Воланд

И дьявол, и сатана, и черт

Профессор черной магии Воланд назывался другими героями романа и чертом, и сатаной, и дьяволом.

Повествователь именовал Воланда сатаной и дьяволом.

Он назвал главу 23 «Великий бал у сатаны».

«Взор ее притягивала постель, на которой сидел тот, кого еще совсем недавно бедный Иван на Патриарших прудах убеждал в том, что дьявола не существует. Этот несуществующий и сидел на кровати».

«Тень шпаги медленно и неуклонно удлинялась, подползая к черным туфлям на ногах сатаны».

Мастер считал Воланда только сатаной и полагал, что тот не сам дьявол, а его посланник.

— Ну, хорошо, — ответил гость и веско и раздельно сказал: — Вчера на Патриарших прудах вы встретились с сатаной.

— Ну вот... ведь даже лицо, которое вы описывали... разные глаза, брови! Простите, может быть, впрочем, вы даже оперы «Фауст» не слыхали?

— Ну вот, ну вот... неудивительно! А Берлиоз, повторяю, меня поражает. Он человек не только начитанный, но и очень хитрый. Хотя в защиту его я должен сказать, что, конечно, Воланд может запорошить глаза и человеку похитрее.

«Нет, Маргарита права! Конечно, передо мной сидит посланник дьявола. Ведь я же сам не далее как ночью позавчера доказывал Ивану о том, что тот встретил на Патриарших именно сатану, а теперь почему-то испугался этой мысли и начал что-то болтать о гипнотизерах и галлюцинациях. Какие тут к черту гипнотизеры!»

Маргарита называла Воланда и сатаной, и дьяволом, и чертом.

— ...Ты серьезно уверена в том, что мы вчера были у сатаны?

— Совершенно серьезно, — ответила Маргарита.

— Ты сейчас невольно сказал правду, — заговорила она, — черт знает, что такое, и черт, поверь мне, все устроит! — глаза ее вдруг загорелись, она вскочила, затанцевала на месте и стала вскрикивать: — Как я счастлива, как я счастлива, как я счастлива, что вступила с ним в сделку! О, дьявол, дьявол!

«Ах, право, дьяволу бы заложила душу, чтобы только узнать, жив он или нет!»

Мастер и Маргарита и слуги (Азазелло, Коровьев-Фагот, Бегемот и Гелла) обращались к Воланду — мессир.

— Я это и говорю, — прогнусил рыжий и, повернувшись к Воланду, добавил почтительно: — Разрешите, мессир, его выкинуть ко всем чертям из Москвы?

— Мессир, вам стоит это приказать!.. — отозвался откуда-то Коровьев, но не дребезжащим, а очень чистым и звучным голосом.

— Спрошу, — сказала, видимо колеблясь, горничная и, приоткрыв дверь в кабинет покойного Берлиоза, доложила: — Рыцарь, тут явился маленький человек, который говорит, что ему нужен мессир.

— Ни в каком случае, мессир, — справившись с собой, тихо, но ясно ответила Маргарита...

— Ни за что, мессир! — заорал кот и в ту же секунду вылез из-под кровати, держа в лапе коня.

Тут мастер засмеялся и, обхватив давно развившуюся кудрявую голову Маргариты, сказал:

— Ах, не слушайте бедную женщину, мессир...

И только Бегемот называл Воланда не в глаза, но в его присутствии — сатаной.

— Сим удостоверяю, что предъявитель сего Николай Иванович провел упомянутую ночь на балу у сатаны, будучи привлечен туда в качестве перевозочного средства... поставь, Гелла, скобку! В скобке пиши «боров». Подпись — Бегемот.

«Николай Иванович не очень удивил следствие, выложив на стол шутовское удостоверение о том, что он провел время на балу у сатаны».

Сам же Воланд называл себя дьяволом в беседе с Иваном Бездомным и Михаилом Берлиозом и чертом в разговоре с Маргаритой.

— А дьявола тоже нет? — вдруг весело осведомился больной у Ивана Николаевича.

— И дьявола...

— Но умоляю вас на прощанье, поверьте хоть в то, что дьявол существует!

— Вздор! Лет через триста это пройдет. Мне посоветовали множество лекарств, но я по старинке придерживаюсь бабушкиных средств. Поразительные травы оставила в наследство поганая старушка, моя бабушка!

Получается, что писатель Михаил Булгаков показал в романе через названия и обращения смешанное представление о дьяволе — богословское и народное. Это различие было продолжено и в описании Воланда. Потеряв человеческий облик, он предстает в ином виде:

«И, наконец, Воланд летел тоже в своем настоящем обличье. Маргарита не могла бы сказать, из чего сделан повод его коня, и думала, что возможно, что это лунные цепочки и самый конь — только глыба мрака, и грива этого коня — туча, а шпоры всадника — белые пятна звезд».

В то время как в Библии он, хоть и падший, но ангел. А ангелам, демонам и душам не нужны кони для полета в небе. Так в конце романа Воланд изображен как дохристианское божество, несущееся со свитой на конях по небу.

