Спускались сумерки на город,
где Пасха, праздничная ночь.
Играли тени. Листьев шорох.
Из сада птицы улетели прочь.А прокуратор был встревожен:
осунулся и как-то сник,
весь сгорбился и стал нервозен —
брёл колоннадой, как старик.Пилат ужасно был расстроен:
тоска его накрыла вдруг.
Душа искала оправданья —
увы, вины замкнулся круг.И прояснение возникло:
себя как можно обмануть?
Вернуть, что навсегда поникло,
никто не сможет! В этом — суть...Пилат тихонечко подсвистнул...
Послышался негромкий лай.
Так Бангу еле слышно кликнул —
собака рядом... «Друже, знай».Почуяв, что хозяин в грусти,
пёс, развернувшись, лёг у ног,
косясь невинно на Пилата:
ужель хозяин занемог?А в это время гость Пилата
в казармах приступил к делам...
Позже повозки покатились
на гору к жертвенным столбам.Затем гость, оседлавши мула,
поехал в город, к Низе в дом,
где в темноте, возле сараев,
её окликнул в доме том.Увидев, что внизу Афраний,
в дом Низа гостя позвала.
Они немного пообщались,
а чтобы решить свои деле.Впотьмах девица разоделась
и ускользнула в мрак ночи.
Сандальи Низы замелькали
в лучах мерцающей свечи.Во тьме, открыв калитку дома,
с бородкой вышел человек:
в кефи, в таллифе — окрылённый —
спешил к Каифу, как в забег.Он новой встречею захвачен,
что по дороге, в суете,
толкал прохожих — долг оплачен!
Забрать осталось деньги те...Затем, как будто вдохновлённый,
покинул он Каифы двор —
по улицам шёл возбужденный,
минуя городской дозор.Но мимо промелькнула дева —
Иуда Низу в ней признал...
Он обогнал здесь Низу смело,
негромко именем назвал.Низа, своё услышав имя,
тотчас же подошла к нему:
«А это кто? Иуда, ты ли?!
Богатым будешь, ко всему...»И, обменявшись парафразом,
обговорили встречу — в ночь,
за городским масличным садом,
в укромном месте грота, в точь.Сгорая весь от нетерпения,
с одной лишь мыслью: поскорей
в любви объятьях оказаться —
стремился к Низе иудей.Минуя башню, храм, ворота
и ров у крепостной стены,
Иуда под луной, у грота,
позвал: «О Низа, где же ты?»Под блеск луны из кущей сада
фигура появилась вдруг:
то был мужчина, из засады...
Ещё один — тот сзади... Ух!«Иуда, деньги получал ты?
Навет что стоил? Поклянись!»
Иуда: «Все со мной монеты.
Берите их! Оставьте жизнь!»Удар ножа был под лопатку.
Другой же — в сердце, наповал!
Упало тело — смерть за взятку —
Иуда мёртв... Таков финал!Лицо застыло отрешённо
под бледным отсветом луны.
В него взглянул тот, в капюшоне:
дела теперь завершены!В дворце Пилата всё спокойно,
Пасху не празднует в ночи.
Постель готова на балконе:
мерцает свет лишь от свечи.А прокуратор — снова в ложе
не сводит глаз с большой луны:
Душа его опять в тревоге.
Ему давно не снились сны!К полночи всё же сон приходит:
он, прокуратор, с Бангой вдруг
идут с философом Га-Ноцри
тропинкой лунной. И без слуг...Они всё спорили — о разном.
Пилата разве победить?
А мысль точила его разум:
«Философ жив? Не может быть!»А между тем сон продолжался...,
там рассуждал Пилат о том,
что трусость — грех! И удивлялся:
«Нет, самый страшный из грехов!»Пилат во сне твердил, что трусость
его не сможет удержать:
«Вся власть — ничто!
Карьера — глупость!
Иешуа пора спасать!»Ему философ и бродяга
как будто тайно говорил:
«С тобою вечно будем рядом.
С нами Архангел Гавриил!»Пилат очнулся от шуршания
и осознал: «Да, казнь была!»
Марк Крысобой стоял в сомнениях:
«Будить Пилата? Есть дела».Пришёл Афраний для доклада
и сообщил: «Иуда мёртв!
Его убили в месте клада:
он прятал деньги — там, где грот.За город жадность заманила:
чтоб спрятать тридцать тетрадрахм!
Вот там его и порешили,
подкинув мзду — в кайфов сад...»Афрания Пилат хвалил за дело,
за обстоятельный доклад.
Себя корил: что был несмелым,
что вышло с приговором так!Тот доложил о погребенье:
«...Исчезло тело одного!..
Но тело разыскали в схроне:
Матвей припрятал там его!Казнённых всех захоронили —
в хитоне, с меченым кольцом.
И камнем крепко завалили...
Но знак могилы — есть на нём!»Позвали Левия Матвея —
Пилат желал с ним говорить.
Ввели в рванине иудея,
он мог Пилата удивить.Пилат увещевал Матвея
ему дать свиток («При тебе?»),
где он записывал, робея,
слова Га-Ноцри о добре...Пилат взял в руки этот свиток
и наклонился к свету с ним —
не понимая смысла строчек,
пусть свиток их и сохранил...Но разобрал он всё же: «Смерти нет!..
Увидим воды жизни мы!..
Нет большего порока... трусость!
Она не даст избегнуть тьмы!»Пилат вернул Матвею свиток,
сказав ему: «Се — человек!
Иди ко мне в библиотеку:
одетым, сытым будешь век!»Но Левий всё же отказался,
Пилата удивив весьма...
«То ты убил Его, сознайся!
Ты проклят будешь, иже тьма!»Пилат предупредил Матвея:
«Пред смертью Он нас всех простил.
Не будь жесток так — будь добрее!
Ведь Он тебя тому учил...»Матвей приблизился к Пилату,
сказав в глаза: «Ты только знай:
прольётся кровь в Ершалаиме...
Иуды смерти не мешай!»Но Игемон ответил тихо:
«Не сможешь сделать этот шаг —
зарезали Иуду лихо...
То я велел — префект Пилат...»
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |