Кукольник. Ежели сия поэзия пользуется признанием современников, то послушайся, Владимир, не пиши на русском языке! Тебя не поймут! Уйди в тот мир, где до сих пор звучат терцины божественного Аллигиери! Протяни руку великому Франческо! Его канцоны вдохновят тебя! Пиши по-итальянски, Владимир!
Пьеса «Александр Пушкин»
В пьесе Михаила Булгакова «Александр Пушкин (Последние дни)» упоминаются «терцины божественного Аллигиери». Имеется в виду всемирно известная поэма «Божественная комедия» итальянского поэта, мыслителя, богослова, политического деятеля Данте Алигьери (1265—1321). «Комедия» — плод всей второй половины жизни и творчества Данте; это его последнее и самое зрелое произведение. В нем с наибольшей полнотой воплотилось мировоззрение поэта. Данте выступает здесь как последний великий поэт средних веков, поэт, продолжающий линию развития средневековой литературы. Она написана терцинами — трехстрочными строфами, связанными друг с другом тройными рифмами. Поэма «Божественная комедия» была написана в период приблизительно с 1308 по 1321 год. Это настоящая средневековая энциклопедия научных, политических, философских, моральных, богословских знаний. Признается величайшим памятником итальянской и мировой культуры.
Из стены ее вышел оборванный, выпачканный в глине мрачный человек в хитоне, в самодельных сандалиях, чернобородый.
— Ба! — воскликнул Воланд, с насмешкой глядя на вошедшего. — Менее всего можно было ожидать тебя здесь! Ты с чем пожаловал, незваный, но предвиденный гость? <...>
— Он прочитал сочинение мастера, — заговорил Левий Матвей, — и просит тебя, чтобы ты взял с собою мастера и наградил его покоем. Неужели это трудно тебе сделать, дух зла?
— Мне ничего не трудно сделать, — ответил Воланд, — и тебе это хорошо известно. — Он помолчал и добавил: — А что же вы не берете его к себе, в свет?
— Он не заслужил света, он заслужил покой, — печальным голосом проговорил Левий.
<...>
— Слушай беззвучие, — говорила Маргарита мастеру, и песок шуршал под ее босыми ногами, — слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, — тишиной. Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду. Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше. Вот твой дом, вот твой вечный дом. <...>
Так говорила Маргарита, идя с мастером по направлению к вечному их дому, и мастеру казалось, что слова Маргариты струятся так же, как струился и шептал оставленный позади ручей, и память мастера, беспокойная, исколотая иглами память стала потухать.
Роман «Мастер и Маргарита»
* * *
И я, с главою, ужасом стесненной,
«Чей это крик? — едва спросить посмел, —
Какой толпы, страданьем побежденной?»
И вождь в ответ: «То горестный удел
Тех жалких душ, что прожили, не зная
Ни славы, ни позора смертных дел.
И с ними ангелов дурная стая,
Что, не восстав, была и не верна
Всевышнему, средину соблюдая.
Их свергло небо, не терпя пятна;
И пропасть Ада их не принимает,
Иначе возгордилась бы вина <...>
Их память на земле невоскресима;
От них и суд, и милость отошли.
Они не стоят слов: взгляни — и мимо!»Поэма «Божественная комедия»
Возможно, последний приют обещанный мастеру и Маргариту в романе Михаила Булгакова восходит к поэме «Божественная комедия» Данте Алигьери.
Данте Алигьери