Куда же скрылись силуэты
квартиры номер пятьдесят?
Лишь вездесущие поэты
вам в рифме всё изобразят...Кот и Коровьев — у Торгсина,
что на Смоленской (для «крутых!»).
В валюте цены от Минфина —
на ситец, обувь, платья, жмых!Швейцар им преградил дорогу:
«С котом нельзя, продукты здесь!»
И на глазах, здесь у порога,
Кот стал мужчиной в кепке. Жесть!Швейцар был явно ошарашен.
Коровьев, Кот зашли в Торгсин.
Витраж изысканно украшен:
икра, осётр, водка, джин!..Всё выложено здесь на славу!
Еда дразнит и манит люд!
И, придержав очков оправу,
Коровьев брякнул: «Праздник блюд!»Какой-то иностранец рыжий
всё нюхал, трогал: «Карроши!»
Ему в ответ: «Вы из Парижу?
Вот вам белуга, иваси!»А Кот с витрины-пирамиды
сожрал манящий мандарин!
Затем ещё один — со шкуркой...
Потом другой... Ещё один!У продавщицы от смятения
зарделось краскою лицо:
«Сначала чек для одобрения —
потом бери икру, яйцо...»Но видя, как глотает рыбу
котообразный гражданин,
она взвела свою «сирену»:
«Пал Осич! Грабят! Наше, блин!»Тут началась в Торгсине буча.
Швейцар свистит! Лови воров!
Народу набежала куча,
из разных выскочив углов.Коровьев высказал сомнение:
«Всё это разве для народа?»
Заржав, ткнул пальцем в иностранца:
«Зажрался! Эй, гони урода!»Затем огрел его подносом —
(тем озадачив иностранца).
Тот шлёпнулся в рассол с селёдкой...
Лицо прорезала гримаса!В толпе милиция мелькала,
унять пытаясь споры, свары!
Однако вспышка помешала —
бензин Кот вылил для пожара.Куда девались негодяи,
дебош создавшие в Торгсине?
Одни считают — убежали...
Другие — будто испарились!Кот Бегемот и с ним Коровьев
уже стояли на бульваре,
у ресторана «Грибоедов»,
где литталанты «прозябали»!Коровьев: «А в «Грибоедове» давали
пребесподобные котлеты
да пиво щедро наливали...
Джаз и прелестные куплеты!»Но на пороге в «Грибоедов»
их ждала строгая охрана:
контроль писательских билетов —
у Софьи Павловны дивана.Окинув взглядом вид обоих,
она сурово вопросила:
«Откуда будете, герои?
Здесь для писателей текила!»Коровьев: «Но вы же глупо размышляете!
Писатель пишет в озарение.
Хотя бы тот же Достоевский:
зачем ему удостоверение?»Но Софья Павловна на взводе:
«Ведь Достоевский умер, знаю...»
Ей Бегемот на громкой ноте:
«Он ведь бессмертен! Протестую!»А безысходность положенья
заведующий спас заведением —
его влиятельное мненье
явилось, словно провидение!И Арчибальд гостей под ручки
провёл любезно в «Грибоедов»
и усадил за лучший столик,
тем удивив друзей-эстетов!Дав указанья официантам,
он обозначил ранг гостей:
и лучшее по прейскурантам
им принесли, да поскорей.За этим действом наблюдали
обедавшие Петраковы...
И потихоньку раздражались:
«Им — быстро! Нам же — непутёво?»Но Арчибальд работал гладко —
чутьё его не подводило.
Из Варьете те гости! Гадко...
Перечить им — не очень мило.Ещё тут Боба Кандалупский —
с рассказом, на лицо пунцовый:
«Ни пули не берут, ни сети —
кто вылетел в окно с Садовой!»А в это время в «Грибоедов»
ворвались опера в погонах, всем приказав:
«Сидеть! Ни с места!»
Стрельбу открыли по персонам.Но оба гостя растворились,
как миражи на горизонте!
И всё вокруг воспламенилось,
создав и панику в бомонде.Лишь Арчибальд был безупречен —
одетый, словно для парада...
Он нёс под мышками до дома
два балыка — запасы склада.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |