Редактора в коммуналку!

В 13-й главе («Явление героя») «Мастера и Маргариты» Михаила Булгакова раскрывается, что в судьбе автора романа о Понтии Пилате большую роль сыграл критик Латунский. Тот был членом редакционной коллегии толстого литературного журнала, редактором которого, по всей видимости, являлся Михаил Александрович Берлиоз. В коллегию, кроме Берлиоза и Латунского, входили еще двое: критик Ариман и литератор Мстислав Лаврович.

Коллегия не только отклонила публикацию романа на своих страницах, но и ее члены выступили с резко критическими статьями на появление отрывков романа в другом журнале. Статья Латунского «Воинствующий старообрядец» превосходила по жесткости статьи Аримана и Лавровича и тем вызвала сильную реакцию Маргариты. «Глаза ее источали огонь, руки дрожали и были холодны. Сперва она бросилась меня целовать, затем, хриплым голосом и, стуча рукою по столу, сказала, что она отравит Латунского».

Статьи продолжили идти непрерывной чередой и в итоге довели мастера до сильного психического заболевания и сожжения рукописей и черновиков романа.

О самом Латунском из произведения мы узнаем немного. Критик похож на патера и у него волосы пепельного цвета¹. Вероятнее всего, он был холост, ибо о жене и детях ни разу не упоминается в романе. Более подробно описывается его место жительства.

В главе 21-й («Полет») рассказывается, что проживал критик в недавно построенном роскошном восьмиэтажном «Доме драматурга и литератора». Здание по фасаду выложено черным мрамором, имело широкие стеклянные двери, лифт и в вестибюле красовался швейцар в фуражке с золотым галуном и пуговицами. На этажах располагались всего по две квартиры. Критик проживал в квартире 84 на восьмом этаже, которая имела пять окон на углу здания и состояла из трех комнат. Всего же в ней упоминались: комната, кабинет, спальня, кухня, ванная и коридор.

Итак, критик Латунский проживал один в трехкомнатной квартире на восьмом этаже в роскошном «Доме Драмлита». За чистотой следила, вероятно, приходящая домработница Дуся.

Теперь же сравним отдельную квартиру пусть и нерядового сотрудника толстого литературного журнала, с местом проживания его начальника — редактора. Заранее можно предположить, что уж руководитель имел как минимум такую же квартиру, как и его сотрудник, а, возможно, даже более представительную.

Внешность Михаила Александровича Берлиоза описана в первой главе романа («Никогда не разговаривайте с неизвестными») более подробно, чем критика Латунского. Редактор был маленького роста, упитан, лыс, хорошо выбрит и в больших очках в черной роговой оправе. Имел высокий тенор. Не курил. В день перед гибелью был одет в летнюю серенькую пару и носил шляпу.

Два года назад редактор переехал в дом 302-бис по Садовой улице и заселился в квартиру № 50, которая располагалась на пятом последнем этаже в шестом подъезде без лифта. Описание квартиры и дома дано в главе 9-й («Коровьевские штуки»). Правда, Берлиоз проживал один только в трех комнатах из пяти. Он занял кабинет, гостиную и столовую бывшей владелицы — ювелирши Анны Францевны де Фужере. Остальные две комнаты занимал директор театра Варьете Степан Богданович Лиходеев. За порядком в квартире следила приходящая домработница Груня.

Сравнивая условия проживания критика Латунского и редактора Берлиоза, сразу можно указать, что сотрудник обладал лучшими условиями, чем его руководитель.

Критик и редактор проживали в домах на последних этажах. Однако, в подъезде у Латунского был лифт, а Берлиозу надобно каждый раз подниматься и спускаться по лестнице. Кроме того, дом, в котором проживал критик, был недавно построен, поэтому имел роскошный вид и представительного швейцара на входе. Ничего подобного о доме Берлиоза сказать нельзя.

Далее, критик и редактор вели холостяцкий образ жизни, но сотрудник проживал в отдельной трехкомнатной квартире, а его начальник, хотя тоже занимал три комнаты, но в коммуналке, деля коридор, кухню и ванную с Лиходеевым.

Наконец, обоим литераторам не приходилось самим заботиться о чистоте в квартирах. У Латунского за этим следила домработница Дуся, а у Берлиоза и Лиходеева — Груня.

Поэтому странно, что после постройки «Дома Драмлита» редактор не воспользовался служебным положением и не занял в нем квартиру, а свои комнаты на Садовой не уступил, да, тому же Латунскому.

Видимо, что-то удержало Михаила Александровича в нехорошей квартирке. И если прежние жильцы быстро исчезали, то новые задержались на два года — до появления Воланда в Москве. А ведь соверши Берлиоз такой обмен, то остался бы жив, а уже из головы Латунского, и с гораздо большим удовольствием, на Великом балу пила бы Маргарита Николаевна.

Примечания

1. «— Скажите, — заговорила Маргарита, и голос ее стал глух, — среди них нету критика Латунского? — Как же его не может быть? — ответил рыжий (Азазелло — А.Я.), — вон он с краю в четвертом ряду. — Это блондин-то? — щурясь, спросила Маргарита. — Пепельного цвета... Видите, он глаза вознес к небу. — На патера похож? — Во-во!» (Глава 19 «Маргарита»)