«Дон-Кихот»

«ДОН-КИХОТ», инсценировка одноименного романа (1605—1615) великого испанского писателя Мигеля де Сервантеса (1547—1616). При жизни Булгакова не ставилась и не публиковалась. Впервые: Булгаков М. Пьесы. М.: Искусство, 1962. Инсценировка Д.-К. была предложена Булгакову режиссером Вахтанговского театра В.В. Кузой в июне 1937 г. Драматург указывал на трудности театрального воплощения великого романа. Договор на Д.-К. был заключен им только 3 декабря 1937 г. Булгаков обязался передать пьесу в театр не позднее 3 декабря 1938 г. Первые наброски к Д.-К. он сделал 8 декабря 1937 г. 9 сентября 1938 г. Булгаков сдал текст Д.-К. в Вахтанговский театр (интенсивная работа над ним шла с начала июля). 14 сентября 1938 г. Д.-К. поступил в Главрепертком. 5 ноября 1938 г. распространился слух, что Д.-К. разрешен цензурой. 9 ноября Театр им. Евг. Вахтангова подтвердил наличие такого разрешения, и на следующий день драматург уже читал пьесу труппе. Однако в действительности к тому времени Д.-К. еще не был разрешен. В ожидании ответа от цензуры, которое затянулось на четыре месяца, Булгаков создал новую редакцию пьесы, 27 декабря 1938 г. переданную в Главрепертком.

5 января 1939 г., как зафиксировано в дневнике третьей жены драматурга Е.С. Булгаковой, он заявил работникам Главреперткома, что те умышленно затягивают разрешение Д.-К. и он будет жаловаться в ЦК. 17 января пьеса была наконец разрешена. Причина промедления заключалась не в содержании пьесы, а в имени написавшего ее драматурга, для цензуры одиозном. Вахтанговцам Булгаков читал пьесу еще 10 ноября 1938 г. По договору с театром Д.-К. должен был быть поставлен до 1 января 1940 г. Однако Булгаков не верил в скорую постановку пьесы. 11 марта 1939 г. он писал своему соавтору по пьесе «Александр Пушкин» Викентию Вересаеву (Смидовичу) (1867—1945): «Одним из последних моих опытов явился «Дон-Кихот» по Сервантесу, написанный по заказу вахтанговцев. Сейчас он лежит у них, и будет лежать, пока не сгинет, несмотря на то что встречен ими шумно и снабжен разрешающей печатью Реперткома. В своем плане они поставили его в столь дальний угол, что совершенно ясно — он у них не пойдет. Он, конечно, и нигде не пойдет. Меня это нисколько не печалит, так как я уже привык смотреть на всякую свою работу с одной стороны — как велики будут неприятности, которые она мне доставит? И если не предвидится крупных, и за то уже благодарен от души». В мрачных прогнозах насчет судьбы Д.-К. Булгаков ошибся, однако увидеть свою пьесу на сцене ему так и не довелось. В связи с окончанием в апреле 1939 г. гражданской войны в Испании постановка Д.-К. потеряла актуальность.

В начале апреля 1939 г. начались репетиции Д.-К., однако вскоре они были прекращены. Театр им. Евг. Вахтангова готовил «революционную» пьесу А.Н. Толстого (1882/83—1945) «Путь к победе», где режиссер Д.-К. И.М. Раппопорт играл В.И. Ленина, а исполнитель роли Дон Кихота Рубен Николаевич Симонов (1899—1968) — И.В. Сталина. 24 февраля 1940 г., уже будучи смертельно больным, Булгаков направил письмо в театр с указанием на нарушение оговоренных сроков постановки Д.-К. Ему была выплачена неустойка и заключено новое соглашение, где сроком постановки называлось 1 апреля 1941 г. Впервые Д.-К. был поставлен, однако, не вахтанговцами, а Театром им. А.Н. Островского в Кинешме (режиссер А. Ларионов) 27 апреля 1940 г., через полтора месяца после смерти драматурга, скончавшегося 10 марта 1940 г. Русский театр драмы в Петрозаводске поставил Д.-К.в конце января 1941 г. (режиссер Н. Берсенев). 15 марта 1941 г. премьеру Д.-К.в постановке В. Кожича показал Ленинградский Театр им. А.С. Пушкина. Вахтанговский спектакль появился только 8 апреля 1941 г.

Гюстав Доре. Иллюстрация к роману Сервантеса «Дон-Кихот». 1863 г.

Булгаков очень любил роман Сервантеса и даже выучил испанский язык, чтобы читать его в подлиннике. 25 июля 1938 г. он написал Е.С. Булгаковой письмо по-испански: «Пишу тебе по-испански, для того, во-первых, чтобы ты убедилась, насколько усердно я занимаюсь изучением царя испанских писателей, и, во-вторых, для проверки — не слишком ли ты позабыла в Лебедяни чудесный язык, на котором писал и говорил Михаил Сервантес». Драматург неслучайно превратил в письме Мигеля в Михаила, подчеркивая свое духовное родство с испанским писателем, которого тоже не баловала судьба.

Работа над Д.-К.шла параллельно с созданием романа «Мастер и Маргарита», и многие образы Сервантеса отразились в последнем булгаковском произведении. Так, в образе Иешуа Га-Ноцри есть черты Дон-Кихота. Иешуа, проповедующий, что все люди — добрые, рассказывает, в частности, о том, как ему удалось убедить Левия Матвея в своей правоте: «Первоначально он отнесся ко мне неприязненно и даже оскорблял меня, то есть думал, что оскорбляет, называя меня собакой... я лично не вижу ничего дурного в этом звере, чтобы обижаться на это слово... однако, послушав меня, он стал смягчаться... наконец, бросил деньги на дорогу и сказал, что пойдет со мною путешествовать...» Га-Ноцри также считает добрым, но несчастным человеком ударившего его центуриона Марка Крысобоя, утверждая: «Если бы с ним поговорить... я уверен, что он резко изменился бы». Тут в преображенном виде воспроизведен эпизод, когда Дон-Кихот, оскорбленный в замке герцога священником, назвавшим странствующего рыцаря «пустой головой», кротко отвечает: «Я не должен видеть, да и не вижу ничего обидного в словах этого доброго человека. Единственно, о чем я жалею, это что он не побыл с нами, — я бы ему доказал, что он ошибается».

Мигель де Сервантес Сааведра

Вероятно, с романом Сервантеса связан и образ Коровьева-Фагота в «Мастере и Маргарите». В финале Воланд говорит о своем первом помощнике, превратившемся в темно-фиолетового рыцаря «с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом»: «Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил... его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого пошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал. Но сегодня такая ночь, когда сводятся счеты. Рыцарь свой счет оплатил и закрыл!» В Д.-К. бакалавр Сансон Караско, чтобы заставить Дон-Кихота вернуться домой, принимает затеянную «рыцарем Печального образа» игру. Бакалавр выдает себя за «рыцаря Белой Луны», побеждает Дон-Кихота и принуждает его вернуться к родне. Но после возвращения Дон-Кихот, будучи не в силах перенести крушение своей фантазии, умирает. Шутка Сансона становится причиной гибели «Рыцаря Печального Образа». После ранения Дон-Кихота герцог говорит в пьесе, что «шутка зашла слишком далеко». Сансон становится невольным палачом. Героя Сервантеса зовут Самсон, но Булгаков транскрибирует его имя как Сансон, делая его совпадающим с фамилией известного палача эпохи Великой Французской революции Г. Сансона (приписываемые ему «Записки палача» были популярны в России). Сансон Караско, став «рыцарем Белой Луны», как бы связал себя с ночью и с ночным светилом, традиционно ассоциирующимся с потусторонними силами. Дон-Кихот же неразрывно соединен с дневным светом, с солнцем, и неслучайно его смерть происходит вместе с солнечным заходом. «Рыцарь Печального Образа» олицетворяет светлое начало, хотя окружающие считают, что его ум помрачен. Рассудочный «рыцарь Белой Луны», сам того не сознавая, творит черное дело, погубив Дон-Кихота.

Отметим, что в своем Д.-К. Булгаков следовал духу и букве романа Сервантеса, не допуская модернизации, хотя ему рекомендовали сделать такую модернизацию очень высокопоставленные лица. Например, председатель Комитета по делам искусств П.М. Керженцев (Лебедев) (1881—1940), как отмечено в дневнике Е.С. Булгаковой 14 декабря 1937 г., драматургу «о «Дон-Кихоте» сказал, что надо сделать так, чтобы чувствовалась современная Испания. О, черт!..» Однако к концу 1938 г. стало ясно, что поддерживаемое Советским Союзом республиканское правительство потерпит поражение, и какие-либо аналогии с современной Испанией в Д.-К. уже не требовались.

Ослабление комедийных и усиление трагических моментов, проведенное Булгаковым в последней редакции Д.-К. в конце 1938 — начале 1939 г., также оказалось кстати в свете исхода гражданской войны в Испании, закончившейся победой сторонников генерала Франсиско Франко (1892—1975).