Читатель, желающий увидеть в Булгакове простого человека, должен ознакомиться с перепиской, которую он вёл с Павлом Поповым. 1932 год — её разгар. Необязательно размышлять о творческих побуждениях или уделять политической составляющей мировоззрения. Отнюдь, иногда возникает желание поболтать о разном, ни с чем определённым не связанным. Вынести новые суждения о Михаиле не получится. Разве только научится умению трезво мыслить о людях, оставивших посмертный след. Например, что угнетало Булгакова больше всего? Он был самым старшим в семье... вместе с тем и самым немощным. Ему бы следовало заботиться о младших, а просить о помощи приходится как раз у них.
В марте всё словно образумилось. Постановку «Дней Турбиных» возобновили. Немецкое издательство «С. Фишер» через Николая передаёт гонорар. Сам Николай ведёт успешную научную деятельность, он прислал Михаилу написанную им книгу «Учение о бактериофагах». Впрочем, добиться постановки пьесы о Мольере всё никак не получалось. Сохранилось письмо для Вересаева, написанное Булгаковым между делом, чему причиной стала временная невозможность их встречи. Вновь Михаил говорит о слабости своего организма, теперь словами: я — стар.
В мае был нанесён удар по самолюбию. Некий господин Greanin явился во французское Общество драматургов и театральных композиторов, заявил о дозволении Булгаковым забрать ему причитающиеся три тысячи франков. И забрал! Булгаков направил Николаю послание, упрашивая поскорее выяснить обстоятельства данного дела. В том же мае Михаил писал Павлу Попову, говоря, что через девять дней ему исполнится сорок один год, это — чудовищно. Помимо этого, Михаил размышлял о невозможности инсценировки «Мёртвых душ».
В следующем месяце новые послания Павлу Попову. Михаил задумался, почему он — писатель, не состоит в Горкоме писателей? В августе уведомил о начале работы над биографией Мольера. В сентябре обратился к Евгению Шиловскому, объяснившись в любви к Елене Сергеевне, на которой тот тогда был женат. В том же месяце передал записку Василию Сахновскому — работнику МХАТа — прося через десять минут отпустить его, так как он сегодня венчается. В октябре отметилась продолжающаяся напряжённость в отношениях с Замятиным, Евгений не желал давать подробных ответов на отправляемые ему письма.
В ноябре Булгаков отправил послание Финансовому управлению Моабит-Вест. Ежели он получает доход в Германии, значит обязывается платить налог, поэтому просит сделать соответствующие расчёты и через издательство «С. Фишер» совершить требуемые денежные операции. О том же он писал в само издательство.
В январе 1933 года работа над биографией Мольера продолжалась. Потребовалось узнать, как выглядит его могила. Он попросил Николая описать её и прислать снимок. С февраля Михаил стал испрашивать в издательстве «С. Фишер» разные суммы, уведомляя о необходимости направлять в Ригу на имя отца его жены, к тому моменту серьёзно больного. От февраля же сохранилось послание к Любови Евгеньевне, бывшей его жене. Её он просил об одолжении, посчитав необходимым добавить: целую тебя. В марте получил нужное ему от Николая, уведомив брата об окончании работы над биографией.
В апреле отправил рукописи «Мольера» и «Мёртвых душ» в издательство «С. Фишер». В том же месяце написал огорчительное письмо Александру Тихонову — помощнику Горького по серии ЖЗЛ. Михаил отказывался переделывать биографию, удовлетворяя выдвинутым требованиям. Он писал о личном понимании Мольера, каким его он мог представлять, потому и не соглашаясь с иной трактовкой жизни французского драматурга. О том же Булгаков писал Павлу Попову, негодуя, как можно было в биографии Мольера разглядеть намёки на советскую действительность.
В мае Михаил писал Сталину, теперь не касательно себя. Он просил помочь Немировичу-Данченко, попавшему за границей в затруднительное положение — он задолжал полторы тысячи долларов. В июне Михаил отказался высылать пьесу «Бег» по запросу издательства «С. Фишер», не имея для того разрешения. Этот вопрос он утрясал с Ильёй Судаковым — режиссёром МХАТа. В июле отмечается начало переписки с Марией Рейнгардт — немецкой актрисой — желавшей заняться постановкой «Зойкиной квартиры» во французских театрах.
В августе в письме к Вересаеву, помимо выражения радости от улучшающейся ситуации, Михаил упомянул о возобновлении работы над романом, текст которого три года назад уничтожил. Так сухо он, скорее всего, отзывался о том труде, должном оказаться его magnum opus, то есть — «Мастер и Маргарита». Через два дня Михаил писал Горькому, выражая надежду повидать. Через неделю писал Николаю, прося проследить за заключением договора с Марией Рейнгардт, заодно выяснить про издательство Ладыжникова, поскольку ранее права на «Зойкину квартиру» передавались ему, а теперь это издательство прекратило существование. К письму прилагалась доверенность на вступление в право распоряжаться пьесой «Зойкина квартира» Николаю Булгакову сроком на три года. Следом Михаил писал Марии Рейнгардт, уведомления о необходимости проведения дальнейших переговоров только с Николаем.
Как становится понятно, для Михаила наступило золотое время. Он перестал говорить о нехватке средств. Вообще ничего не говорит о проблемах, если не рассматривать лжепредставителей за границей, незаконно наживающихся за его счёт. Михаил даже борется за появившиеся у него права. Тому же Николаю в сентябре он писал, что голова идёт кругом от пьес, все финансовые вопросы он перевёл в ведомство жены. В октябре стало известно про издательство Ладыжникова — оно, возможно, передавало права на «Зойкину квартиру» издательству «С. Фишер». В том же октябре Михаилом написано письмо в редакцию «Жизнь замечательных людей»: он спрашивал разрешение на публикацию отрывков из биографии Мольера за границей.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |