Адрес: г. Москва, пер. Пожарский (с 1922 по 1993 год — Савельевский), 12
Станция метро «Кропоткинская»
В доме № 12 в Пожарском переулке (до 1922 года переулок назывался Савеловским, с 1922 по 1993 год — Савельевским) жили один из самых близких друзей Михаила Булгакова филолог Николай Николаевич Лямин и его жена художница Наталия Абрамовна Ушакова. Булгаков познакомился с Ляминым в начале 1924 года на вечере у писателя Сергея Заяицкого. По воспоминаниям Любови Белозерской, в квартире у Лямина часто проходили литературные чтения, на которых, помимо Булгакова, выступали многие писатели и поэты. В коммунальной квартире № 66 Лямины занимали две комнаты, в одной из которых стоял камин. Благодаря этому обстоятельству подобные собрания чаще и охотнее проводили у Ляминых. Иногда во время чтений в комнату набивались до тридцати человек. В разное время Булгаков читал здесь роман «Белая гвардия», пьесы «Зойкина квартира», «Багровый остров», «Кабала святош», а также первые редакции романа «Мастер и Маргарита». Булгаков и Лямин были азартными шахматистами и немало времени проводили за игрой. В 1936 году после доноса Лямин был уволен с работы, а затем и арестован. После трех лет лагерей ему было запрещено жить в Москве, он поселился в Калуге. Несмотря на запрет, в 1940 году он тайно приезжал в Москву проститься с умирающим Булгаковым.
Это здание было построено в 1898 году по проекту архитектора Александра Васильевича Иванова, до революции было доходным домом, принадлежало «Варваринскому акционерному обществу домовладельцев». В советское время в нем жили деятели науки, культуры и искусства. Считается, что дом Лямина стал прототипом дома из романа «Мастер и Маргарита», в котором поэт Иван Бездомный украл бумажную иконку и венчальную свечку на пути к Москве-реке. В главе «Погоня» Бездомный попал в «унылый, гадкий и скупо освещенный» переулок и «вдруг сообразил, что профессор непременно должен оказаться в доме № 13 и обязательно в квартире 47». Бездомный вбежал на второй этаж и нашел эту квартиру: «В громадной, до крайности запущенной передней, слабо освещенной малюсенькой угольной лампочкой под высоким, черным от грязи потолком, на стене висел велосипед без шин, стоял громадный ларь, обитый железом, а на полке над вешалкой лежала зимняя шапка, и длинные ее уши свешивались вниз». Не найдя Воланда ни в ванной, ни на кухне, поэт схватил бумажную иконку и венчальную свечу и выбежал через черный ход во двор. Оттуда поэта понесло «в пустынный безотрадный переулок», ведущий к Москве-реке, и «через самое короткое время можно было увидеть Ивана Николаевича на гранитных ступенях».
«Ляминский» сундук. Вспомним «Сон Никанора Ивановича»: «...кончил очень скверно, помер к чертовой матери от удара на своем сундуке с валютой и камнями. Предупреждаю вас, что и с вами случится что-нибудь в этом роде, если только не хуже, ежели вы не сдадите!..»
Люстра из квартиры Ляминых. Читаем «Конец квартиры № 50: — Вызываю на дуэль! — проорал кот, пролетая над головами на качающейся люстре, и тут опять в лапах у него оказался браунинг, а примус он пристроил между ветвями люстры. Кот прицелился и, летая, как маятник, над головами пришедших, открыл по ним стрельбу...»
Зеркало на камине из квартиры Ляминых: «...Прямо из зеркала трюмо вышел маленький, но необыкновенно широкоплечий, в котелке на голове и торчащим изо рта клыком, безобразящим и без того невиданно мерзкую физиономию. И при этом еще огненно-рыжий...»