Почему бы не сделать из собаки человека? Когда-нибудь собака станет истинным другом человека, едва ли не равным ему по положению, а то и восстанет на человека, поменявшись с ним ролями — уже ей начнут прислуживать люди, включая все сопутствующие моменты: от узкой специализации до формирования в нечто напоминающее двортерьера. Но до того необозримо далеко, пока надо смотреть на будущее через разрез прищуренных глаз, либо читать советскую фантастику двадцатых годов в исполнении Булгакова, либо пятидесятых-шестидесятых в исполнении Саймака.
Булгаков предлагает провести эксперимент. Но, как и в «Роковых яйцах», случилось непредвиденное — вместо получения омолаживающего эффекта, подопытный пёс трансформировался в человека и, более того, осознал себя человеком. В такой ситуации возможны разные варианты. Булгаков предпочёл окунуть жертву эксперимента в жерло революционных страстей, происходивших в то время повсеместно. Будучи родом из низов собачьего общества, пёс — отныне прозываемый Полиграфом Полиграфовичем Шариковым — не становится выше, продолжая оставаться на дне социальной лестницы, только в человеческом облике.
Собака в человеческом теле — есть собака в человеческом теле. Однако, несвойственное для собаки желание почивать на лаврах хорошего к ней отношения, ярко проявилось в её человеческой сущности. Быть собаке вечно благодарной человеку за кров и еду, отвечая за то вилянием хвоста и рабской покорностью, да не свойственно то людям, чтобы за предоставление крыши над головой и сытной трапезы, они продолжали оставаться прежними, не изменяясь, как обычно, в сторону свинского отношения к благодетелям. Потому и беды случаются в человеческом обществе, что стоит пустить в свою среду сирых и убогих, как через некоторый момент сии люди тебя же выгоняют из дома на улицу, уподобляя прежнему своему состоянию.
Не будет ошибкой сказать про «Собачье сердце», будто это произведение о вечных проблемах человечества, а не сугубо о противостоянии пролетариата буржуазии. К сожалению, рецепт избавления от бед, предложенный Михаилом, практически неприменим в человеческом обществе, поскольку ведёт к деформации понимания действительности, что в итоге приводит к обострению противоречий и пустым войнам на истощение.
Допустить преображение людей получается в художественных произведениях, где они обыкновенно принимают вид довольных существ, наконец-то избавившихся от бед. Впрочем, человеческая культура стремится базироваться на счастье, показывая жизнь в её самых прекрасных эпизодах, опуская дальнейшее развитие событий, всегда выражающихся в обострении противоречий, зарождении личной ненависти и крайне болезненном разрыве с отторжением всего светлого, некогда созданного совместными усилиями.
На подобном эпизоде Булгаков не стал останавливаться. Для него собака перестала быть благодарной человеку в тот момент, когда перестала быть собакой. Она воплотила в себе именно то, что подразумевает человек под себе подобным, когда называет того собакой. Хоть это и не совместимо с пониманием собачьего мышления, но человека это не останавливает от награждения столь благородным эпитетом в отрицательном значении. Так на страницах «Собачьего сердца» собака трансформировалась в человека, оставшись, согласно ранее сказанному, собакой. Но как же трудно из собаки, ставшей человеком, сделать именно собаку в человечьем обличье, а не человека в собачьем. В подобных размышлениях легко запутаться. Главное понять, встав на путь человека, человек прежде теряет в себе людские качества, неизменно приобретая собачьи (в их отрицательном значении).
Как не размышляй, как не стремись добиться идеального для человека, всё равно обречён столкнуться с его истинной сущностью, присущей всем людям без исключения. Кто не согласен — пусть пребывает в счастливом неведении. Кто согласен — пусть бьёт в набат.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |