смысла. Так, Стравинский указал Лиходееву на его нелепый вид, странности поведения и фантастическое содержание речи: «В поисках неизвестного человека, который отрекомендовался вам как знакомый Понтия Пилата, вы вчера произвели следующие действия... повесили на грудь иконку... сорвались с забора, повредили лицо... явились в ресторан с зажженной свечой в руке, в одном белье и в ресторане побили кого-то... Спрашивается: возможно ли, действуя таким образом, кого-либо поймать или арестовать?»
Растерянный и окончательно запутавшийся в событиях прошедшего дня, Степан решает изложить все случившееся с ним с письменной форме...
Глава 9. Коровьевские штуки
Председатель жилищного товарищества дома № 302-бис Никанор Иванович Босой был измучен жильцами дома, претендующими на площадь погибшего Берлиоза. Они клеветали друг на друга, рассказывали о невозможности «жить с бандитами», жаловались и молили.
Измученный, он поднялся в квартиру № 50 и встретился в опечатанной комнате с известным нам господином в клетчатом пиджаке и в пенсне, который назвался Коровьевым и представился переводчиком при «особе иностранца, имеющего резиденцию в этой квартире». Председатель был ошарашен, но, после того как нашел в портфеле письмо Лиходеева из Ялты «с просьбой прописать иностранца временно», согласился сдать всю квартиру за взятку в пять тысяч рублей. Коровьев рассчитался с председателем, вручив ему также контрамарки на сеанс черной магии и хрустнувшую пачку денег, причем пачка чудесным образом «сама вползла» в портфель к Никанору Ивановичу.
После того как председатель покинул квартиру, Воланд попросил сделать так, чтобы этот «выжига и плут» больше не приходил, и «проклятый переводчик», набрав номер и представившись жильцом Тимофеем Квасцовым, плаксивым голосом сообщил, что у председателя жилтоварищества в вентиляции, в уборной, в газетной бумаге лежат четыреста долларов. Прибывшие из «органов» в квартиру Никанора Ивановича действительно обнаружили в указанном месте валюту, из-за чего хозяин квартиры был арестован. А Тимофей Квасцов, с упоением рассказывающий соседям, «как замели председателя», спустя час пропал.
Глава 10. Вести из Ялты
В это время финдиректор театра Варьете Римский и администратор всюду разыскивали Лиходеева. На афишах театра уже было заявлено выступление профессора Воланда: «Сеансы черной магии с полным ее разоблачением», и у касс выстроились очереди. Поскольку Лиходеев не отвечал на телефонные звонки и не объявлялся, Римский и Варенуха были взбешены.
В этот самый момент женщина-почтальон принесла телеграмму из Ялтинского угрозыска с просьбой подтвердить личность директора театра Варьете. Римский, не задумываясь, отправил сверхмолнию: «Ялта, угрозыск... Директор Лиходеев Москве. Финдиректор Римский»... Но почтальон принесла еще одну телеграмму, теперь уже от самого Лиходеева с просьбой подтвердить личность и с объяснением, что он оказался в Ялте под гипнозом Воланда. Разыскав место жительства Воланда, они поняли, что маг живет в квартире директора. Последовала еще телеграмма, на сей раз с доказательствами почерка Лиходеева. Рассмотрев фотографическую бумагу с образцом подписи и сличив ее с подписями на других бумагах, Римский и Варенуха пришли к выводу, что это почерк Лиходеева. «...Худой финдиректор... как будто еще более похудел и даже постарел», а в глазах его появилась даже печаль. Варенуха был очень взволнован. Они недоумевали и просчитывали километры до Ялты, представляли себе Степу в ночной сорочке и без сапог влезающим в сверхбыстрый самолет. Наконец они запаковали все телеграммы в один конверт, и Варенухе было велено отвезти его «куда следует», затем позвонили на квартиру к Лиходееву. Коровьев ответил, что Степа уехал кататься за город.
Варенуха отправился с пакетом, но был по пути ограблен, избит подручными Воланда и доставлен в квартиру № 50 в доме на Садовой.
Глава 11. Раздвоение Ивана
Иван Бездомный пытался, по совету профессора Стравинского, письменно представить все, что произошло с ним накануне, но получался рассказ сумасшедшего. Обессилев, Иван заплакал. Ему сделали укол, он успокоился и стал беседовать сам с собой, пытаясь понять, что же произошло.
Вдруг Иван увидел, что на балконе находится мужчина...
Глава 12. Черная магия и ее разоблачение
В театре Варьете началось представление. Римского не интересовали чудеса велосипедной техники, демонстрирующиеся на сцене. Он нервничал: к исчезновению Лиходеева присоединилось исчезновение администратора Варенухи. Римский знал, куда отправился Варенуха, но позвонить туда и спросить, где Варенуха, он не мог себя заставить. А потом финдиректор обнаружил, что все телефоны в театре не работают.
В то же время готовилось выступление мага. «Прибывшая знаменитость поразила всех своим невиданным по длине фраком дивного покроя и тем, что явилась в черной полумаске». Удивили всех и спутники мага: длинный клетчатый в треснутом пенсне и черный жирный кот, который вел себя очень вальяжно.
После антракта конферансье Бенгальский представил господина Воланда. Тот начал с вопроса к Фаготу-Коровьеву: «Как по-твоему, ведь московское народонаселение значительно изменилось?» И сам же ответил: «Горожане сильно изменились, внешне». Бенгальский вставил реплику о восхищении, которое якобы выразил маг, московской публикой, и клетчатый помощник мага уличил конферансье во вранье.
Фагот и Кот показывают публике удивительные фокусы: перекидывают через сцену друг другу колоду карт, затем обнаруживают ее в бумажнике у одного гражданина, потом у другого, причем уже превратившуюся в червонцы. Публика поражена. Все просят сыграть с ними такую же шутку. По залу сверху посыпались деньги: «Поднимались сотни рук, зрители сквозь бумажки глядели на освещенную сцену и видели самые верные и праведные водяные знаки... Сперва веселье, а потом изумленье охватило весь театр... Кто-то уже ползал в проходе, шаря под креслами. Многие стояли на сиденьях, ловя вертлявые, капризные бумажки». Возбуждение возрастало, послышалась ругань. Бенгальский снова решил «объяснить чудеса», происходящие в театре. Фагот указал на Бенгальского, сказав, что он уже надоел со своим враньем. Кто-то сурово подсказал, что нужно оторвать конферансье голову. «Шерсть на черном коте встала дыбом, и он раздирающе мяукнул. Затем сжался в комок и, как пантера, махнул прямо на грудь Бенгальскому, а оттуда перескочил на голову. Урча, пухлыми лапами кот вцепился в жидкую шевелюру конферансье и, дико взвыв, в два поворота сорвал эту голову с полной шеи». Театр вскрикнул, кровь фонтанами забила из разорванных артерий. Пожалев Бенгальского, по просьбе зрителей, Фагот вернул голову на место. С конферансье сделалось худо, он плакал, ловил в воздухе что-то руками, бормотал: «...квартиру возьмите, картины возьмите, только голову отдайте!»
Затем на сцене «открылся магазин». Каждой женщине подбирали заграничные платье, сумочку, шляпку в обмен на старую одежду. Женщины рвались на сцену, хватая все, что попадалось под руку.
Внезапно в действие вмешалось новое лицо — председатель акустической комиссии московских театров — Аркадий Аполлонович Семплеяров, попросивший разоблачить технику фокусов. И «разоблачение» началось. Семплеяров был уличен в измене жене. Затем Кот выскочил к рампе, прокричав: «Сеанс окончен! Маэстро! Урежьте марш!!» Сцена опустела, а в зале началось что-то вроде «столпотворения вавилонского».
«К семплеяровской ложе бежала милиция, на барьер лезли любопытные, слышались адские взрывы хохота, бешеные крики, заглушаемые золотым звоном тарелок из оркестра». Сцена внезапно опустела — Фагот и Бегемот «растаяли в воздухе»...
Глава 13. Явление героя
...Неизвестный вошел в комнату к Ивану. Он был «бритый, темноволосый, с острым носом, встревоженными глазами и со свешивающимся на лоб клоком волос человек примерно лет тридцати восьми», одет в больничное. Незнакомец рассказал Ивану, что проник через балконные решетки с помощью ключа, который он стащил у медсестры Прасковьи Федоровны.
Узнав, что Иван — поэт, человек попросил поклясться в том, что Бездомный больше не будет писать своих «чудовищных» стихов, а затем спросил, как поэт попал в сумасшедший дом. Иван сказал, что из-за Понтия Пилата. Гость изумился и попросил немедленно рассказать обо всем. И Иван доверился незнакомцу. «Он ничего не пропускал... и постепенно добрался до того момента, как Понтий Пилат в белой мантии с кровавым подбоем вышел на балкон. Тогда гость молитвенно сложил руки и прошептал: «О, как я угадал! О, как я все угадал!»
По окончании рассказа незнакомец заключил: «Вчера на Патриарших прудах вы встретились с сатаной». Иван сначала не поверил, но потом согласился с доводами гостя, а тот признался, что тоже сидит здесь из-за Понтия Пилата, год назад написав о нем роман. На вопрос Ивана: «Вы писатель?» — гость ответил: «Я — мастер». Он отказался от фамилии, как и вообще от всего в жизни.
История его такова. Историк по образованию, два года назад он работал в музее и занимался переводами (он знал пять языков). Однажды по облигации мастер выиграл сто тысяч рублей. Он купил себе книг и снял квартиру у застройщика в переулке Арбата. Службу в музее бросил и начал писать книгу о Понтии Пилате. Роман подходил к концу, когда он встретился с Маргаритой.
Это было весной. Он вышел прогуляться и увидел женщину с «тревожными желтыми цветами» в руках, которая поразила мастера тревожным одиночеством в глазах. Она внезапно заговорила с ним, и они пошли рядом. «Любовь выскочила перед нами, — говорит мастер, — как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих!» Они разговаривали так, будто были давно знакомы и расстались только вчера. С того дня мастер и Маргарита начали встречаться. И, хотя Маргарита была замужем, она каждый день приходила к мастеру, готовила завтрак, накрывала на стол. Он писал, а она перечитывала написанное, «сулила славу, подгоняла его» и стала называть мастером. Мастер и Маргарита полюбили друг друга так крепко, что стали неразлучны.
Вскоре роман был закончен, а для мастера настали черные дни: «И я вышел в жизнь, держа его в руках, и тогда моя жизнь кончилась». Конечно, ведь роман о Понтии Пилате не мог быть напечатан. Попав в мир литературы, мастер понял его лживость и ханжество. Никто не мог объяснить ему, почему роман не будет напечатан. А потом появились статьи критиков, развенчивающие содержание романа, обличающие автора и обвиняющие в «беспечности» и «невежестве» редактора, который «сделал попытку протащить в печать апологию Иисуса Христа».
Для мастера настали безрадостные дни. Роман был написан, делать стало нечего. Но у мастера появился друг, Алоизий Могарыч, очень не понравившийся Маргарите. Он покорил мастера страстью к литературе и объяснил, почему не мог быть напечатан его роман.
А статьи не прекращались. Они совершенно расшатали психику мастера, который стал бояться темноты и спал при свете. Изменилась и его возлюбленная. Видя, что происходит с мастером, она похудела, побледнела, перестала смеяться.
Однажды, когда Маргарита ушла, мастер неожиданно заснул, а проснулся совершенно больным человеком. Он звал Маргариту, но она не приходила. Тогда мастер начал жечь свой роман. В это время кто-то стал царапаться в дверь. Мастер открыл дверь и увидел свою возлюбленную, мокрую от дождя, дрожащую. Она почувствовала, что с ним происходит неладное. Маргарите удалось спасти только одну главу из середины романа, которую она бережно сложила и перевязала лентой. Поняв, что мастер действительно очень болен, она поклялась вылечить его и приняла решение обо всем сообщить мужу. «Я погибаю вместе с тобою. Утром я буду у тебя», — сказала Маргарита мастеру на прощание.
После того как ушла Маргарита, в окно к мастеру постучали. Затем он вышел на улицу и, доведенный до исступления холодом и страхом, пошел пешком в клинику. С тех пор, вот уже четыре месяца, он в больнице и считает себя неизлечимо больным. Маргарите он не дал о себе знать, чтобы не обременять своей болезнью, и бедная женщина пребывала в неведении.
Рассказав свою историю, мастер поблагодарил Ивана за беседу и покинул его палату.
Глава 14. Слава петуху!
Римский в смятении вбежал в свой кабинет. До его слуха доносился шум с улицы. Выглянув в окно, финдиректор увидел на тротуаре женщину в одной сорочке и панталонах, чуть в стороне стояла дама в розовом белье. Они стремились скрыться от ревущей от хохота толпы.
Надо было сообщать о происходящем в вышестоящие инстанции, но, как только Римский решился на это, телефон зазвонил сам. «Тихий, в то же время вкрадчивый и развратный голос шепнул: «Не звони, Римский, никуда, худо будет».
Страшно испугавшись и прислушавшись к происходящему в театре, Римский ощутил, что он один в здании. Вдруг дверь открылась, и на пороге показался Варенуха. Финдиректора поразили странности в поведении администратора, а также гниловатый запах, которым потянуло из-под двери.
Варенуха рассказал, что нашел Степу Лиходеева в трактире «Ялта» под Москвой. Чем дальше повествовал Варенуха, тем «ярче перед финдиректором разворачивалась длиннейшая цепь лиходеевских хамств и безобразий...» И все-таки чем дальше говорил администратор, тем меньше ему верил Римский. В конце концов он решил, что Варенуха не ездил в Пушкино и самого Степы там тоже не было.
Кроме того, Римский увидел синяк с правой стороны лица собеседника, мертвенную бледность обычно румяного администратора. Что-то тревожило финдиректора. Он нажал кнопку звонка, но в здании была тишина. Вдруг Римский увидел, что фигура Варенухи не отбрасывает тени. Его ударила дрожь. Лжеадминистратор понял, что он разоблачен.
«Догадался, проклятый! Всегда был смышлен», — злобно ухмыльнувшись, проговорила «нечисть».
Финдиректор попытался спастись через окно, но увидел за стеклом совершенно голую девицу. Она всунула рыжую голову в форточку, открыла раму рукой с зелеными пальцами и вступила на подоконник. Римский видел пятна тления на ее груди.
И в это время раздался крик петуха. Ярость исказила лицо девицы, а Варенуха у дверей взвизгнул и обрушился из воздуха на пол.
Римский, седой как снег, выбежал на улицу, поймал такси и поехал на вокзал, чтобы успеть на курьерский ленинградский поезд и скорее уехать прочь из Москвы.
Глава 15. Сон Никанора Ивановича
После истории с долларами в дымоходе Никанор Иванович Босой был помещен в клинику Стравинского в комнату № 119. Но предварительно он побывал в другом месте, от которого у председателя домкома осталось в воспоминании «мало чего»: письменный стол, путаный разговор о нечистой силе и валюте. Никанор Иванович призывал изловить Коровьева, поселившегося в пятидесятой квартире, клялся, что никогда не держал в руках валюту, и признался, что прописывал людей за деньги. Потом ему померещилось что-то за шкафом, он дрожал, крестил воздух и пел молитвы.
В квартиру № 50 съездили, но никого там не обнаружили, а Никанор Иванович был отправлен в психиатрическую клинику.
После впрыскивания он уснул, и его «посетило сновидение, в основе которого были его сегодняшние переживания. Будто оказался он перед лакированными дверями, и гулкий бас с небес произнес: «Добро пожаловать, Никанор Иванович! Сдавайте валюту».
Затем он увидел себя в театральном зале. Артист в смокинге, стыдивший всех за то, что они сидят в зале и не хотят выходить на улицу, вызвал Никанора Ивановича на сцену. Ему зааплодировали. На сцене председателю домкома предложили сдать валюту. Он стал клясться в своей невиновности, но ответом ему были крики негодования. Потом его посадили на место. Зал погрузился во тьму, и на стенах загорелись красным слова: «Сдавайте валюту!» На сцену вызвали Сергея Герардовича Дунчиля, который сидел в театре уже полтора месяца. Он тоже отказывался сдать валюту. Когда его хотели отпустить, на цену вышла молодая женщина с подносом. Конферансье объявил: «Восемнадцать тысяч долларов и колье в сорок тысяч золотом хранил Сергей Герардович в городе Харькове в квартире своей любовницы Иды Геркулановны Ворс».
Дунчиль чуть было не упал в обморок, но его подхватили участливые руки. Зал рукоплескал. Но никто не отозвался на призыв конферансье сдать валюту.
Затем выступал артист Куролесов. Он читал Пушкина, которого Никанор Иванович до своего сна совершенно не знал, но употреблял фразы типа: «А за квартиру Пушкин платить будет?»
Поэзия ли Пушкина поразила зал, но все вдруг решили сдавать валюту. И только Никанор Иванович повторял, что у него ничего нет.
Проснувшись, он увидел Прасковью Федоровну, которая успокоила его и сделала впрыскивание. Но тревога передалась другим больным: в 120-ю палату, где больной (а им оказался Бенгальский) стал искать свою голову, и в 118-ю, где проснувшийся Иван заплакал.
Врач всех успокоил, Иван заснул, и ему стало сниться, что «солнце уже снижалось над Лысой Горой, и была эта гора оцеплена двойным оцеплением».
Глава 16. Казнь
Лысая Гора была оцеплена. Толпа любопытных людей стремилась из города. Под конвоем кентурии Марка Крысобоя повозка с тремя осужденными двигалась по дороге. За повозкой осужденных двигались другие, которые везли свежеотесанные столбы с перекладинами, веревками, топорами и ведрами.
Вторая кентурия пропустила всех, кто имел отношение к казни, и отсекла толпу, рассеяв ее вокруг холма. Жара была невыносима. Опасения прокуратора насчет беспорядков во время казни не оправдались. «Солнце жгло толпу и гнало ее обратно в Ершалаим». Никто не сделал попытки отбивать осужденных, и толпа вернулась в город, поняв, что нечего смотреть в этой казни.
За цепью легионеров все-таки шел один человек. Он спрятался на северной стороне холма и сидел там уже четвертый час.
Часа четыре назад он вел себя совсем по-другому. Лишь только процессия вышла на самый верх за оцепление, он появился впервые. Бежал, тяжело дыша, точно опоздавший человек, пытался прорваться сквозь цепь, но получил тяжелый удар копьем в грудь. Кашляя и задыхаясь, он обежал вокруг холма, стремясь найти какую-нибудь щель.
«Теперь, сидя на камне, этот чернобородый, с гноящимися от солнца и бессонницы глазами, человек тосковал... Мучения человека были настолько велики, что временами он заговаривал сам с собой». Он то ругал себя страшными словами, то хватался за нож, то за кусок пергамента, на котором было написано: «Бегут минуты, и я, Левий Матвей, нахожусь на Лысой Горе, а смерти все нет! Солнце склоняется, а смерти нет. Бог! За что гневаешься на него? Пошли ему смерть».
Причина отчаяния Левия заключалась в том, что позавчера он отпустил Иешуа одного в город. Вечером Матвея поразила какая-то странная хворь. Но на рассвете он, превозмогая слабость и дрожь, все же отправился в Ершалаим. Там Левий Матвей узнал, что случилась беда: Иешуа арестовали и вынесли ему смертный приговор.
Когда осужденных повели на казнь, Левий Матвей бежал рядом, пытаясь дать знать Иешуа, что он здесь, что не бросил его. Вскоре Матвей понял, что можно проскочить между охранниками, ударить Иешуа ножом и таким образом спасти от мучительной смерти. Но ножа не было. И Левий побежал в город, чтобы взять нож. Украв его из хлебной лавки, он побежал обратно, но уже не смог догнать процессию. Он опоздал...
«Когда истек четвертый час казни, мучения Левия достигли наивысшей степени, и он впал в ярость». Лишив себя воды, он сбросил с головы кефи, вцепился себе в волосы и стал проклинать себя. Левий требовал от Бога немедленного чуда, чтобы Бог послал Иешуа смерть. А затем стал проклинать и Бога.
Вдруг поднялся ветер, и Левий увидел, как надвигаются тучи. Солдаты внизу засуетились, полк стал сниматься. Внезапно Матвей разглядел фигурку, перед которой расступилась цепь солдат. Это был командир когорты. Он о чем-то переговорил с Крысобоем и двинулся к человеку, сидящему на табурете. Оба пошли к столбам.
Иешуа уже впал в забытье, его желтое тело и лицо облепили слепни и мухи. Повинуясь жестам человека в капюшоне, один из палачей поднял копье и провел им по рукам и животу Иешуа. Тот вздрогнул и поднял голову. Его окликнули по имени и дали пить с намоченной губки. Га-Ноцри с жадностью прильнул к губке и попросил дать попить другому разбойнику. В небе сверкнуло, и ударило над самым холмом. Палач снял губку с копья. ««Славь великодушного игемона!» — торжественно шепнул он и тихонько кольнул Иешуа в сердце. Тот дрогнул... и голова его повисла». То же произошло с двумя другими обреченными.
Настала полутьма, и внезапно хлынул сильнейший ливень. Мокрая конница уходила в город.
Левий Матвей спустился к столбам, освободил тело Иешуа и других преступников от пут.
Прошло несколько минут, и на холме остались только два тела и три пустых столба. Ни Левия Матвея, ни Иешуа не было.
Глава 17. Беспокойный день
Утром в пятницу весь персонал театра «Варьете», то есть те, кто был в наличии, сидели на подоконниках и смотрели на то, что творилось перед театром на улице: в два ряда стояла многотысячная очередь, жаждущая билетов на сеанс черной магии. Постепенно люди начинали волноваться.
В кабинетах Лиходеева, Варенухи, Римского беспрестанно звонили телефоны. Уборщица уже всем рассказала, что обнаружила кабинет финдиректора открытым и в страшном беспорядке. В одиннадцатом часу в театр ворвалась жена пропавшего Римского. Она рыдала и заламывала руки.
Бухгалтер Василий Степанович Ласточкин не знал, что делать. Приехала милиция, пытаясь разобраться в происходящем. После рассказов уборщицы и мадам Римской в театре появилась следственная группа в сопровождении милицейской собаки Тузбубен «с чрезвычайно умными глазами». Вбежав в кабинет финдиректора, собака зарычала, оскалила клыки, а затем легла на брюхо и поползла к окну. Потом вдруг вскочила на подоконник и дико и злобно завыла.
Следствие задавало Василию Степановичу вопросы, но толком он на них ответить не мог. Вспомнил только, что фамилия мага — Воланд. Сообщили также, что маг остановился на квартире Лиходеева, однако там никого не обнаружили.
Василий Степанович поехал сдавать в финзрелищный сектор вчерашнюю кассу — 21 711 рублей — и сообщать о происшествиях. Подойдя к кабинету председателя Зрелищной комиссии, он увидел суматоху. Секретарша кричала, что Прохора Петровича нет. «Пиджак и штаны тут, а в пиджаке ничего нету!» Из-за двери же слышался голос председателя.
Бухгалтер вошел в кабинет, и мысли его перевернулись: за столом сидел пустой костюм, который водил пером по бумаге. Костюм был погружен в работу, ничего не замечал, над воротником звучал голос председателя. Секретарь, заламывая руки, зарыдала. Она рассказала, что к Прохору Петровичу приходил черный кот, а потом какой-то толстяк. Он «отвлекал» председателя от работы, и тот крикнул: «Да что же это такое? Вывести его вон, черти б меня взяли!» И через секунду вместо Прохора Петровича в кресле сидел только костюм.
В филиале комиссии, где побывал ошеломленный Василий Степанович, все распевали песню «Славное море священный Байкал...», видимо, в наказание за то, что вместо работы записывались в различные кружки: хоровой, альпинистский, шахматный и т. д. Через четверть часа поющих погрузили на грузовики и повезли в клинику профессора Стравинского.
Ласточкин наконец добрался до финзрелищного сектора, чтобы сдать казенные деньги. Но, открыв портфель, обнаружил в нем пачки канадских долларов, английских фунтов, голландских гульденов и другой валюты. Над ним раздался голос: «Вот он, один из этих штукарей из Варьете». И Василия Степановича арестовали.
Глава 18. Неудачливые визитеры
Из киевского поезда, прибывшего в Москву, вышел пассажир, который был дядей покойного Берлиоза, Макс Андреевич Поплавский. Накануне он получил странную телеграмму: «Меня только что зарезало трамваем на Патриарших. Похороны пятницу, три часа дня. Приезжай. Берлиоз».
Эта телеграмма поставила дядю Берлиоза в тупик. Ему, конечно, жаль было племянника жены, но спешил он в Москву, потому что очень хотел иметь квартиру в столице.
Доехав до дома № 302-бис, он обратился в домоуправление, но там никто ничего не мог связно объяснить. Тогда Поплавский отправился прямо в квартиру № 50. Ему открыли, и он прошел в полутемную прихожую. Там никого не было, кроме Кота, но потом вышел Коровьев, который, услышав про Берлиоза, уткнулся в платок и заплакал. Указав на Кота, Коровьев сказал, что это он дал телеграмму. Кот же раскрыл пасть и заговорил с Поплавским. У Максимилиана Андреевича «закружилась голова и как-то сразу отнялись ноги». Кот потребовал у него паспорт, вышедший из комнаты Азазелло приказал дяде немедленно вернуться в Киев и спустил его с лестницы.
Мимо Поплавского наверх прошествовал какой-то маленький человечек, спросивший про квартиру № 50. Дядя решил дождаться окончания его визита в каморке на первом этаже. Спустя некоторое время человек с безумным лицом, исцарапанной лысиной и в совершенно мокрых штанах пролетел мимо Максимилиана Андреевича. Это был буфетчик театра «Варьете» Соков, который приходил, чтобы рассказать о превратившихся в бумагу деньгах, попавших к нему в кассу после сеанса черной магии. Воланд очень «возмутился»: «Неужели среди москвичей есть мошенники?» Буфетчик лишь горько улыбнулся. Потом последовали вопросы о сбережениях буфетчика. Оказалось, что в квартире все знают о том, что у него 249 тысяч рублей в пяти сберкассах, а умрет он через девять месяцев от рака печени. Значит, тратить надо по 27 тысяч в месяц. «Маловато, но при скромной жизни хватит», — сказал Воланд. А когда Сокову предложили показать резаную бумагу, в пачке, вытащенной из кармана, лежали уже настоящие десятки. Буфетчик был ошеломлен, но не забыл уточнить, что ему делать, если десятки опять примут вид бумаги. Воланд предложил ему вернуться в этом случае. Соков вышел, шатаясь, из квартиры, сел на ступеньки и достал червонцы.
Вспомнив, что забыл шляпу, буфетчик снова позвонил в квартиру. Ему открыла нагая девица и отдала шляпу, только та вдруг превратилась в котенка, который исцарапал буфетчику всю лысину.
Потом Соков срочно отправился к врачу, профессору Кузьмину, с просьбой вылечить рак, за консультацию оставил червонцы, которые потом превратились в этикетки от вина «Абрау-Дюрсо», а затем — в черного котенка. Далее в кабинете Кузьмина появился воробей, за столом же у себя профессор увидел медсестру с мертвыми глазами и мужским кривым ртом, с сумочкой, на которой было написано: «Пиявки». Профессору Кузьмину стало плохо.
Часть вторая
Глава 19. Маргарита
В этой главе впервые появляется Маргарита как действующее лицо.
Мастер был не прав, говоря, что возлюбленная забыла его.
Маргарита Николаевна была красива и умна. Кроме того, многие бы хотели поменяться с ней местами, ведь муж ее был крупный специалист, к тому же молодой, красивый и любящий свою жену. У нее всегда были деньги, она могла купить все, но ни одной минуты не была счастлива, пока не встретила мастера.
Маргарита очень любила его и, конечно, пыталась разузнать о нем что-нибудь, когда он исчез. Всю зиму она прожила в мучениях и в один весенний день проснулась с предчувствием того, что что-то должно произойти. «Я верую! — шептала Маргарита торжественно, — я верую!»
В эту ночь ей приснился сон, в котором она видела мастера. Привиделась пустынная местность ранней весной, речонка, корявый мостик — «адское место для живого человека». И вдруг из бревенчатого здания появляется он. Глаза больные, волосы всклокочены. «Манит ее рукой, зовет. Захлебываясь в неживом воздухе».
Маргарита уединилась в комнате с фотографической карточкой мастера, сберегательной книжкой с его вкладом, лепестками засохшей розы и частью тетради. Она стала читать уцелевшие страницы романа.
Потом героиня отправилась погулять и у Кремлевской стены встретилась с необычным рыжим человеком (это был Азазелло), который рассказал ей о похоронах Берлиоза и даже показал идущего за гробом критика Латунского (врага мастера). Оказалось, что человек послан к Маргарите по делу — он пригласил ее в гости к «знатному иностранцу». Она восприняла это как сводничество. Но рыжий вдруг стал читать наизусть роман мастера. Побелев лицом, Маргарита снова села на скамейку и согласилась на приглашение, потому что незнакомец намекнул ей, что там она сможет узнать о мастере. Но предварительно, в половине десятого, раздевшись донага, ей необходимо было намазаться кремом из круглой золотой коробочки, которую ей протянул Азазелло.
Глава 20. Крем Азазелло
Луна освещала землю. В спальне Маргариты горели все огни, а сама хозяйка сидела перед трюмо. Крем, полученный от Азазелло, лежал перед ней. В двадцать девять минут десятого сердце Маргариты страшно стукнуло. Она открыла крем и легко намазала его. Взглянув в зеркало, героиня увидела молодую женщину, у которой не осталось ни одной морщинки, кожа щек налилась румянцем. Она превратилась в двадцатилетнюю черноволосую женщину, тело налилось легкостью, какой-то радостью. И вдруг Маргарита поняла, что покидает свою прежнюю жизнь навсегда.
Написав прощальную записку мужу, Маргарита перелетела в спальню, куда следом за ней вошла домработница Наташа. Наташа в восхищении вскрикнула, а Маргарита подарила ей почти все свои красивые вещи.
Потом обнаженная Маргарита пошутила над соседом Николаем Ивановичем, с задумчиво-поэтическим видом усевшись на подоконнике. В это время зазвонил телефон. В трубке послышался голос Азазелло, который приказал Маргарите вылетать. Маргарита вскочила на щетку, скользнула с окошка вниз, прокричала всем на прощанье: «Невидима и свободна!» — и полетела по переулкам.
Глава 21. Полет
Маргарита летела по переулкам, чуть не задевая электрические провода, столбы. Она летела приблизительно на уровне второго этажа, иногда заглядывая в окна и подшучивая над жильцами (например, вмешалась в спор двух хозяек на коммунальной кухне).
Увидев «Дом Драмлита», Маргарита влетела туда и начала читать фамилии жильцов. Среди них она увидела фамилию Латунского. Залетев в его квартиру с улицы, героиня взяла молоток и устроила настоящий погром. Открыв в ванной воду, она вылетела в окно, разбив его молотком.
Но и на этом Маргарита не остановилась: она разбила окна в квартирах многих литераторов. Остановил ее спящий маленький мальчик, который испугался бьющихся стекол и стал звать маму. Маргарита успокоила его и полетела дальше.
Она летела над городами, озерами, реками и вдруг увидела летящую на борове женщину. В ней она узнала Наташу, которая оседлала Николая Ивановича, превращенного в жирного борова. Расшалившаяся домработница намазала себя волшебным кремом и мазнула им соседа.
Маргарита приземлилась около реки. В ней плескался толстяк, который признался, что оставил брюки на Енисее, купаясь в нем недавно. Маргарита перелетела на другой берег и услышала звуки марша, игравшегося в честь нее. Нагие русалки водили хоровод. Кто-то козлоногий назвал ее королевой и предложил отдохнуть на шелке, раскинутом на траве. Русалки доплясали танец. Козлоногий соорудил из веточек телефон, кому-то позвонил, и появилась машина с шофером-грачом. Все погрузились в нее, и машина, поднявшись почти к самой луне, понеслась в Москву.
Глава 22. При свечах
Грач «приземлил» машину на каком-то совершенно безлюдном кладбище. Из-за памятников показался Азазелло и, предложив Маргарите сесть на щетку, сам вскочил на длинную рапиру, и вместе они полетели к дому на Садовой улице. В подворотне и в подъезде они заметили людей, очень похожих друг на друга, томящихся в ожидании кого-то.
В квартире Маргариту поразила тьма. Затем начался подъем по лестнице, которой, казалось, не будет конца. На площадке их встречал Коровьев. Он был во фрачном наряде и с моноклем. Лампадка осветила необъятный зал, и было странно, как он поместился в обыкновенной квартире. Коровьев объяснил это пятым измерением. Он рассказал также, что мессир, который и пригласил их сюда, ежегодно проводит бал. В традиции этого бала выбирать хозяйку, носящую имя Маргарита и живущую в том месте, где он проводится. Из 121 Маргариты, живущих в Москве, выбор пал именно на Маргариту Николаевну. Героиня не отказалась принять на себя эту обязанность.
Коровьев распахнул дверь, и Маргарита увидела спальню, в которой находились Азазелло, ведьма Гелла, огромный черный кот и тот, кого еще совсем недавно Иван на Патриарших уверял, что Дьявола нет. «Два глаза упирались Маргарите в лицо» — Воланд изучал хозяйку бала. Он отрекомендовал свою свиту. Маргариту поразили живые шахматы, в которые играл кот Бегемот, и глобус, на котором она рассмотрела речку, селение и взорвавшийся домик, а рядом с ним лежащую на земле женщину и рядом с ней ребенка в луже крови.
«Работа Абадонны безукоризненна», — пояснил страшную картину Воланд. Затем он представил Маргарите Абадонну — духа войны и смерти — как «худого человека в темных очках», которые нельзя снимать.
После этого Воланд предложил пройти Маргарите в зал для встречи гостей, предупредив, что ничего не следует пить, кроме воды.
Глава 23. Великий балу сатаны
Приближалась полночь. Маргариту вымыли кровью, затем розовым маслом. Потом ее бросили на хрустальное ложе и стали до блеска растирать какими-то зелеными листьями. На ногах героини странным образом оказались туфли, сшитые из лепестков бледной розы, неведомая сила поставила Маргариту перед зеркалом, и в волосах своих она увидела королевский алмазный венец. Все относились к ней с большой почтительностью.
Коровьев дал ей несколько советов о том, как вести себя с гостями. Их нужно было встречать с улыбкой и с уважением относиться даже к тем, кто не понравится.
«Бал!» — пронзительно взвизгнул Кот, и бал «упал» на Маргариту светом, запахом, звуком. Перед ее глазами пронесся тропический лес, бальный зал, стена белых тюльпанов. Затем она увидела оркестр. Дирижировал им сам Иоганн Штраус.
Наконец они оказались на площадке перед огромной лестницей, покрытой ковром. Показался первый гость. Он прибыл в виде праха, болтающегося на виселице, но вдруг превратился в черноволосого красавца во фраке, фальшивомонетчика Жака. Другие гости появлялись не менее странным образом. Коровьев каждого представлял Маргарите.
Так перед Маргаритой предстали граф Роберт — любовник королевы и отравитель собственной жены, как отрекомендовал его Коровьев, госпожа Тофана — «очаровательнейшая и солиднейшая дама», избавлявшая женщин от надоевших мужей с помощью отравы; госпожа Минкина, которая жгла лицо своей горничной щипцами для завивки; император Рудольф — «чародей и алхимик»; портниха, которая провертела дырочки в стене своего ателье, чтобы клиентки могли подглядывать друг за другом; «мечтатель и чудак», продавший свою девушку в публичный дом; а также Калигула, Мессалина, Малюта Скуратов и многие другие палачи, садисты, сластолюбцы, мошенники.
Но особенно ей запомнилась Фрида, придушившая платком своего младенца. Каждую ночь этот платок оказывался перед убийцей, принося нестерпимые муки.
Гости шли неиссякающей толпой, и колено Маргариты вспухло от поцелуев. Когда не осталось ни одного из прибывающих, Маргарита оказалась в комнате с бассейном и от усталости повалилась на пол. Но ей еще нужно было облететь все залы, чтобы почтенные гости не чувствовали себя брошенными. Маргарита исполнила все. Во время последнего выхода она поднялась на возвышение в бальном зале и с удивлением услышала, что часы бьют полночь. В центр зала шел Воланд в окружении Абадонны, Азазелло и других. Он остановился перед возвышением, а Азазелло подал ему поднос, на котором лежала отрезанная голова с выбитыми зубами. Воланд обратился к голове: «Михаил Александрович... все сбылось, не правда ли? Голова отрезана женщиной, заседание не состоялось, и живу я в вашей квартире... Ваша теория и солидна и остроумна. Впрочем, среди теорий есть и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере».
Голова превратилась в золотую чашу-череп с крышкой. Вскоре он наполнился кровью барона Майгеля — служащего зрелищной комиссии в должности ознакомителя иностранцев с достопримечательностями столицы. Воланд отпил из черепа сам и протянул его Маргарите.
Героиня испугалась, но чьи-то голоса шепнули ей, что «кровь давно ушла в землю. И там, где она пролилась, уже растут виноградные гроздья». Маргарита сделала глоток из чаши, и «толпы гостей стали терять свой облик».
Тление охватило зал, и все исчезло. Перед Маргаритой оказалась только дверь с полоской света из-под нее. Героиня вошла в эту дверь...
Глава 24. Извлечение мастера
...В спальне Воланда было все как до бала. Бегемот предложил уставшей Маргарите чистого спирта. Она выпила, и по телу разлилось живительное тепло. Ужин проходил очень весело: Бегемот шутил и врал, Гелла подначивала его, Коровьев и Азазелло вели себя очень почтительно. Были даже устроены соревнования по стрельбе из автоматического пистолета.
Маргарита вскоре засобиралась домой. Но Воланд не спешил отблагодарить ее за выполнение роли хозяйки бала, и черная тоска подкатилась к сердцу героини. «Всего хорошего, мессир, — произнесла она вслух, а сама подумала: «Только бы выбраться отсюда, а там уж я дойду до реки и утоплюсь».
Воланд вдруг усадил Маргариту обратно и спросил, не хочет ли она что-нибудь сказать на прощанье. Маргарита с гордостью отказалась, а сама чуть не плакала. Воланд гулко и страшно прокричал: «Верно! Вы совершенно правы! Так и надо!.. Мы вас испытывали, никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут! Садитесь, гордая женщина!» И он сказал ей, что выполнит любое ее желание. Маргарита уже хотела произнести свои сокровенные, заветные слова, но в уши ей как будто кто-то прокричал: «Фрида! Фрида! Фрида!» И она сказала: «Я хочу, чтобы Фриде перестали подавать тот платок, которым она удушила своего ребенка».
Кот шумно вздохнул, а Воланд, порассуждав о милосердии («Иногда совершенно неожиданно и коварно оно пролезает в самые узенькие щелки»), попытался выяснить, почему Маргарита попросила именно о Фриде. Но героиня ответила, что, дав Фриде надежду, не могла ее обмануть. Так Фрида была прощена.
Когда Маргарита снова попрощалась, Воланд разрешил ей попросить еще об одной «вещи». «Я хочу, чтобы мне сейчас же, сию секунду, вернули моего любовника, мастера», — сказала Маргарита «и лицо ее исказилось судорогой».
В комнату ворвался ветер, и в ночном свете появился мастер — в больничных тапочках и халате. Маргарита обнимала и целовала его, а он говорил ей о своей болезни и о том, что она должна отказаться от него.
Когда Воланд спросил мастера, знает ли он, где находится, тот ответил, что знает, ведь о Воланде рассказывал Иван Бездомный.
Воланд спросил мастера о романе, но тот ответил, что сжег его. «Рукописи не горят», — сказал Воланд и попросил Бегемота дать роман. Оказалось, что Кот сидел на толстой пачке рукописей. Маргарита кинулась к Воланду и восхищенно воскликнула: «Всесилен!»
Затем мастеру вернули квартиру в арбатском переулке, убрав оттуда Алоизия Могарыча, а мастер пожелал вернуться в свой подвал и навсегда забыть о романе.
На прощанье Воланд подарил Маргарите золотую подкову, усыпанную бриллиантами.
Спускаясь по лестнице, Маргарита случайно обронила подарок, который обнаружила Аннушка — соседка из 48-й квартиры, та самая, что разлила масло на трамвайные рельсы, где поскользнулся несчастный Берлиоз. Азазелло зашел в подъезд, отнял подковку у не желавшей сознаваться Аннушки и вернул ее Маргарите и попрощался.
Через час в подвале маленького домика за столом под лампой с абажуром тихо плакала Маргарита, перечитывая роман о Понтии Пилате...
Глава 25. Как прокуратор пытался спасти Иуду из Кариафа
«Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город». Начался страшный ливень. Ураган терзал сад.
Прокуратор лежал на ложе перед накрытым яствами столом. Наконец он услышал долгожданные шаги. Вошел абсолютно мокрый человек. Он ждал приказаний Пилата, но тот предложил сначала переодеться в сухую одежду и выпить вина.
Гость прокуратора — начальник тайной полиции Афрамий — рассказал, что обстановка в городе спокойная и что когорта Молниеносного может теперь уйти из Ершалаима. Затем Пилат расспросил его о казни. Выяснилось, что Га-Ноцри отказался выпить перед повешением на столб напиток и сказал, что никого не винит за то, что у него отняли жизнь. Он не пытался проповедовать и только сказал, что в числе человеческих пороков одним из самых главных считает трусость.
Прокуратор приказал похоронить трех казненных.
Потом они заговорили об Иуде. Игемон узнал, что это молодой человек, который очень красив и имеет одну страсть — деньги. Но, по его сведениям, Иуду должны были зарезать сегодня ночью, и он приказал гостю охранять его. После этого он отдал Афранию долг. Пилат отдал фактически приказ убить Иуду под личиной заботы о его жизни.
Глава 26. Погребение
Второй раз за этот день на прокуратора напала тоска. Он как будто на глазах сгорбился, стал тревожен. «Ему ясно было, что сегодня днем он что-то безвозвратно упустил, и теперь он упущенное хочет исправить какими-то мелкими и ничтожными, а главное, запоздавшими действиями». Он зовет верного пса Банга — единственно близкое ему существо.
Афраний, переодевшись в хитон, въехал на муле в город. Сначала он пошел в дом к женщине Низе, которая сразу после его ухода засобиралась и тоже вышла из дома.
В это время в Нижнем Городе показался очень красивый молодой человек с бородкой. Он вошел в ворота двора Каифы, а через некоторое время покинул его. Это был Иуда.
Он встретил Низу и заговорил с ней. Она сказала ему, что идет за город, и Иуда попросился сопровождать ее. Но Низа попросила его следовать на расстоянии. В город уже входил праздник, и влюбленный Иуда думал, как ему объяснить свое отсутствие на праздничном ужине у родных, но ноги несли его за Низой. Он вышел за город, и весенний воздух одурманил его. Иуда крикнул: «Низа!» — но вместо женщины на дорогу выпрыгнула мужская коренастая фигура. Потом показался второй человек.
Первый спросил Иуду: «Сколько получил сейчас?» — «Тридцать тетрадрахм!.. Берите, но отдайте жизнь!»
Человек спереди выхватил у героя кошель с деньгами, а за спиной у Иуды взлетел нож и ударил влюбленного под лопатку. Около полуночи прокуратор заснул, и во сне философ-бродяга говорил ему: «Мы теперь всегда будем вместе». Спящему Пилату казалось, что «казни не было» и что он вместе с Иешуа поднимается вверх по лунной лестнице.
Пришел Афраний, и прокуратору пришлось проснуться. Афраний рассказал о смерти Иуды и о том, что за предательство Га-Ноцри тот получил тридцать тетрадрахм. Но рассказывал он об этом так, как будто все сделал для защиты Иуды.
Рассказал Афраний и о том, что на холме не смогли обнаружить тело Га-Ноцри. Его унес Левий Матвей и спрятал в пещере. Тела трех повешенных были похоронены, а Левия Афраний привел с собой.
Прокуратор решил поговорить с Левием — ему нужна была хартия, где записаны слова Иешуа. Матвей вынул свиток пергамента, и Пилат стал изучать чернильные знаки. В последних строках пергамента он увидел слова, заставившие его вздрогнуть: «...большего порока... трусость». Пилат вернул записи ученику Иешуа. Он предложил Левию деньги, но тот не взял, обвинив прокуратора в убийстве Иешуа и поклявшись убить Иуду. Но прокуратор сказал, что уже убил Иуду. Тогда Левий смягчился и попросил дать ему кусок чистого пергамента.
Глава 27. Конец квартиры № 50
Маргарита закончила чтение романа мастера только под утро и ощутила страшную усталость во всем теле. Мастер спокойно спал, Маргарита тоже протянулась на диванчике.
Всю эту ночь в одном из московских заведений кипела работа. Один из этажей был занят следствием по делу Воланда. Был поднят с постели председатель Акустической комиссии, осматривали квартиру № 50, допросили Прохора Петровича, который вернулся в свой костюм. В Ялте был найден Степа Лиходеев. Побывали и в клинике профессора Стравинского. Но никто ничего доподлинно не знал о Воланде. Следствие пришло к выводу, что в Москве творилось нечто странное, «отдающее совершенно явной чертовщиной, да еще с примесью каких-то гипнотических фокусов и совершенно отчетливой уголовщины».
Беседа с Бездомным показала, что Маргарита Николаевна и ее служанка Наташа исчезли в неизвестном направлении.
Около четырех часов дня группа мужчин в штатском вошла в подъезд дома № 302-бис и, разделившись, стала подниматься по лестнице. В это время Коровьев и Азазелло заканчивали в квартире свой завтрак. Воланд был в спальне.
В одну секунду была открыта входная дверь, и группа с арканом, марлевыми масками и ампулами с хлороформом для поимки преступников оказалась в прихожей. Люди рассыпались по квартире, но никого не нашли, кроме огромного черного кота, держащего в лапах примус и недружелюбно насупившегося. Попытались поймать его в сети, но не смогли: «сеть, черт знает почему, зацепилась у кого-то в кармане и не полезла наружу». Кот выхватил из-за спины браунинг, однако стоящий рядом человек выстрелил раньше. Истекая кровью, кот грохнулся на пол, выронив примус. Глотнув бензина, он вскочил живой и невредимый. Снова зазвучала стрельба, а сверху раздался тяжелый низкий голос. Кот выскочил в окно, облив квартиру бензином, который сам собой вспыхнул. В квартире начался страшный пожар, к дому № 302-бис полетели красные машины. А люди видели, как из окон пятого этажа вылетели три темных мужских силуэта и один силуэт обнаженной женщины.
Глава 28. Последние похождения Коровьева и Бегемота
Через несколько минут на Смоленской у Торгсина («Торговля с иностранцами») появился длинный гражданин с котом, превратившимся в толстяка с кошачьей мордой.
Они разгуливали мимо прилавков, осматривая товары. К ужасу продавцов, Бегемот съел три мандарина, вытащил из пирамиды шоколада одну плитку и закусил все это керченской селедкой. Продавщицы были в шоке и звали директора Павла Иосифовича. Публика стала окружать негодяев, а Коровьев пытался воззвать к жалости продавцов. Кот же, по обыкновению, устроил в Торгсине пожар.
Затем они отправились в Грибоедов. Их пропустили, и сам шеф ресторана обслуживал их по высшему разряду, догадавшись, что это «нечистая сила». Но шестым чувством Арчибальд Арчибальдович чувствовал, что гости в ресторане ненадолго. И действительно, вскоре в зал ворвались люди в кожаных куртках и открыли стрельбу. Кот и Коровьев выскочили из ресторана, а через секунду все вокруг полыхало.
Глава 29. Судьба мастера и Маргариты определена
На каменной террасе одного из зданий Москвы находились двое: Воланд и Азазелло. Они смотрели на город. Вдруг из-за башни вышел оборванный, выпачканный в глине мрачный человек. Это был Левий Матвей.
«Он прислал меня, — обратился Левий к Воланду, — и просил тебя, чтобы ты взял с собой мастера и наградил его покоем». Воланд спросил, почему они не берут мастера в свет. Левий ответил, что мастер «не заслужил света, он заслужил покой». Попросил он также Воланда взять с собой Маргариту. Воланд обещал и послал Азазелло все устроить.
Спустя некоторое время появились Коровьев и Бегемот. Они были перепачканы сажей. Воланд не дал им никаких распоряжений, и они скрылись где-то за круглой башней.
На горизонт надвинулась гроза, которая вскоре закрыла собой весь город. Небо потряс грозовой удар. Воланд перестал быть видим во мгле.
