Письма, записки, рисунки и рукописи Булгакова

Документы

Свидетельство о рождении М.А. Булгакова. (Собственноручная копия. 1910 г.)

Прошение М.А. Булгакова о зачислении студентом медицинского факультета университета Св. Владимира

Прошение студента Киевского университета Михаила Булгакова о вступлении в брак, 1913

Расписка М. Булгакова в получении диплома в канцелярии Киевского университета Св. Владимира: «Сим заявляю, что постоянное жительство имею в Смоленской губернии, в Сычевском уезде в Никольской земской больнице. Доктор Булгаков. 7-го марта 1917 года»

Заявление о пропаже вещей Булгакова на железнодорожном вокзале Саратова 17 марта 1917 года. Из фондов Государственного архива Саратовской области

Рецепт, выписанный доктором М.А. Булгаковым 1919 г.

Автограф М.А. Булгакова

Заявление Михаила Булгакова о приеме на работу 30 сентября 1921 года. «Заведывающему Лито. Прошу о зачислении меня на должность секретаря Лито. Михаил Булгаков ЗОЯХ 1921 г. Москва»

Анкета, которую Михаил Булгаков заполнил при приеме на работу на должность секретаря Лито 30 сентября 1921 года

Автобиография М.А. Булгакова (1924)

Показания Булгакова на допросе в ОГПУ 22 сентября 1926 года: «На крестьянские темы я писать не могу потому, что деревню не люблю. Она мне представляется гораздо более кулацкой, нежели это принято думать. Из рабочего быта мне писать трудно, я быт рабочих представляю себе хотя и гораздо лучше, нежели крестьянский, но все-таки знаю его не очень хорошо. Да и интересуюсь я им мало, и вот по какой причине: я занят, я остро интересуюсь бытом интеллигенции русской, люблю ее, считаю хотя и слабым, но очень важным слоем в стране. Судьбы ее мне близки, переживания дороги. Значит, я могу писать только из жизни интеллигенции в Советской стране. Но склад моего ума сатирический. Из-под пера выходят вещи, которые порою, по-видимому, остро задевают общественно-коммунистические круги. Я всегда пишу по чистой совести и так, как вижу. Отрицательные явления жизни в Советской стране привлекают мое пристальное внимание потому, что в них я инстинктивно вижу большую пищу для себя (я — сатирик)»

Заявление Булгакова в ОГПУ с просьбой о возвращении ему рукописей. 2 марта 1927 г. (две страницы)

Вторая страница заявления Булгакова в ОГПУ. 2 марта 1927 г.

Заявление Булгакова в ОГПУ с просьбой о возвращении ему трех тетрадей дневника. 18 января 1928 г.

Письмо Булгакова Правительству СССР с просьбой выслать его из страны, первая страница. 28 марта 1930 г.

Заявление М.А. Булгакова в дирекцию МХАТ, написанное после телефонного разговора со Сталиным

Заявление М.А. Булгакова в Коллегию ОГПУ. 2 апреля 1930 года

Анкета, заполненная М.А. Булгаковым при поступлении на работу в Большой театр 19 октября 1936 г.

Подписка М.А. Булгакова о неразглашении сведений о работе в ГАБТ. 19 октября 1936 г.

Заявление М.А. Булгакова об отпуске. 7 сентября 1939 г.

Заявление М.А. Булгакова о досрочном возвращении из отпуска. 15 сентября 1939 г.

Манжета, 1922 год

Чудом сохранившийся артефакт начала 1920-х годов — своего рода черновик. Текст, который Булгаков написал на манжете, видимо, так и не был отправлен получателю. Скорее всего, записка была адресована писателю Юрию Слёзкину (1885—1947).

Манжета от сорочки Булгакова с его запиской неизвестному другу.
«1922 г. 19 сентября. Я писал <имя тщательно стерто> на манжете единственному человеку, который нашел слова, чтобы поддержать пламень у меня. Я этого не забуду. М. Булгаков».

Автографы Михаила Булгакова

Дарственная надпись на экземпляре «Дьяволиады» Юрию Слёзкину: «Милому Юрию Слёзкину в память наших скитаний, страданий у подножия Стололовой Горы. У подножия ставился первый акт Дьяволиады, дай нам Бог дожить до акта V-го — веселого с развязкой свадебной. Москва. МБулгаков. 15.III.1924»

Дарственная надпись на экземпляре «Дьяволиады»: «Дорогому Георгию Николаевичу Гайдовскому на память от человека, просидевшего три года на Садовой в надежде чего-то достичь. 18.IX.1924»

Дарственная надпись на экземпляре «Белой гвардии»: «Милой Лиле Ландсберг на память. Михаил Булгаков. Москва. 1-го февраля 1925 г.»

Дарственная надпись на экземпляре «Дьяволиады»: «Талантливому человеку Вере Сергеевне Соколовой
— Елисавете
— Елене
Михаил Булгаков
Москва 11 февраля 1926
Не читайте эту книгу — в ней нет хорошего ничего. В ней изуродованная бессильная сатира»

Дарственная надпись на экземпляре «Дьяволиады»: «Милому Борису Самойловичу Тейтельбаум на добрую память. Михаил Булгаков. 15.V.26»

Автограф Булгакова в альбоме М.П. Чеховой (мемориальный фонд Дома-музея А.П. Чехова в Ялте): «Напрасно вы надеетесь, дорогая Мария Павловна, что я "умру по дороге". Я не умру и вернусь в Ялту за обещанным Вами письмом Антона Павловича!

13-го мая 1927 г. МБулгаков

Аутка»

Дарственная надпись на экземпляре «Дьяволиады» Марии Павловне Чеховой:

«Эту книгу не нужно читать.
Дорогой и милой Марии Павловне Чеховой.
Искренне
Михаил Булгаков
21.II.1928 г.»

Дарственная надпись на экземпляре «Дней Турбиных» (парижское издание) Елене Сергеевне Шиловской, 1930 год

Дарственная надпись Михаила Булгакова Елене Сергеевне на книге «Дьяволиада»: «Тайному другу, ставшему явным. Жене моей Лене. Ты совершишь со мной мой последний полет. Твой М. Москва, 1933 г. 21-го мая»

Дарственная надпись на экземпляре «Дней Турбиных» (рижское издание), 1935 год

Автограф М.А. Булгакова на годовой подписке журнала «Искра», подаренной писателем Каростину М.С.

Автограф Булгакова

Записная книжка М.А. Булгакова

Записная книжка М.А. Булгакова с телефонами и адресами (1932 — сер. 1930-х)

Письма Михаила Булгакова

Письмо М.А. Булгакова Н.А. Булгаковой из Вязьмы. 3 октября 1917 г.

Письмо Михаила Булгакова в ОГПУ, 1926 год

Письмо Михаила Булгакова Евгению Замятину от 27 сентября 1928 года: «К той любви, которую я испытываю к Вам, присоединилось чувство ужаса (благоговейного), Вы поздравили меня за две недели до разрешения "Багрового острова". Значит, Вы — пророк. Что касается этого разрешения, то не знаю, что сказать. Написан "Бег". Представлен. А разрешен "В. остров"... Мистика. Кто? Что? Почему? Зачем? Густейший туман окутывает мозги. Я надеюсь, что Вы не лишите меня Ваших молитв!»

Письмо Михаила Булгакова Сталину, 1930 год

Письмо Булгакова жене Любови Евгеньевне Белозерской от имени кота, 1932 год

Дат. 22.VII.32.

Письмо кота

Дорогая мама, пишу тебе, как мы ходили к доктору Тоболкину. Нас обоих посадили в ту нищюю корзинку, в которой дрова носят. Но у ворот Валентина Григорьевна дала (...) с крышкой и нас упаковали. И контролер в трамвае нас не заметил. И мы все четверо и папа и Нюша приехали в переднюю.
Громаднейших размеров пес разорвал в мелкие дребезги гражданина и его за это (пса) привели лечить, сказали все «он бешеный». А доктор Тоболкин посмотрел и сразу сказал: «он здоровый» и написал ему удостоверение «злая собака». Так что теперь, когда он разорвет кого-нибудь, тот не будет бояться.
Папа оказался прав и теперь

Письмо Булгакова жене Любови Евгеньевне Белозерской от имени кота, 1932 год (продолжение)

с нами осторожность и прописал сантонин доктор обоим и его нету. Вот пришлю рецепт — (...), может доктор у тебя выпишет и в деревенской аптеке, может, есть. Привези мама лекарство, а то Мука совсем стала худая, ее паразит съел. У нас благополучно. Папа пишет и, может быть, завтра в 11.45 поедет к Вам. а Нюша — ничего себе. Твой Утюн. P.S. Мне дали глупое название и лучше бы я был Велизарий. Папа говорит, что никоко (!) сантонина нет в деревне, но я прилагаю все таки. Муку-старуху жалко. У.

Письмо Булгакова жене Любови Евгеньевне Белозерской от имени кота, 1932 год

Дорогая, глубожаемая мама,

мама Мука родила двух

Папа ей помог один неписуемой красы, а другой обкнавенный. Палачи их утопили и папа ворчал что из него палача делают и Бутышку за шиворот вытащил в переднюю а я обнимал мать за шею (папа видел) что бы меня тоже не утопили И скажут за компанию

Нюшка нас кормит (тебя боится) но приезжай мама погебаем без тебе девятого

Утюг

8.VII.32

Письмо М.А. Булгакова брату Николаю в Париж

Неоконченное письмо М.А. Булгакова И.В. Сталину, начало 1931 г.

Записка Булгакова жене Попова: «6/IV 1933. Дорогая Анна Ильинична. Мы очень мило сидели и жалели, что Вас не было. Приходите к нам и не забывайте, что я очень симпатичный! Целую ручку, Ваш М. Булгаков»

Письмо Михаила Булгакова Татьяне Алексеевне Василенко, 1930-е годы

Покинутый в пыльном городе, всеми забытый Вам шлет привет, Милая Татьяна Алексеевна, мой друг детства граф Де-Мышьяк — Пестрая Собака. Я его встретил на Арбате. Он шел и плакал.

Ваш МБулгаков

P.S. И всем!

Письмо Михаила Булгакова Татьяне Алексеевне Василенко, 1930-е годы

С оборотной стороны листа: «Татьяне Алексеевне Василенко».

Письмо М.А. Булгакова Е.С. Булгаковой. 6—7 августа 1938 г.

Рисунки Булгакова

«Tempora mutantur» («Времена меняются»). Карикатура Эм-Бэ. Рисунок М.А. Булгакова. 1915 г. (Земская Е.А. Михаил Булгаков и его родные)

Рисунок М.А. Булгакова. «Воображаемый Ершалаим»

Рисунок М.А. Булгакова. «Голгофа»

Рисунок М.А. Булгакова. На обороте фотографии рисунка сохранилась запись Л.Е. Белозерской: «Наш домашний «пенат» — Рогаш. Рисунок Михаила Афанасьевича. Банга — это одно из моих прозвищ»

Портрет Бутона. Рисунок М.А. Булгакова

Рисунок, схематически изображающий ход творческой жизни М.А. Булгакова с 1930 по 1937 гг. (1937)

Рисунок отражает ряд событий булгаковской жизни 1930-х годов: сотрудничество с Театром рабочей молодежи, работу над инсценировкой «Мертвых душ», комедией «Иван Васильевич» и др. В «Схеме» упомянута работа в Большом театре — отмечены либретто «Минин и Пожарский», «Черное море» и др.

Рукописи

Иерархия войсковых подразделений в Древнем Риме. Лист из тетради, названной Булгаковым «Материалы к роману»

Первая редакция романа «Мастер и Маргарита», 1928—1929 годы.

«Клянусь чест[ью,] пронизывает [меня, лишь только берусь я] за перо, чтобы [описать чудовищные] происшествия [беспокоит меня лишь] то, что не бу[дучи писателем] я не сумею [эти происшествия] сколько-ни[будь... передать...] Бог с ним [и, впрочем, со словесными тон]костями, [...] времени. Не [...] за эфемерно[ю славой писателя я не гонюсь, а] меня мучает [...] здесь удер[...] кого и у [...] <предположительно: селением> [...] ношей».

«Тайному другу», 1929 год

«<Красным карандашом слева: План романа>
Сентябрь 1929 г.
Тайному Другу.
Дионисовы мастера. Алтарь Дионисия. Сцены.
"Трагедия машет мантией мишурной".

I. Открытка
Бесценный друг мой! <зачеркнуто: Вы пишете мне> Итак, Вы настаиваете на том, чтобы я сообщил Вам <в год катастрофы>, каким образом я сделался драматургом? Скажите только одно — зачем Вам это? И еще: дайте слово, что Вы не отдадите в печать эту тетрадь <зачеркнуто: ранее чем через год> даже и после моей смерти.

II. Доисторические времена
Видите ли: в Москве <в доисторические времена (годы 1921—1925)> проживал один замечательный человек. Был он <зачеркнуто, нрзб> усеян веснушками <как небо звездами>, и лицо, и руки, и отличался большим умом. Профессия у него была такая: он редактор был чистой крови и Божьей милостью и ухитрился <издавать (в годы 1922—1925!!) частный толстый журнал>».

Первая страница третьей редакции романа «Мастер и Маргарита»

«Иван Васильевич», 1935 год

«Иван Васильевич

Комедия
<зачеркнуто: Михельсон> Шпак (по телефону): Милиция? Говорит сегодняшний обокраденный <зачеркнуто: Михельсон> Шпак. (Шпак): Не извольте беспокоиться. С нетерпением <зачеркнуто: уж> ожидаю и уповаю. У нас другое дельце затеялось. Секретарь нашего жакта Иван Васильевич оказался проживающим под видом секретаря — Иваном Грозным. Я не пьющий. С посохом. Даю честное пионерское. И в камилавке. Клянусь всеми свя... Согласен отвечать по всей строгости кодекса. Ждем с нетерпением и радостью (кладет трубку). Вот тебе и холуй».

Выписки и наброски отдельных реплик из «Посмертных записок Пиквикского клуба». 1930-е гг.

«Записки покойника (Театральный роман)», 1936 год

«...и скрывал это.
<зачеркнуто: Церк> — Я окончил церковно-приходскую школу, — сказал я, кашлянув.
— Вон как! — сказал Рудольфи, и улыбка тронула слегка его губы.
Потом он спросил:
— Сколько раз в неделю вы бреетесь?
— Семь раз.
— Извините за нескромность, — продолжал Рудольфи, — а как вы делаете, что у вас такой пробор?
— Бриолином смазываю голову. А позвольте спросить, почему вас это...
— Бога ради, — ответил Рудольфи, — я просто так.
И добавил:
— Интересно. Человек окончил приходскую школу, бреется каждый день и лежит на полу возле керосинки. Вы — трудный человек!
Затем он резко изменил голос и заговорил сурово:
— Ваш роман Главлит не пропустит, и никто его не напечатает. Его...»