Иешуа и милосердие

Вопрос — ответ

«Иешуа исцелил Пилата. Разве, это не милосердие?»

Занудкин

В романе «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова есть три эпизода, в которых Иешуа Га-Ноцри проявил себя. Рассмотрим их и выясним, показал ли бродячий философ в них милосердие.

Милосердие (лат. misericordia) — это готовность бескорыстно помочь или простить из чувств сострадания и человеколюбия. Оно противоположно жестокосердию.

В христианской этике милосердная любовь приобретает особое значение как одна из трех богословских добродетелей. В милосердии человек посвящает себя Богу и тем самым открывается добру. С этической точки зрения милосердие составляет долг человека: в нем человек призван осуществить нравственный идеал, на что указывает заповедь любви. Причем в каждом человеке следует видеть «образ Божий» независимо от его недостатков. Так любовь к ближнему («Возлюби ближнего твоего как самого себя») — неразрывно связана с заповедью любви к Богу. Милосердие достигает нравственной полноты, когда воплощается в действиях. В нормативном плане милосердие напрямую связано с требованиями прощения обид, непротивления злу насилием и любви к врагам. Смысл милосердного прощения не в том, чтобы предать забвению причиненное зло, а в отказе от мщения¹.

На допросе у прокуратора

В главе 2-й («Понтий Пилат») во время допроса прокуратор так сильно страдал от невыносимой головной боли, что даже малодушно думал о смерти.

«Да, нет сомнений! Это она, опять она, непобедимая, ужасная болезнь гемикрания, при которой болит полголовы. От нее нет средств, нет никакого спасения. Попробую не двигать головой. <...>

Прокуратор был как каменный, потому что боялся качнуть пылающей адской болью головой. <...>

И мысль об яде вдруг соблазнительно мелькнула в больной голове прокуратора. <...>

И опять померещилась ему чаша с темною жидкостью. «Яду мне, яду!»»

Арестованный Иешуа заметил это, огорчился и снял головную боль у Понтия Пилата.

«— Истина, прежде всего, в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе трудно даже глядеть на меня. И сейчас я невольно являюсь твоим палачом, что меня огорчает. Ты не можешь даже и думать о чем-нибудь и мечтаешь только о том, чтобы пришла твоя собака, единственное, по-видимому, существо, к которому ты привязан. Но мучения твои сейчас кончатся, голова пройдет. <...>

— Ну вот, все и кончилось, — говорил арестованный, благожелательно поглядывая на Пилата, — и я чрезвычайно этому рад».

Если бы на этом все завершилось, но несомненно можно было бы утверждать, что Иешуа проявил милосердие, т. к. его действия были бескорыстными и вызваны состраданием к прокуратору. Однако, далее по тексту Га-Ноцри предложил Понтию Пилату прогуляться вдвоем в окрестностях и Иешуа смог бы побеседовать с умным человеком.

«Я советовал бы тебе, игемон, оставить на время дворец и погулять пешком где-нибудь в окрестностях, ну хотя бы в садах на Елеонской горе. Гроза начнется, — арестант повернулся, прищурился на солнце, — позже, к вечеру. Прогулка принесла бы тебе большую пользу, а я с удовольствием сопровождал бы тебя. Мне пришли в голову кое-какие новые мысли, которые могли бы, полагаю, показаться тебе интересными, и я охотно поделился бы ими с тобой, тем более что ты производишь впечатление очень умного человека».

Таким образом, лечение прокуратора бродячим философом нельзя назвать бескорыстным, хоть и из заявленного сострадания. Иешуа проявил корысть — он хотел поделиться своими мыслями с умным собеседником, получить духовное удовольствие, и поэтому его врачевание нельзя оценить как милосердие.

А вот сам Иешуа попросил Понтия Пилата о помощи, т. е. о милосердии. Но оказать ее было не во власти прокуратора.

«— А ты бы меня отпустил, игемон, — неожиданно попросил арестант, и голос его стал тревожен, — я вижу, что меня хотят убить.

Лицо Пилата исказилось судорогой, он обратил к Иешуа воспаленные, в красных жилках белки глаз и сказал:

— Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? О, боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твое место? Я твоих мыслей не разделяю!»

Почему прокуратор не мог отпустить Иешуа Га-Ноцри, подробно рассматривается в статьях «Требуется правосудие!» и «И обладал ли Понтий Пилат самым страшным пороком?».

Во дворце у прокуратора

В главе 25-й («Как прокуратор пытался спасти Иуду») начальник тайной службы Афраний доложил, в том числе, как прошла казнь осужденных.

«— А скажите... напиток им давали перед повешением на столбы?

— Да. Но он, — тут гость закрыл глаза, — отказался его выпить.

— <...> В каких выражениях он отказался?

— Он сказал, — опять закрывая глаза, ответил гость, — что благодарит и не винит за то, что у него отняли жизнь.

— Кого? — глухо спросил Пилат.

— Этого он, игемон, не сказал».

Из разговора видно, что Иешуа никого не винил за свою гибель. А чтобы было проявление милосердия со стороны бродячего философа, тот должен был простить виновных в своей казни. Но Га-Ноцри поступил иначе.

На каменной террасе здания

В главе 29-й («Судьба мастера и Маргариты определена») Иешуа через своего ученика Левия Матвея обратился с просьбой к Воланду, о даровании покоем любовников.

«— Он прочитал сочинение мастера, — заговорил Левий Матвей, — и просит тебя, чтобы ты взял с собою мастера и наградил его покоем. <...>

— Он просит, чтобы ту, которая любила и страдала из-за него, вы взяли бы тоже, — в первый раз моляще обратился Левий к Воланду».

Эту просьбу можно было бы принять за милосердие, если бы это было правдой. Подробно покой в вечном приюте рассмотрен во второй главе «Мастер и Маргарита» в пункте 5 «Что такое «покой» от Воланда?» в «Кратком анализе романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова».

Здесь же мы укажем на последствие «покоя» для мастера. Оно показано в Эпилоге романа. Если в вечном приюте все хорошо, как ему обещали Воланд и Маргарита, то чего же боится мастер?

«Тогда в (лунном — А.Я.) потоке складывается непомерной красоты женщина и выводит к Ивану за руку пугливо озирающегося обросшего бородой человека. Иван Николаевич сразу узнает его. Это — номер сто восемнадцатый, его ночной гость».

А ведь перед «покоем» в вечным приюте мастер совершенно иным. Это видно из главы 30-й («Пора! Пора!»).

«— Я ничего и не боюсь, Марго, — вдруг ответил ей мастер и поднял голову и показался ей таким, каким был, когда сочинял то, чего никогда не видел, но о чем наверно знал, что оно было. — И не боюсь потому, что я все уже испытал. Меня слишком пугали и ничем более напугать не могут».

Однако, как показано в Эпилоге, мастер ошибался — нашлось что-то, что будет пугать его вечно.

Во сне профессора Понырева

В Эпилоге романа сообщается, что каждый год во время весеннего праздничного полнолуния Иван Николаевич после долгих страданий всегда видит один и тот же сон, в котором Понтий Пилат и Иешуа Га-Ноцри идут по широкой лунной дороге и прокуратор спрашивает спутника об одном и том же.

«От постели к окну протягивается широкая лунная дорога, и на эту дорогу поднимается человек в белом плаще с кровавым подбоем и начинает идти к луне. Рядом с ним идет какой-то молодой человек в разорванном хитоне и с обезображенным лицом. Идущие о чем-то разговаривают с жаром, спорят, хотят о чем-то договориться.

— Боги, боги, — говорит, обращая надменное лицо к своему спутнику, тот человек в плаще, — какая пошлая казнь! Но ты мне, пожалуйста, скажи, — тут лицо из надменного превращается в умоляющее, — ведь ее не было! Молю тебя, скажи, не было?

— Ну, конечно не было, — отвечает хриплым голосом спутник, — тебе это померещилось.

— И ты можешь поклясться в этом? — заискивающе просит человек в плаще.

— Клянусь, — отвечает спутник, и глаза его почему-то улыбаются.

— Больше мне ничего не нужно! — сорванным голосом вскрикивает человек в плаще и поднимается все выше к луне, увлекая своего спутника. За ними идет спокойный и величественный гигантский остроухий пес».

В этом эпизоде видно, что Понтий Пилат не покаялся, не признал свой грех, а пытается убедить себя и Иешуа, что никакой казни не было. И Га-Ноцри снова не проявил милосердие — не простил прокуратора за утверждение смертного приговора.

Таким образом, в романе Иешуа ни разу не проявил милосердие, но единожды обратился за помощью, т. е. за ней, к прокуратору. Но выполнить просьбу арестанта Понтий Пилат не мог. И еще раз просил, но не за себя, а за мастера и Маргариту. Хотя как показывает анализ романа, лучше бы Иешуа за них не просил.

Примечания

1. Апресян Р.Г. Милосердие // Новая философская энциклопедия: В 4 тт. — М.: Мысль. Под редакцией В.С. Стёпина, 2001.