Приблизительно к этому же периоду относится и приезд Маяковского. Популярность его началась за несколько лет до этого — популярность скандала: «Желтая кофта» и «Бубновый валет». Для этого у французов существует образное выражение, которым пользовался весь мир: épater les bourg, по-русски, переводя в революционный жаргон, — «ошеломить буржуев». Что он и делал, раскрашивая лицо, выступая в желтой кофте и т. д.
Видела я его впервые в Берлине уже очищенным от всех этих штучек. Он выступал в каком-то зале — названья не помню. Показался мне очень большим и не очень интеллигентным. Читал он про Вудро Вильсона. «А Вудро-то Вильсон...» — говорил он и при этом пританцовывал.
Через несколько дней я увидела его в домашней обстановке, у сотрудника «Накануне» Шёнфельда (за правильность фамилии не ручаюсь). Маяковский был с Лилей Брик. Сам он играл в какую-то тихую карточную игру — может быть, винт или преферанс. Мы с Пумой были как-то не к месту — Василевский не картежник.
— Кто это? — спросила громким, на всю комнату голосом Брик, показывая без стеснения на меня, чем живо напомнила мне образ и поведение княгини Тугоуховской из «Горя от ума».
Потом, попозже, Маяковский сказал, обращаясь к Брик:
— Лисичка, нам пора домой...
Уехали и мы.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |