Во второй главе романа («Понтий Пилат») Иешуа изображается так: «И сейчас же с площадки сада под колонны на балкон двое легионеров ввели и поставили перед креслом прокуратора человека лет двадцати семи. Этот человек был одет в старенький и разорванный голубой хитон. Голова его была прикрыта белой повязкой с ремешком вокруг лба, а руки связаны за спиной. Под левым глазом у человека был большой синяк, в углу рта — ссадина с запекшейся кровью». А затем, далее по тексту «Он (Понтий Пилат — А.Я.) смотрел мутными глазами на арестованного и некоторое время молчал, мучительно вспоминая, зачем на утреннем безжалостном Ершалаимском солнцепеке стоит перед ним арестант с обезображенным побоями лицом...» Синяк под глазом и ссадина в углу рта никак не тянут на побои обезобразившие лицо.
Но это определение будет повторяться автором и в дальнейшем. «Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди, которые, как я вижу, — прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа, — тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие со своими присными четырех солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда — все они добрые люди?»
Только когда автор пишет о лице Иешуа в Эпилоге, он прав. «От постели (профессора Понырева — А.Я.) к окну протягивается широкая лунная дорога, и на эту дорогу поднимается человек в белом плаще с кровавым подбоем и начинает идти к луне. Рядом с ним идет какой-то молодой человек в разорванном хитоне и с обезображенным лицом».
Конечно же, синяк и ссадина, доставшиеся Иешуа при задержании, не могут называться побоями, обезобразившие его лицо. Но далее в главе 16-й («Казнь») есть обстоятельство, которое в отличие от побоев действительно могло обезобразить лицо Иешуа до неузнаваемости.
«Счастливее двух других был Иешуа. В первый же час его стали поражать обмороки, а затем он впал в забытье, повесив голову в размотавшейся чалме. Мухи и слепни поэтому совершенно облепили его, так что лицо его исчезло под черной шевелящейся массой. В паху, и на животе, и под мышками сидели жирные слепни и сосали желтое обнаженное тело.
Повинуясь жестам человека в капюшоне, один из палачей взял копье, а другой поднес к столбу ведро и губку. Первый из палачей поднял копье и постучал им сперва по одной, потом по другой руке Иешуа, вытянутым и привязанным веревками к поперечной перекладине столба. Тело с выпятившимися ребрами вздрогнуло. Палач провел концом копья по животу. Тогда Иешуа поднял голову, и мухи с гуденьем снялись, и открылось лицо повешенного, распухшее от укусов, с заплывшими глазами, неузнаваемое лицо».
Четыре часа мухи и слепни облепляли лицо Иешуа. От их укусов оно действительно могло распухнуть и стать обезображенным.
Таким образом, в первом и втором случаях следовало бы внести изменения.
Первую фразу, что «арестант с обезображенным побоями лицом», следовало бы изменить на «арестант с побоями на лице».
Вторую фразу, что «прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа», следовало бы изменить на «прокуратор указал на лицо Иешуа со следами побоев».
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |