Странно, но пока мастер писал роман о Понтии Пилате, то не знал проблем. «Ах, это был золотой век, — блестя глазами, шептал рассказчик...». Произведение было окончено в августе. После же завершения напасти посыпались на бывшего историка как из рога изобилия. Мастер стал меняться и вместе с ним менялась Маргарита.
Хотя в одной редакции отказали в публикации, но «какой-то другой редактор напечатал большой отрывок из романа». За это члены первой редакционной коллегии критики Латунский и Ариман и литератор Лаврович обрушились с резкими замечаниями и на роман и на опубликовавшего его редактора. Удивительно, но разгромные статьи после этого почему-то не прекратились. Над первыми мастер смеялся. Вторая стадия вызвала у него удивление. На третьей стадии его охватил страх. Он стал бояться темноты. «Словом, наступила стадия психического заболевания. Стоило мне перед сном потушить лампу в маленькой комнате, как мне казалось, что через оконце, хотя оно и было закрыто, влезает какой-то спрут с очень длинными и холодными щупальцами».
Эти перемены с мастером отразились и на Маргарите. «Моя возлюбленная очень изменилась..., похудела и побледнела, перестала смеяться и все просила меня простить ее за то, что она советовала мне, чтобы я напечатал отрывок».
В середине октября болезнь мастера усилилась. «Проснулся я от ощущения, что спрут здесь. Шаря в темноте, я еле сумел зажечь лампу. Карманные часы показывали два часа ночи. Я лег заболевающим, а проснулся больным. Мне вдруг показалось, что осенняя тьма выдавит стекла, вольется в комнату, и я захлебнусь в ней, как в чернилах. Я стал человеком, который уже не владеет собой». Мысленные обращения мастера к Маргарите не помогли: «Догадайся, что со мною случилась беда. Приди, приди, приди!» И тогда он сжег все копии произведения. «Я вынул из ящика стола тяжелые списки романа и черновые тетради и начал их жечь». «Я возненавидел этот роман, и я боюсь. Я болен. Мне страшно».
Сожжение произведения вызвало у Маргариты новое чувство вины. «Я тебя вылечу, вылечу, — бормотала она, впиваясь мне в плечи, — ты восстановишь его. Зачем, зачем я не оставила у себя один экземпляр!»
Она захотела загладить вину перед мастером. «Вот как приходится платить за ложь, — говорила она, — и больше я не хочу лгать. Я осталась бы у тебя и сейчас, но мне не хочется это делать таким образом. Я не хочу, чтобы у него навсегда осталось в памяти, что я убежала от него ночью. Он не сделал мне никогда никакого зла. Его вызвали внезапно, у них на заводе пожар. Но он вернется скоро. Я объяснюсь с ним завтра утром, скажу, что люблю другого, и навсегда вернусь к тебе». «Я погибаю вместе с тобою. Утром я буду у тебя». Но выполнить свое обещание она не смогла. После ухода Маргариты мастера арестовали по доносу Алоизия Могарыча. «Это вы, прочитав статью Латунского о романе этого человека, написали на него жалобу с сообщением о том, что он хранит у себя нелегальную литературу? — спросил Азазелло».
После освобождения в середине января мастер узнает, что его квартира занята. Он не пожелал делать Маргариту несчастной и не подал ей о себе никаких вестей. «Нет, сделать ее несчастной? На это я не способен». Мастер укрывается в психиатрической больнице.
Еще раз укажем на переживания Маргариты.
Во-первых, она винит себя, что настояла на публикации романа. Печать даже отрывка привела к травле произведения критиками и болезни автора. Во-вторых, Маргарита винит себя, что не оставила у себя один экземпляр романа. И, в-третьих, она не исполнила обещания и не успела вернуться к мастеру. Потеряв любимого и роман, Маргарита «несколько месяцев я сидела в темной каморке и думала только про одно — про грозу над Ершалаимом, я выплакала все глаза». Кроме того, «Дело в том, что во время своих зимних мучений она никогда не видела во сне мастера. Ночью он оставлял ее, и мучилась она только в дневные часы». И вот «В таких мучениях прожила Маргарита Николаевна всю зиму и дожила до весны». Теперь она готова на все, чтобы вернуть любовника.
Поэтому она соглашается на предложение Воланда стать королевой на Великом бале у сатаны.
«Азазелло наклонился к ней и шепнул многозначительно:
— Ну, интерес-то очень большой... Вы воспользуетесь случаем...
— Что? — воскликнула Маргарита, и глаза ее округлились, — если я вас правильно понимаю, вы намекаете на то, что я там могу узнать о нем?
Азазелло молча кивнул головой.
— Еду! — с силой воскликнула Маргарита и ухватила Азазелло за руку, — еду, куда угодно!»
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |