«Никитинские субботники»

Несколько раз М. Булгаков выступал на «Никитинских субботниках», собираемых Евдоксией Федоровной Никитиной (1893—1973).

Читал: «Записки на манжетах» (30.XII.1922, 14.I.1923), «Роковые яйца» (27.XII.1924).

Среди слушающих: И. Розанов, В. Вересаев, В. Дынник, В. Звягинцева, К. Липскеров, Н. Гудзий, А. Соболь, В. Лидин, И. Сельвинский и др. (с. 243—244).

После своего чтения записал в дневнике:

«Эти «Никитинские субботники» — затхлая, советская, рабская рвань» (28.XII.1924).

* * *

Но однажды... Об этом рассказала Е.Ф. Никитина журналисту В.М. Захарову (в начале 1960-х годов), а тот пересказал М.О. Чудаковой (25.X.1907):

«На одном из Никитинских субботников Булгаков, увидев среди присутствующих некоего человека, на глазах у всех бросился обнимать его. Обнявшись, они долго стояли молча. Никто не знал, в чем дело. Позднее Никитина узнала от Б.Е. Этингофа о том, что именно связывало его с Булгаковым. Будто бы в момент прорыва Южного фронта красными войсками была взята в плен большая группа офицеров; среди них были и врачи. Этингоф был комиссаром в этих частях. Он обратился к врачам: — Господа офицеры, мы несем потери от тифа. Вы будете нас лечить?

Предложение это было высказано в такой ситуации, когда всех пленных ожидал расстрел. И будто бы Булгаков ответил, что он находится в безвыходном положении и он в первую очередь — врач, во вторую — офицер...» (ЖМБ, с. 279).

Автор научной биографии, даже допуская возможность «какой-то реальной основы» этого эпизода, должен здесь, соответственно требованиям жанра, выразить некоторые сомнения, и он их выражает: «Что же стояло за этой встречей на Никитинских субботниках, если она действительно имела место, а не была плодом мемуарной фантазии?» (ЖМБ, с. 279).

Наука здесь как бы останавливается и задумывается. Стоит ли строить, имея такое основание? Недостаток фактов может нарушить иллюзию правдоподобия. Автор же инонаучного исследования может не делать ни здесь, ни далее никаких оговорок, поскольку для него несомненно только невыразимое.

Ничего не рассказывая, дабы не нарушать иллюзию эксперимента, спрашиваю у Л.Ф., насколько эта история достоверна.

Ответ Л.Ф.: 52%.

Значит, можно продолжить расспросы.

— Был ли Булгаков в плену у красных?

— Да...

Удивленный взгляд на меня. Я молчу, жду продолжения.

— Но очень короткое время, — продолжает Л.Ф., — два-три дня... Ею привели туда... ну, как бы на расправу, на допрос... но произошло совсем другое... беседа... А люди, которые его привели, требовали расправы... был какой-то скандал... и этот человек, который с ним беседовал, его защитил... как-то все обошлось...

— Сколько человек попало в плен?

— Человек 8.

— В живых сколько осталось?

— По-моему, он один...

Из рассказа Этингофа — Никитиной — Захарова — Чудаковой:

«Он остался жив, другие были расстреляны» (ЖМБ, с. 279).

Если бы я писал авантюрный роман, с многократно перекрещивающимися сюжетными линиями, то изобразил бы комиссара Этингофа большим начальником, например, во Владикавказе, а Булгакова, соответственно, работающего в его ведомстве. А потом, после их встречи в Москве, у Никитиной, описал бы любовь бывшего комиссара и хозяйки салона...

Ну, скажет читатель, это, извините, маловероятно и неправдоподобно.

Прошу и меня извинить, отвечу я, но это очень даже вероятно, а неправдоподобно оттого, что это правда.

Из дневника Ю.Л. Слезкина (29.XII.1932):

«Он коммунист, немножко поэт, чуть-чуть музыкант, умен, культурен, эстетичен... с хитрецой. Женат теперь на Евдокии Федоровне Никитиной <...> Борис Евгеньевич — мой бывший патрон (тогда зав. народным образованием Владикавказского округа, когда я подвизался там в качестве зав. подотделом искусства)» (ЖМБ, с. 279—280).

Но меня другое интересует, я другое хотел бы осмыслить и описать...

— ЕСЛИ БЫ С НИМ ПОГОВОРИТЬ, — ВДРУГ МЕЧТАТЕЛЬНО СКАЗАЛ АРЕСТАНТ, — Я УВЕРЕН, ЧТО ОН РЕЗКО ИЗМЕНИЛСЯ БЫ.

— Я ПОЛАГАЮ, — ОТОЗВАЛСЯ ПИЛАТ, — ЧТО МАЛО РАДОСТИ ТЫ ДОСТАВИЛ БЫ ЛЕГАТУ ЛЕГИОНА, ЕСЛИ БЫ ВЗДУМАЛ РАЗГОВАРИВАТЬ С КЕМ-НИБУДЬ ИЗ ЕГО ОФИЦЕРОВ ИЛИ СОЛДАТ. ВПРОЧЕМ, ЭТОГО И НЕ СЛУЧИТСЯ, К ОБЩЕМУ СЧАСТЬЮ, И ПЕРВЫЙ, КТО ОБ ЭТОМ ПОЗАБОТИТСЯ, БУДУ Я (ММ, 2).