Адрес: г. Москва, пер. Скатертный, 25
Михаил Булгаков познакомился с адвокатом Давидом Александровичем Кисельгофом в 1922 году. Он часто бывал у него в гостях в доме № 25 в Скатертном переулке. Дом был построен в 1917 году. Двухэтажный кирпичный дом постройки 1917 года, украшенный лепным декором и кованой решеткой балкона, был довольно типичным городским особняком конца XIX — начала XX века. В настоящее время этот особняк находится в ведении Министерства иностранных дел России. В Скатертном переулке в гостях у Давида Кисельгофа кроме Булгакова бывали Юрий Слезкин и Дмитрий Стонов — друзья Булгакова тех лет. Первая жена Булгакова Татьяна Лаппа вспоминала в разговорах с исследователями творчества писателя Мариэттой Чудаковой и Леонидом Паршиным: «Дэви очень любил писателей. У него была прекрасная комната, с красивыми креслами», «Он работал юристом, но очень любил литературу, интересовался, писателей разных к себе приглашал». Вместе со своим другом В. Коморским Д. Кисельгоф осенью 1921 года начал издавать журнал «Жизнь искусств», но вскоре издание прекратилось — вышло всего пять номеров. Среди авторов «Жизни искусств» были философ Н.А. Бердяев, писатель и искусствовед П.П. Муратов, социолог и историк Ф.А. Степун, драматург А.М. Файко, литературный критик и переводчик Г.И. Чулков и многие другие. После войны Давид Кисельгоф стал третьим мужем Татьяны Лаппы. В 1947 году они вместе уехали в Туапсе. Умер Давид Кисельгоф в 1974 году, жена пережила его на восемь лет, она умерла в 1982 году.
Маленький старичок сидел в кресле, то вслушиваясь в наш разговор, то ничего не слыша и хихикая чему-то своему. <...> Когда Татьяна Николаевна вышла из комнаты, он, во время разговора обходивший имя Булгакова, вдруг произнес следующую тираду — так же весело и оживленно:
— Что Булгаков? У нас [т.е. у них с Татьяной Николаевной. — М.Ч.] есть все его книги. Видите ли — он не сумел понять советской действительности — вот в чем дело. В этом была его трагедия. Он же писал, как Ильф и Петров — они тоже писали с юмором, тоже видели наши недостатки, — но они видели и положительное!.. А он не сумел. Он смотрел со стороны. Я думаю, он сам от этого мучился. И вот его и сейчас побаиваются печатать. А если бы он сумел понять нашу действительность — вся его жизнь пошла бы по-другому.
Из разговора Мариэтты Чудаковой с Татьяной Николаевной и Давидом Александровичем в 1970 году