Глава 30. Пора! Пора!
Маргарита и мастер вели разговор в своей квартирке. Комната имела странный вид: всюду были разбросаны рукописи, на столе был накрыт обед, который появился там совершенно непонятно для мастера и Маргариты.
«Я ничего и не боюсь, Марго, — вдруг ответил ей мастер и поднял голову и показался ей таким, каким был, когда сочинял то, чего никогда не видал, но о чем наверно знал, что оно было, — и не боюсь, потому что я все уже испытал. Меня слишком пугали и ничем более напугать не могут».
Но мастер очень беспокоился за Маргариту и предлагал ей вернуться к себе. Однако женщина была непреклонна — она слишком любила мастера.
В этот момент в комнате появился Азазелло. Он побеседовал с хозяевами, напомнил встречу с Маргаритой в Александровском саду. Затем Азазелло предложил отведать Фалернского вина, которое пил сам прокуратор Иудеи, и достал заплесневевший кувшин. «Все трое приложились к стаканам и сделали по большому глотку. Тотчас предгрозовой свет начал гаснуть в глазах у мастера, дыхание его перехватило, он почувствовал, что настает конец. Он еще видел, как смертельно побледневшая Маргарита, беспомощно простирая к нему руки, роняет голову на стол, а потом сползает на пол.
— Отравитель, — успел еще крикнуть мастер».
Азазелло видел, как, светлея, менялось лицо Маргариты. Затем и она, и мастер заговорили с ним. Три черных коня храпели около дома на Арбате, и вскоре они уже уносили всех вдаль, а квартира запылала огнем.
Мастер принял решение навестить в больнице Иванушку, с которым простился навсегда. А потом Бездомный узнал от Прасковьи Федоровны, что в соседней палате умер больной.
Глава 31. На Воробьевых горах
«...На холме, между двумя рощами виднелись три темных силуэта. Воланд, Коровьев и Бегемот сидели на черных конях в седлах...» Рядом приземлился Азазелло с мастером и Маргаритой.
«Пришлось вас побеспокоить, Маргарита Николаевна и мастер, — заговорил Воланд после некоторого молчания, — но вы не будьте в претензии. Не думаю, чтоб вы об этом пожалели. Ну, что же, — обратился он к одному мастеру, — попрощайтесь с городом».
Мастер побежал к обрыву холма. «В первые мгновения к сердцу подкралась щемящая грусть, но очень быстро она сменилась сладковатой тревогой, бродячим цыганским волнением».
Бегемот и Коровьев вновь начали куражиться — свистеть так, что у Маргариты зазвенело в ушах. И тогда над горами прокатился, как трубный голос, страшный голос Воланда: «Пора!!» — и резкий свист и хохот Бегемота.
Кони рванули, и всадники поднялись вверх и поскакали.
Глава 32. Прощение и вечный приют
Ночь настигала скачущих всадников. Вдруг Коровьев-Фагот превратился в темно-фиолетового рыцаря с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом. Бегемот оказался худеньким юношей, де-моном-пажом, лучшим шутом, какой существовал когда-либо в мире. Мастер тоже преобразился, он летел, не сводя глаз с луны.
Наконец Воланд осадил своего коня.
«Ваш роман прочитали, — обратился Воланд к мастеру, — и сказали только одно, что он, к сожалению, не окончен. Так вот, мне хотелось показать вам вашего героя. Около двух тысяч лет сидит он на этой площадке и спит, но когда приходит полная луна, как видите, его терзает бессонница».
«Отпустите его, — вдруг пронзительно крикнула Маргарита».
А Воланд предложил мастеру окончить роман одной фразой.
«Свободен! Свободен! Он ждет тебя!» — прокричал мастер.
Протянулась долгожданная прокуратором лунная дорога, по которой первым бросился пес. На вопрос мастера, следовать ли ему за Пилатом, Воланд ответил: «Зачем же гнаться по следам того, что уже окончено?»
И мастер с Маргаритой пошли туда, где их ждал вечный дом с горящими свечами.
Эпилог
Спустя какое-то время в Москве утихли слухи о «нечистой силе», закончилось следствие по делу мошенников Коровьева и Воланда. И даже черных котов перестали отлавливать бдительные граждане. Прошло несколько лет, и все стали забывать о случившемся. «Культурные люди стали на точку зрения следствия: работала шайка гипнотизеров и чревовещателей, великолепно владеющая своим искусством».
Мастер пропал из клиники Стравинского, похищенный, по предположению следствия, шайкой преступников. Жорж Бенгальский после трехмесячного лечения оставил работу в Варьете, утратил веселость, «ушел на покой и начал жить на свои сбережения, которых, по его скромному подсчету, должно было хватить ему на пятнадцать лет».
Варенуха сделался чрезвычайно отзывчивым и вежливым. Лиходеев получил должность заведующего большим гастрономом в Ростове, перестал пить портвейн — только водку, «отчего очень поздоровел». Он «стал молчалив и сторонится женщин».
Римский после клиники и лечения в Кисловодске превратился в старика с трясущейся головой и ушел из театра Варьете в театр детских кукол.
Семплеярова назначили заведующим грибнозаготовочного пункта в Брянске.
Босой возненавидел театры, Пушкина и артиста Куролесова, выступления которого навевали на него тягостные воспоминания о московских событиях.
Алоизий Могарыч вернулся из Вятки и уже через несколько месяцев сидел в кабинете Римского и имел прекрасную жилплощадь.
Соков, как и предсказал Воланд, умер от рака печени через девять месяцев после появления «нечистой силы».
И каждый год, когда наступает праздничное весеннее полнолуние, на Патриаршие пруды приходит человек лет тридцати — сотрудник Института истории и философии, профессор Иван Николаевич Понырев. Стихов он уже не пишет и каждый раз, приходя сюда, садится на ту самую скамейку, где сидел когда-то с Берлиозом. Затем он отправляется бродить по арбатским переулкам и во дворе одного из особняков встречает человека с чуть-чуть поросячьими чертами лица, который, не отрываясь, смотрит на луну, вспоминая какую-то Венеру. (Это сосед Маргариты — бывший боров, возивший Наташу на бал Сатаны.)
Возвращается профессор домой совсем больным. Ему снится тревожный сон: он видит безносого палача, который колет копьем в сердце привязанного к столбу и потерявшего разум разбойника Гестаса. Жена делает профессору укол, и он постепенно успокаивается. Заснув, Понырев видит лунную дорогу, на которую поднимается человек в белом плаще с кровавым подбоем. Рядом с ним идет молодой человек в разорванном хитоне с обезображенным лицом. «Ведь казни не было?» — спрашивает человек в белом плаще. «Конечно, не было», — отвечает спутник, и глаза его улыбаются.
Потом Ивану снится необыкновенно красивая женщина, которая подводит к нему заросшего бородой человека. В этом человеке он узнает своего больничного соседа.
Наутро Иван просыпается молчаливым, но совершенно спокойным и здоровым. «И до следующего полнолуния профессора не потревожит никто. Ни безносый убийца Гестаса, ни жестокий пятый прокуратор Иудеи всадник Понтийский Пилат».
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |