Брянский (Киевский) вокзал

Адрес: г. Москва, площадь Киевского вокзала
Станция метро «Киевская»

Киевский вокзал (в 1917—1934 — Брянский) — пассажирский терминал станции Москва-Пассажирская-Киевская, один из девяти железнодорожных вокзалов Москвы. Является памятником архитектуры и инженерного искусства. Признан объектом культурного наследия народов России федерального значения. Здание Брянского (в 1934 году был переименован в Киевский) вокзала было построено в 1914—1918 годах по проекту архитекторов И.И. Рерберга, В.К. Олтаржевского. Проект дебаркадера и перекрытий залов — В.Г. Шухов, роспись залов — художники Ф.И. Рерберг, И.И. Нивинский. В 1940—1946 годах с северной стороны был пристроен корпус с кассовым залом и станцией метро «Киевская», архитектор Д.Н. Чечулин.

В двадцатых числах сентября 1921 года Михаил Булгаков приехал в Москву — под знаменитый купол Брянского вокзала — с намерением стать писателем и поселиться здесь навсегда. В отчасти автобиографических «Записках на манжетах» (1922—1923) Булгаков писал о своих первых впечатлениях. Брянский вокзал не раз появлялся затем в других рассказах и очерках.

Бездонная тьма. Лязг. Грохот. Еще катят колеса, но вот тише, тише. И стали. Конец. Самый настоящий, всем концам конец. Больше ехать некуда. Это — Москва. М-о-с-к-в-а.
На секунду внимание долгому мощному звуку, что рождается в тьме. В мозгу жуткие раскаты:
C’estlalu-u-ttefina-a-le!
...L’Internationa-a-a-le
И здесь — так же хрипло и страшно:
С Интернационалом!!
Во тьме — теплушек ряд. Смолк студенческий вагон...
Вниз, решившись наконец, прыгнул. Какое-то мягкое тело выскользнуло из-под меня со стоном. Затем за рельс зацепился и еще глубже куда-то провалился. Боже, неужели действительно бездна под ногами?..
Серые тела, взвалив на плечи чудовищные грузы, потекли... потекли...
Женский голос:
— Ах... не могу!
Разглядел в черном тумане курсистку-медичку. Она, скорчившись, трое суток проехала рядом со мной.
— Позвольте, я возьму.
На мгновенье показалось, что черная бездна качнулась и позеленела. Да сколько же тут?
— Три пуда... Утаптывали муку.
Качаясь, в искрах и зигзагах, на огни.
От них дробятся лучи. На них ползет невиданная серая змея. Стеклянный купол. Долгий, долгий гул. В глаза ослепляющий свет. Билет. Калитка. Взрыв голосов. Тяжко упало ругательство. Опять тьма. Опять луч. Тьма. Москва! Москва.
«Записки на манжетах»
* * *
Проверка квартиры была произведена; не думая больше ни о покойном племяннике, ни о квартире, содрогаясь при мысли о той опасности, которой он подвергался, Максимилиан Андреевич, шепча только два слова: «Все понятно! Все понятно!» — выбежал во двор. Через несколько минут троллейбус уносил экономиста-плановика по направлению к Киевскому вокзалу.
«Мастер и Маргарита», глава 18. Неудачливые визитеры
* * *
Был конец 1921 года. И я приехал в Москву. Самый переезд не составил для меня особенных затруднений, потому что багаж мой был совершенно компактен. Все мое имущество помещалось в ручном чемоданчике. Кроме того, на плечах у меня был бараний полушубок. Не стану описывать его. Не стану, чтобы не возбуждать в читателе чувство отвращения, которое и до сих пор терзает меня при воспоминании об этой лохматой дряни. <...>
Ранним утром, лишь только небо над громадными куполами побледнело, я взял чемоданчик, покрывшийся серебряным инеем, и отправился на Брянский вокзал. Единственно, чего я хотел после ночевки на бульваре, — это покинуть Москву. Без всякого сожаления я оставлял рыжую крупу в мешке и ноябрьское жалованье, которое мне должны были выдавать в феврале. Купола, крыши, окна и московские люди были мне ненавистны, и я шел на Брянский вокзал.
«Воспоминание...»
* * *
Брянский вокзал, Дорогомиловский мост. Панорама первая была в густой тьме, потому что въехал я в Москву ночью. Это было в конце сентября 1921-го года. По гроб моей жизни не забуду ослепительного фонаря на Брянском вокзале и двух фонарей на Дорогомиловском мосту, указывающих путь в родную столицу. Ибо, что бы ни происходило, что бы вы ни говорили, Москва — мать, Москва — родной город. Итак, первая панорама: глыба мрака и три огня.
«Сорок сороков»
* * *
Новый Брянский вокзал грандиозен и чист. Человеку, не ездившему никуда в течение двух лет, все в нем кажется сверхъестественным. Уйма свободного места, блестящие полы, носильщики, кассы, возле которых нет остервеневших, измученных людей, рвущихся куда-то со стоном и руганью. Нет проклятой, липкой и тяжкой ругани, серых страшных мешков, раздавленных ребят, нет шмыгающих таинственных людей, живших похищением чемоданов и узлов в адской сумятице. Оловом, совершенно какой-то неописуемый вокзал. Карманников мало, и одеты они все по-европейски. Носильщики, правда, еще хранят загадочный вид, но уже с некоторым оттенком меланхолии. Ведь билет теперь можно купить за день в «Метрополе» (очередь 5—6 человек!), а можно и по телефону его заказать. И вам его на дом пришлют.
«Путевые заметки»