Примеры сочинений

Нравственная проблематика повести М.А. Булгакова «Собачье Сердце»

Творчество М.А. Булгакова является одной из ярчайших страниц русской литературы XX века. Не признанный и во многом не опубликованный при жизни, писатель нашел дорогу к читателям в 60-е годы. С тех пор его популярность только возрастала.

Одним из наиболее известных произведений Булгакова является повесть «Собачье сердце».

В повести рассказывается о том, как знаменитый ученый, проводя эксперименты по омолаживанию, пересаживает собаке гипофиз человека. Однако основное внимание в ней уделено тому, что в результате получилось из «очеловечивания» животного.

Основной сатирический пафос повести заключался в высмеивании попыток пришедших к власти большевиков создать из вчерашних рабов и люмпенов людей нового «светлого» будущего.

К созданию повести Булгакова во многом подтолкнули как роман Г. Уэллса «Остров доктора Моро», так и реальные научные опыты по омоложению людей, проводившиеся в то время.

Профессор у Булгакова очень мало напоминает героя Уэллса. И все же эксперимент оканчивается провалом. Для создания нового человека ученый берет гипофиз «пролетария» — алкоголика и тунеядца Клима Чугункина. И вот в результате сложнейшей операции появляется безобразное, примитивное существо, целиком унаследовавшее «пролетарскую» сущность своего «предка». Первые произнесенные им слова — ругань, первое отчетливое слово — «буржуи». А потом — уличные выражения: «не толкайся!», «подлец», «еще парочку», «слезай с подножки» и прочее.

Профессор Преображенский и Борменталь безуспешно пытаются привить ему правила хорошего тона, развить и образовать его. Из возможных культурных мероприятий Шарикову нравится только цирк, а театр он считает «контрреволюцией». В ответ на требования Преображенского и Борменталя вести себя за столом культурно Шариков с иронией замечает, что так люди мучили себя при царском режиме.

Однако трагедия даже не в этом, а в том, что едва научившийся ходить «человек» отыскивает в жизни надежных союзников, которые подводят под все его поступки революционную теоретическую базу. От Швондера Шариков узнает о том, какие у него, пролетария, привилегии по сравнению с профессором, и, более того, начинает осознавать, что ученый, давший ему человеческую жизнь, — это классовый враг. Шариков четко усваивает главное кредо новых хозяев жизни: грабь, воруй, растаскивай все, что создано другими людьми, а главное — стремись к всеобщей уравниловке. И некогда благодарный профессору пес уже не может смириться с тем, что «один в семи комнатах расселился, штанов у него сорок пар, а другой шляется, в сорных ящиках пропитание ищет». И даже приносит бумагу, по которой ему в квартире полагается площадь в 16 аршин. Шариков с каждым днем он все больше и больше распоясывается. Он ворует, пьет, бесчинствует в квартире Преображенского, пристает к женщинам.

Полиграф Полиграфович быстро находит себе место в обществе, живущем по принципу «кто был ничем, тот станет всем». Швондер устраивает его заведующим подотделом очистки города от бродячих животных. И вот он предстает перед изумленным профессором и Борменталем «в кожаной куртке с чужого плеча, в кожаных же потертых штанах и высоких английских сапожках». По всей квартире разносится вонь, на что Шариков замечает: «Ну, что ж, пахнет... известно: по специальности. Вчера котов душили-душили...»

Нас уже не удивляет, что он взялся за преследование бродячих собак и кошек, несмотря на то, что сам вчера принадлежал к их числу. Последовательно «развиваясь», он пишет донос на своего создателя — профессора Преображенского. Шарикову чужды совесть и мораль. У него отсутствуют нормальные человеческие качества.

Профессор, в отличие от Швондера, ставшего духовным наставником «нового человека», до конца осознает всю опасность «шариковщины». «Ну, так вот, Швондер и есть самый главный дурак, — говорит Преображенский своему ассистенту доктору Борменталю. — Он не понимает, что Шариков для него еще более грозная опасность, чем для меня. Ну, сейчас он всячески старается натравить его на меня, не соображая, что если кто-нибудь, в свою очередь, натравит Шарикова на самого Швондера, то от него останутся рожки да ножки!» В исторической перспективе профессор (а с ним, разумеется, и Булгаков) оказался совершенно прав.

Несмотря на то, что в повести осознавший свою ошибку профессор путем еще одной операции возвращает Шарикова в первоначальное состояние, реальная жизнь распорядилась по-другому.

Булгаков своей повестью предупреждал человечество об опасности безответственного экспериментирования с природой, нарушения естественного хода вещей. «Великой эволюции я предпочитаю Великую эволюцию», — написал он в своем письме советскому правительству.

Таким образом, Булгаков не только вносит этический аспект в оценку любых научных изысканий, но и ставит его на первый план. Нравственный критерий — это то главное, чем должен руководствоваться любой ученый в своей работе. По его глубочайшему убеждению, то, что безнравственно, или приводит к безнравственным последствиям, не может считаться истинным открытием.

Профессор Преображенский в повести М.А. Булгакова «Собачье сердце»

Лучшие произведения М.А. Булгакова стали известны читающей публике только спустя много лет после его смерти. Советский тоталитарный режим наложил фактический запрет на публикацию произведений писателя, в которых он сатирически изображал как социалистическую действительность, так и тех, кто пытался насильственным, «революционным» способом изменить жизнь.

Одним из наиболее известных произведений Булгакова является повесть «Собачье сердце».

К созданию повести Булгакова во многом подтолкнули как роман Г. Уэллса «Остров доктора Моро», так и реальные научные опыты по омоложению людей, проводившиеся в то время.

Профессор Преображенский, в отличие от героя Уэллса, отличается здравым смыслом и житейской мудростью («Террор совершенно парализует нервную систему»; «разруха не в клозетах, а в головах»; «...не читайте до обеда советских газет») и «прокалывается» лишь единожды. Научная интуиция и здравый смысл изменяют ему, когда он пытается пересадить уличной дворняжке гипофиз человека. Он никак не мог предполагать, что этим человеком окажется люмпен-пролетарий Клим Чугункин.

Профессор живет так, как считает нужным, так, как он заслужил своим умом, трудолюбием и талантом. Его поведение свободно, словно никакой революции не было и в помине.

Он один занимает семь комнат, живет на широкую ногу — гурманствует, употребляя всевозможные деликатесы, пьет водку исключительно сорока градусов, а не тридцатиградусный ширпотреб, — ходит в оперу и во всеуслышанье заявляет, что не любит пролетариат.

«Контрреволюционные речи говорите», — в шутку замечает Борменталь. Но в поведении профессора нет ничего контрреволюционного, он вовсе не жаждет возврата старых порядков. Ему нужен просто порядок, при этом не обязательно старый. Как и к пролетариату, он отрицательно относится и к помещикам: «...холодными закусками и супом закусывают только не дорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими». Преображенскому, как человеку умному, мыслящему, претит любая «стадность», любое проявление интеллектуальной зависимости. Он в лучшем смысле этого слова индивидуалист. Он не только «делает дело», но и берет на себя ответственность за тот небольшой мирок, который создается вокруг него (это и доктор Борменталь, и кухарка Дарья, и Зинаида, и даже приблудный пес Шарик). В образе профессора Преображенского отразилась мысль Булгакова о том, что человек имеет право на личную, частную жизнь. Мало того, эта частная жизнь должна стоять выше жизни общественной. Именно на ней зиждется ответственность каждого за то, что происходит в мире. Если же нет личной, частной жизни, а кроме того нет и частной собственности, то, по Булгакову, пропадает и всякая ответственность за творящееся вокруг. Все подменяется «ответственностью коллективной», другими словами — массовой безответственностью.

Профессор в своих возражениях советской власти не пускается в абстрактные философствования, ему абсолютно чужды все рассуждения о «светлом будущем» и о «классовой борьбе». Он практик и хорошо понимает, что именно люди практические, профессиональные и ответственные, создают все блага в мире, что прогресс движется благодаря именно им, а не разного рода «певунам».

Все произведение Булгакова построено на противопоставлениях и контрастах. Весь быт профессора Преображенского, все его убеждения (при этом в них нет никакой политики!) противостоит навязываемому «жилтоварищами» образу жизни. Профессор живет частной жизнью, что само по себе не укладывается в новую идеологию «победивших масс» и представляет если не контрреволюцию, то по меньшей мере вызов. Преображенский и «товарищи» словно разговаривают на разных языках. Для представителей домкома на первом плане стоят абстрактные идеи «социальной справедливости» и «мирового братства».

Работа, любимое дело, которое человек делает хорошо, — это единственное, чем он может быть полезен другим людям. Филипп Филиппович в этом твердо убежден. Тогда не будет никакой «разрухи», ведь «разруха не в клозетах, а в головах». Однако у большинства «новых» людей нет никакого собственного дела, они ничего не знают, не умеют, да и не хотят знать и уметь. Революционеры-большевики, «певуны», только тем и занимаются, что делают не свое дело: руководят, не умея руководить, разрушают то, что не ими создано, все переделывают, перестраивают.

В конце концов и Филипп Филиппович и доктор Борменталь понимают свою ошибку — сделать из нечеловека человека невозможно. Из Клима Чугункина, пьяницы с тремя судимостями, умершего в пивной от удара ножом в сердце, мог выйти только Клим Чугункин.

Процесс деградации Шарикова под воздействием Швондера очень быстро становится необратимым, воспитание не помогает, природа и среда, в которой вырос и развивался индивид — берут свое, он не подлежит исправлению. И только тогда, когда обратное преображение произошло, жизнь вернулась в свою колею. Безответственный эксперимент подошел к своему логическому завершению.

В работе «На пиру богов», вышедшей в Киеве 1918 г., философ, богослов и публицист С.Н. Булгаков заметил: «Признаюсь вам, что «товарищи кажутся мне иногда существами, вовсе лишенными духа и обладающими только низшими душевными способностями, особой разновидностью дарвиновских обезьян — Homo socialisticus».

Именно об опасности отрицания духа, этических ценностей предупреждал Булгаков, об ужасных последствиях, к которым могут привести непродуманные эксперименты. К сожалению, в своих пророчествах он оказался абсолютно прав.

Реальность и фантастика в повести М.А. Булгакова «Собачье сердце»

Повесть М. Булгакова «Собачье сердце» не была опубликована при жизни автора. Лишь спустя более пятидесяти лет после своего создания она увидела свет. Это объяснялось как формой, так и содержанием повести.

В повести рассказывается о том, как знаменитый ученый, проводя эксперименты по омолаживанию, пересаживает собаке гипофиз человека. Однако основное внимание в произведении уделено тому, что в результате получилось из «очеловечивания» животного.

Подобной расстановкой акцентов и определяется соотношение реального и фантастического в повести. Профессор проводит неслыханную операцию, собака превращается в человека, а потом снова в собаку — это фантастика, а вот все, что связано с жизнью этой собаки в облике человека — безусловно, реальность.

Фантастика для Булгакова служит лишь сюжетной основой для раскрытия социальных проблем, тех реалий, которые окружали писателя в середине 20-х годов.

Для создания нового человека ученый берет гипофиз «пролетария» — алкоголика и тунеядца Клима Чугункина. И вот в результате сложнейшей операции появляется безобразное, примитивное существо, целиком унаследовавшее «пролетарскую» сущность своего «предка». Первые произнесенные им слова — ругань, первое отчетливое слово — «буржуи». А потом — уличные выражения: «не толкайся!», «подлец», «еще парочку», «слезай с подножки» и прочее. В фантастический сюжет с шумом врывается реальность, и повесть приобретает ярко выраженную сатирическую направленность.

Профессор Преображенский и Борменталь безуспешно пытаются привить ему правила хорошего тона, развить и образовать его. Из возможных культурных мероприятий Шарикову нравится только цирк, а театр он считает «контрреволюцией». В ответ на требования Преображенского и Борменталя вести себя за столом культурно Шариков с иронией замечает, что так люди мучили себя при царском режиме. Фантастика здесь полностью остается в стороне, перед нами во всей неприглядности встает философия «новых хозяев жизни» — пролетариев: «грабь награбленное», «взять все и поделить», а то «один в семи комнатах расселился, штанов у него сорок пар, а другой шляется, в сорных ящиках пропитание ищет». «Образование» Швондера и его подручных очень быстро приносит плоды: Шариков превращается не просто в тунеядца и хулигана, каким был его «донор» Клим Чугункин, а в «пролетария», вооруженного марксизмом и революционной фразеологией. Он ворует, пьет, бесчинствует в квартире Преображенского, пристает к женщинам.

Сам «новый» социально-бытовой микропорядок изображается в стиле сатирического памфлета. Булгаков использует прием гротеска (поведение Шарикова, образы членов домкома), комической буффонады (сцена ловли кота). При всей невероятности, фантастичности повести, она отличается удивительным правдоподобием. Это не только узнаваемые конкретные приметы времени. Это — сам городской пейзаж, место действия: Обуховский переулок, дом, квартира, ее быт, облик и поведение персонажей и т. п.

Полиграф Полиграфович быстро находит себе место в обществе, живущем по принципу «кто был ничем, тот станет всем». Швондер устраивает его заведующим подотделом очистки города от бродячих животных. Последовательно «развиваясь», он пишет донос на своего создателя — профессора Преображенского. Шарикову чужды совесть и мораль. У него отсутствуют нормальные человеческие качества. Впрочем, это свойственно почти всем «товарищам», изображенным в повести. А именно это является является, по глубокому убеждению профессора, источником той разрухи, которая царит вокруг. Он считает, что разруха «не в клозетах», а «в головах». И эти размышления тоже вполне реальны. Правда, в нашей стране, которая долгое время жила в виртуальном социалистическом «завтра», они стали восприниматься как истина лишь сравнительно недавно, когда люди наконец поняли, что в этих словах «нет никакой контрреволюции, а лишь опытность и здравый смысл».

Трагедия русского народа в повести Михаила Булгакова «Собачье сердце»

Лучшие произведения М.А. Булгакова стали известны читающей публике спустя много лет после его смерти. Советский тоталитарный режим наложил фактический запрет на публикацию произведений писателя, в которых он сатирически изображал как социалистическую действительность, так и тех, кто пытался насильственным, «революционным» способом изменить жизнь.

Одним из наиболее известных произведений Булгакова является повесть «Собачье сердце».

Сюжет повести, несмотря на то, что в него входят фантастические элементы, прост. В ней рассказывается о том, как знаменитый ученый, проводя эксперименты по омолаживанию, пересаживает собаке гипофиз человека. Однако основное внимание в произведении уделено тому, что в результате получилось из «очеловечивания» животного.

Кроме достаточно прозрачного сюжета, повесть отличается и предельно ясной авторской идеей. Коротко ее можно сформулировать так: свершившаяся в России революция явилась не результатом естественного социально-экономического и духовного развития, а безответственным и преждевременным экспериментом. Эта идея реализуется писателем в аллегорической форме посредством превращения с виду незатейливого, добродушного пса в ничтожное и агрессивное человекообразное существо.

«Рабская наша душа, подлая доля!» — думает увязавшийся за шикарным господином в шубе бездомный пес Шарик. За кусок краковской колбасы рабская душа готова лизать туфли, отгонять «всякую рвань, шляющуюся по Пречистенке» (не дай Бог, конкуренция!), не забывая при этом сохранять несчастный вид, чтобы жалость к нему не пропадала. Продажность и рабство — самые яркие люмпеновские черты — видны у пса с самого начала. Зачем свобода, когда есть много еды? «Что такое воля? Так, дым, мираж, фикция». А у ошейника, оказывается есть столько преимуществ! «Ошейник — все равно что портфель».

Это первая часть материала, из которого профессор Преображенский принимается создавать нового человека. Вторая — это Клим Чугункин, подворотный пьяница, в отношении «подлости души» мало чем отличающийся от собаки Шарика. Он точно так же, как и пес, принял бы нового хозяина в лице новой власти (как принял бы любую другую власть), и быстренько научился «думать по-новому». К тому же ему бы в этом с удовольствием помогли Швондер и прочие «товарищи». В результате на свет появляется гомункулюс без рода и племени, без уважения к культуре, чужой личности, труду других людей. Первые произнесенные им слова — ругань, первое отчетливое слово — «буржуи». А потом — уличные выражения: «не толкайся!», «подлец», «еще парочку», «слезай с подножки» и прочее. Из возможных культурных мероприятий Шарикову нравится только цирк, а театр он считает «контрреволюцией». Перед нами во всей неприглядности встает философия «новых хозяев жизни» — пролетариев: «грабь награбленное», «взять все и поделить», а то «один в семи комнатах расселился, штанов у него сорок пар, а другой шляется, в сорных ящиках пропитание ищет».

Изображая в своем фантастическом сюжете злоключения профессора и деяния явившегося на свет «нового человека», Булгаков с горечью повествовал о трагедии всего русского народа, попавшего по невежеству и темноте под влияние швондеров.

«Дикий мы, темный, несчастный народ», — запишет Булгаков с горечью в своем дневнике. И далее: «...Квартиры, семьи, ученые, работа, комфорт и польза — все это в гангрене. Ничего не двигается с места. Все съела советская канцелярия, адова пасть. Каждый шаг, каждое слово советского гражданина — это пытка... Во всем так.» В своем письме Сталину Булгаков писал, что он предпочитает не «великую революцию», а «великую эволюцию», то есть постепенное, поступательное движение вперед, без скачков и насилия над естеством. По его глубокому убеждению, невозможно изменить человека в одночасье, нельзя из вчерашнего раба и пьяницы сделать вдруг сознательного пролетария, строителя светлого «завтра». Любая попытка произвести такой эксперимент приводит к тому, что повсюду начинается «разруха» — прямое следствие смятения, царящего в головах. Булгаков предвидел, что трагические события в России развернутся с еще большей силой. Одним из первых он увидел, что невежественная, одурманенная часть народа легко может быть использована как орудие насилия в интересах той или иной политической группы. В повести все кончается благополучно: в результате «обратной» операции Полиграф Полиграфович снова превращается в пса Шарика, который прочно обосновывается в Обуховском переулке. Лежа в кухне, он, как прежде, наслаждается ее запахами и думает о том, как ему «свезло». К сожалению, в реальной жизни все было далеко не так...