Возникает ассоциация с «Дикой охотой» бога Одина. Согласно легендам он со своей свитой верхом на чёрных оленях, либо на вороных лошадях, со страшными чёрными собаками носится по земле, собирая души людей. Если кто-либо встретится с ними, то попадёт в иной мир, а если заговорит, то может погибнуть. В одной из ранних версий «Мастера и Маргариты» в полете участвовала стая воронов. И у бога Одина была пара воронов, которые летали по всему миру и сообщали ему о происходящем.

Место в иерархии сил

Во время встречи на Патриарших прудах Воланд узнал от литераторов Ивана Бездомного и Михаила Берлиоза, что они не верят ни в бога, ни в Иисуса, ни в дьявола. Если неверие в бога обрадовало профессора черной магии, то неверие литераторов в Иисуса и дьявола — нет.

По мнению самого Воланда, во-первых, бог есть, и он управляет всем распорядком на земле. И, во-вторых, существуют Иисус и дьявол. Правда, фигура Иисуса в образе Иешуа Га-Ноцри, описываемая Воландом, совершенно не совпадает с евангельскими рассказами.

«— Простите мою навязчивость, но я так понял, что вы, помимо всего прочего, еще и не верите в бога?»

«— И мне жаль! — подтвердил неизвестный, сверкая глазом, и продолжал: — Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?»

«...профессор поманил обоих к себе и, когда они наклонились к нему, прошептал:

— Имейте в виду, что Иисус существовал».

«...тот (Берлиоз — А.Я.) сказал, внимательно всматриваясь в лицо иностранца:

— Ваш рассказ чрезвычайно интересен, профессор, хотя он и совершенно не совпадает с евангельскими рассказами»

«— Позвонить? Ну что же, позвоните, — печально согласился больной и вдруг страстно попросил: — Но умоляю вас на прощанье, поверьте хоть в то, что дьявол существует! О большем я уж вас и не прошу. Имейте в виду, что на это существует седьмое доказательство, и уж самое надежное! И вам оно сейчас будет предъявлено».

Итак, по мнению самого Воланда, бог есть, и он управляет всем распорядком на земле. Кроме него существует два ведомства. Одному полагается творить милосердие. И, вероятно, оно возглавляется Иисусом. И второе возглавляет Воланд.

«— Я о милосердии говорю, — объяснил свои слова Воланд, не спуская с Маргариты огненного глаза.

<...>

— Так вы сделаете это? — тихо спросила Маргарита.

— Ни в коем случае, — ответил Воланд, — дело в том, дорогая королева, что тут произошла маленькая путаница. Каждое ведомство должно заниматься своими делами. Не спорю, наши возможности довольно велики, они гораздо больше, чем полагают некоторые, не очень зоркие люди...

<...>

— Но просто, какой смысл в том, чтобы сделать то, что полагается делать другому, как я выразился, ведомству?»

Оценивая характер взаимоотношения между ведомствами, можно предположить, что Воланду конечно бы хотелось, чтобы его организация была сильнее другой «...наши возможности довольно велики, они гораздо больше, чем полагают некоторые, не очень зоркие люди...» Но в действительности, ведомство милосердия будет посильнее организации Воланда. Ниже в пункте «Присутствие в романе иной силы, чем Воланд» подробно анализируются признаки ведомства милосердия. Здесь же мы лишь кратко их перечислим.

Во-первых, крестное знамение рассеивает чары нечистой силы.

Во-вторых, если Воланд не может достать философа Иммануила Канта, то, в-третьих, кто-то смог наказать Коровьева-Фагота спутника сатаны. Значит, он сильнее дьявола.

В-четвертых, Воланд сам упоминает, что есть другое ведомство — милосердия.

В-пятых, упоминание бога и Иисуса Христа.

Отличие Воланда от Мефистофеля

В отличие от библейского сатаны из книги Иова и Мефистофеля из «Фауста» Гете Воланд Булгакова наделен большей автономией. Он не спрашивал разрешение у бога, как в предыдущих случаях. На всем протяжении романа он действовал самостоятельно и обладал свободой инициативы. Правда, сатана из библии и Мефистофель из трагедии хотели заполучить душу праведника — Иова и Фауста, возможно, поэтому им требовалось разрешение бога. Воланд же обратил свое внимание не на праведников, а на тех, кто отверг бога. Им сатана предложил свою версию евангельских событий и веру в себя. И кроме того, дьявол заполучил души мастера и Маргариты, чего не удалось сатане с Иовом и Мефистофелю с Фаустом и Маргаритой.

При этом сам Воланд, его демоны и грешники могут приобретать иное человеческое обличье, а Воланд так еще и природу. Он близко познакомился с одной ведьмой, и она наградила его болезнью, из-за которой у него болит колено. Кроме того, у Воланда, оказывается, была бабушка. Получается, что Михаил Булгаков вселяет богословского сатану в тело народного черта, который вступает в отношения с ведьмами и имеет родственников.