В главе 32-й («Прощение и вечный приют») сообщается, что прокуратор наказан провести в одиночестве двенадцать тысяч лун или около двух тысяч лет на каменистой безрадостной плоской вершине одной из гор. Все это время ему никак не удается осуществить желание, пойти по лунной дороге и побеседовать с Иешуа Га-Ноцри.
«— Он говорит, — раздался голос Воланда, — одно и то же, он говорит, что и при луне ему нет покоя и что у него плохая должность. Так говорит он всегда, когда не спит, а когда спит, то видит одно и то же — лунную дорогу, и хочет пойти по ней и разговаривать с арестантом Га-Ноцри, потому, что, как он утверждает, он чего-то не договорил тогда, давно, четырнадцатого числа весеннего месяца нисана. Но, увы, на эту дорогу ему выйти почему-то не удается, и к нему никто не приходит. Тогда, что же поделаешь, приходится разговаривать ему с самим собою. Впрочем, нужно же какое-нибудь разнообразие, и к своей речи о луне он нередко прибавляет, что более всего в мире ненавидит свое бессмертие и неслыханную славу. Он утверждает, что охотно бы поменялся своею участью с оборванным бродягой Левием Матвеем».
Наконец, в ночь на воскресенье Понтий Пилат был прощен Иешуа Га-Ноцри, и бывший бродячий философ попросил Воланда освободить прокуратора. И дьявол поручил осуществить этот акт милосердия на этот раз мастеру, его создателю.
«— Не надо кричать в горах, он все равно привык к обвалам, и это его не встревожит. Вам не надо просить за него, Маргарита, потому что за него уже попросил тот, с кем он так стремится разговаривать, — тут Воланд опять повернулся к мастеру и сказал: — Ну что же, теперь ваш роман вы можете кончить одною фразой!
Мастер как будто бы этого ждал уже, пока стоял неподвижно и смотрел на сидящего прокуратора. Он сложил руки рупором и крикнул так, что эхо запрыгало по безлюдным и безлесым горам:
— Свободен! Свободен! Он ждет тебя!»
После освобождения прокуратор направился по лунной дороге к Ершалаиму, светящемуся над черной бездной.
«Горы превратили голос мастера в гром, и этот же гром их разрушил. Проклятые скалистые стены упали. Осталась только площадка с каменным креслом. Над черной бездной, в которую ушли стены, загорелся необъятный город с царствующими над ним сверкающими идолами над пышно разросшимся за много тысяч этих лун садом. Прямо к этому саду протянулась долгожданная прокуратором лунная дорога, и первым по ней кинулся бежать остроухий пес. Человек в белом плаще с кровавым подбоем поднялся с кресла и что-то прокричал хриплым, сорванным голосом. Нельзя было разобрать, плачет ли он или смеется, и что он кричит. Видно было только, что вслед за своим верным стражем по лунной дороге стремительно побежал и он».
Однако, в конце этой же главы указывается, что прокуратор оказался в совершенно другом месте, чем первоначально заявлялось. Получалось, что Понтий Пилат ушел не в Ершалаим, сияющий над бездной, а в саму бездну.
«Так говорила Маргарита, идя с мастером по направлению к вечному их дому, и мастеру казалось, что слова Маргариты струятся так же, как струился и шептал оставленный позади ручей, и память мастера, беспокойная, исколотая иглами память стала потухать. Кто-то отпускал на свободу мастера, как сам он только что отпустил им созданного героя. Этот герой ушел в бездну, ушел безвозвратно, прощенный в ночь на воскресенье сын короля-звездочета, жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат».
Однако, в «Эпилоге» во сне профессора Ивана Понырева прокуратор снова возвратился из бездны в свет.
«После укола все меняется перед спящим. От постели к окну протягивается широкая лунная дорога, и на эту дорогу поднимается человек в белом плаще с кровавым подбоем и начинает идти к луне. Рядом с ним идет какой-то молодой человек в разорванном хитоне и с обезображенным лицом. Идущие о чем-то разговаривают с жаром, спорят, хотят о чем-то договориться».
Таким образом, сообщение в конце главы 32-й, что Понтий Пилат ушел в бездны выбивается из общего ряда указаний, что он был взят в свет и там оставался, гуляя по лунной дороге и беседуя с Иешуа Га-Ноцри. Поэтому изменение могло бы выглядеть следующим образом. «Этот герой ушел в свет, ушел безвозвратно, прощенный в ночь на воскресенье сын короля-звездочета, жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат».
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |