Булгаков на Кавказе

В конце лета — начале осени 1919 года Михаил Булгаков попадает на Кавказ в качестве военного врача 3-го Терского казачьего полка Вооруженных сил Юга России. Время, проведенное на Кавказе, стало для него переломным, именно здесь он решил расстаться с медициной и посвятить себя литературной работе. Этот край можно считать местом его творческого рождения, несмотря на то, что он считал первые свои шаги в этом деле вынужденно-халтурными. Н прежде, чем бросить медицину, ему пришлось вместе с казачьим полком участвовать в октябре 1919 года в походе на Чечен-аул и Шали-аул. Позднее свои впечатления от этого эпизода он описал в рассказе «Необыкновенные приключения доктора» (1922).

Первая публикация Михаила Булгакова — фельетон «Грядущие перспективы» в газете «Грозный», подписанный инициалами М.Б., он был напечатан 26 ноября 1919 года. В декабре этого же года Булгаков работал в госпитале Владикавказа, но в этом же месяце оставил службу и вообще занятия медициной и начал работать журналистом в местных газетах. Он публиковал в них небольшие очерки, первым рассказом Булгакова можно считать не дошедший до нас, за исключением нескольких фрагментов, текст под названием «Дань восхищения», опубликованный во Владикавказе в феврале 1920 года. В военных действиях Булгаков больше не принимал участие, он стал журналистом, публицистом, литератором. «Врачом он больше, сказал, не будет. Будет писателем», — вспоминала Татьяна Лаппа.

В феврале 1920 года во Владикавказе стали выпускать ежедневную газету «Кавказ», ее редколлегию вошли писатели Юрий Слезкин, Дмитрий Цензор, Евгений Венский и сын известного журналиста А.В. Амфитеатрова Владимир, в нее был приглашен и начинающий литератор Михаил Афанасьевич Булгаков. Первый номер газеты вышел 15 февраля, и, возможно, поэтому позднее Булгаков сказал своему другу П.С. Попову: «Пережил душевный перелом 15 февраля 1920 года, когда навсегда бросил медицину и отдался литературе».

Разгром Белой армии весной 1920 года Булгаков воспринял как катастрофу, готовился к эмиграции, но в феврале неожиданно тяжело заболел возвратным тифом. Смену власти во Владикавказе он пережил в тифозном бреду. Заболел еще при белых, очнулся уже при красных. Жена ухаживала за ним: «Я безумно уставала. Как не знаю что. Все же надо было делать — воду все время меняла, голову заматывала, врачи оставили, надо было давать...» О приходе красных она вспоминала: «Он уже выздоровел, но еще очень слабый был. Начал вставать понемногу. А во Владикавказе уже красные были. Так вот мы у них и оказались. Он меня потом столько раз пилил за то, что я не увезла его с белыми: "Ну как ты не могла меня увезти!"».

При новой власти Булгакову удалось устроиться на работу зав. по литературной секции в Терском Наробразе. Помог в этом писатель Юрий Слезкин, который в конце марта 1920 года был назначен в этой органицации зав. подотделом искусств. Литературная карьера Булгакова началась с того, что он выступал с небольшими речами перед спектаклями, а также участвовал в разнообразных литературных диспутах. О своей деятельности он сообщал двоюродному брату Константину 1 февраля 1921 года: «Помню, около года назад я писал тебе, что я начал печататься в газетах. Фельетоны мои шли во многих кавказских газетах. Это лето я все время выступал с эстрад с рассказами и лекциями. Потом на сцене пошли мои пьесы <...> Бог мой, чего я еще не делал: читал и читаю лекции по истории литературы (в Университ. народа и драмат. студии), читал вступительные слова и проч., проч.».

В то же время, в октябре 1920 года, в «Первом советском владикавказском театре» состоялась премьера пьесы «Братья Турбины», причем это была уже не первая постановка произведений начинающего драматурга: в июне не без успеха прошла пьеса «Самооборона». В феврале 1921 года он писал Константину: «Потом на сцене пошли мои пьесы. Сначала одноактная юмореска "Самооборона", затем написанная наспех, черт знает как, 4-х актная драма "Братья Турбины". <...> "Турбины" четыре раза за месяц шли с треском успеха. Это было причиной крупной глупости, которую я сделал: послал их в Москву... Как раз вчера получил о них известие. Конечно, "Турбиных" забракуют, а "Самооборону" даже кто-то признал совершенно излишней к постановке. Это мне крупный и вполне заслуженный урок: не посылай неотделанных вещей! Жизнь моя — мое страдание».

Текст пьесы «Братья Турбины» не сохранился, но в какой-то то степени она была прообразом будущих «Дней Турбиных». Сам Булгаков оценивал первых «Турбиных» сдержанно. «С одной стороны — они шли с боем четыре раза, с другой стороны — слабовато. Это не драма, а эпизод», — писал он в феврале 1921 года Константину Петровичу Булгакову. Сохранилась дневниковая запись Юрия Слезкина о спектакле: «Там же, во Владикавказе, он поставил при моем содействии свои пьесы "Самооборона" — в одном акте, "Братья Турбины" — бледный намек на теперешние "Дни Турбиных". Действие происходит в революционные дни 1905 г. — в семье Турбиных — один из братьев был эфироманом, другой революционером. Все это звучало весьма слабо. Я, помнится, говорил к этой пьесе вступительное слово. По приезде в Москву мы опять встретились с Булгаковым, как старые приятели, хотя в последнее время во Владикавказе между нами пробежала черная кошка».

В течение 1920—1921 годов Михаил Афанасьевич в основном занимался сочинением конъюнктурных революционных пьес, и их революционность шла в по нарастающей: «Самооборона», «Братья Турбины», «Парижские коммунары», «Сыновья муллы». Из всех пьес Булгакова, написанных в этот период, сохранился только текст пьесы «Сыновья муллы». Ее рукопись в 1960 году прислал из Грозного вдове Булгакова Елене Сергеевне писатель и журналист Виктор Корзун. По некоторым данным, он отыскал пьесу в местных архивах. В настоящее время рукопись хранится в Российской Государственной Библиотеке. Сама пьеса незатейлива. Написана она была Михаилом Афанасьевичем в соавторстве с одним из местных жителей. Соавтором Михаила Булгакова мог быть Абдул-Гамид Гойгов, тогда, в 1920—1921 годах, молодой партийный и хозяйственный работник, впоследствии ингушский прозаик и драматург, или кумык Туаджин Пейзулаев, уроженец селения Аксай в Дагестане, успевший до революции окончить юридический факультет Петербургского университета. В начале 1920-х годов он жил во Владикавказе, а позднее переселился в Москву, где и скончался в 1936 г.

В «Записках на манжетах» Булгаков со скептическим юмором называет еще одного соавтора — голодуху лихолетья гражданской войны. Пьесу соавторы написали в течение семи дней в апреле 1921 года. Она была поставлена почти сразу же, в мае 21-го года сыграна ингушской группой, потому что основной сюжет положен на ингушскую почву. Премьера состоялась 15-го мая, в день рождения Булгакова. Сам Булгаков считал ее слабой, в «Записках на манжетах» он не пожалел в ее адрес резких слов: «Когда я перечитал ее у себя, в нетопленой комнате, ночью, я, не стыжусь признаться, заплакал! В смысле бездарности — это было нечто совершенно особенное, потрясающее! Что-то тупое и наглое глядело из каждой строчки этого коллективного творчества. Не верил глазам! На что же я надеюсь, безумный, если я так пишу?! С зеленых сырых стен и из черных страшных окон на меня глядел стыд. Я начал драть рукопись. Но остановился. Потому что вдруг, с необычайной чудесной ясностью, сообразил, что правы говорившие: написанное нельзя уничтожить! Порвать, сжечь... От людей скрыть. Но от самого себя — никогда! Кончено! Неизгладимо. Эту изумительную штуку я сочинил. Кончено!...»

Успех спектакля о семье священнослужителя был исключительным. Вряд ли еще когда-нибудь Булгаков был свидетелем такого полного и простодушного успеха своей пьесы. «В тумане тысячного дыхания сверкали кинжалы, газыри и глаза. Чеченцы, кабардинцы, ингуши, после того как в третьем акте геройские наездники ворвались и схватили пристава и стражников, кричали: «Ва! Подлец! Так ему и надо!» — описывал Булгаков восторг зрителей в «Записках на манжетах». В 1921 году пьесы Булгакова ставили во Владикавказе, на них писали одобрительные рецензии в местной прессе, он посылал их в Москву. Но в то же время Булгаков хотел уехать. Татьяна вспоминала: «Он хотел за границу уехать, по правде сказать. Скажу прямо. Он так мечтал. <...> Оставаться больше было нельзя. Владикавказ же маленький городишко, там каждый каждого знает. Про Булгакова говорили: "Вон белый идет!" <...> В общем, если бы мы там еще оставались, нас бы уже не было. Ни меня, ни его. Нас бы расстреляли».

В конце мая 1921 года Булгаков с женой Татьяной отправился в Тифлис, где прожили месяц в безуспешных поисках работы, после чего уехали в Батум. В Батуме тоже искали работу и тоже безрезультатно. Пришлось продать даже обручальные кольца. Булгаков мечтал о загранице. В августе Татьяна уехала через Одессу и Киев в Москву, а Михаил решил остаться в Батуме в надежде на удачу. «Я была уверена, что он уедет, и думала, что это мы уже навсегда прощаемся», — вспоминала Татьяна Николаевна.

Выехать за границу ему так и не удалось, и Михаил Булгаков в сентябре 1921 года приехал в Москву, но кавказский опыт не прошел для него даром. Исследователи творчества Михаила Афанасьевича считают, что Владикавказ часто вспоминался писателю во время работы над последним и самым главным романом — «Мастером и Маргаритой». В первой редакции романа вместо Степана Лиходеева фигурировал Гаруся Педулаев — прототип того самого юриста Туаджина Пейзулаева из Владикавказа. Выбрасывала его нечисть не в Ялту, как Лиходеева, а во Владикавказ. Здесь следовало подробное описание «тяжелой горы с плоской как стол вершиной» (Столовая гора, у подножья которой расположен город). Герой очнулся у входа в парк «Трек», из которого вышел лилипут (известно, что Булгаков, живя во Владикавказе, посещал представление труппы лилипутов). Но в 1936 году Пейзулаев скончался, и автор романа переименовал Педулаева в Степана Бомбеева, а потом Лиходеева. Но и с этой фамилией героя в романе выбрасывали во Владикавказ вплоть до 1937 года. В следующем году появился окончательный вариант «Мастера и Маргариты», в котором уже Ялта заменила Владикавказ.

Как минимум дважды Михаил Булгаков возвращался на Кавказ. Весной 1928 года писатель со своей второй женой Любовью Евгеньевной Белозерской во время отдыха проехали по железной дороге через Беслан, Гудермес, Баку до Тбилиси, а оттуда на Зеленый Мыс, то есть по тем местам, где за семь лет до этого семь он проезжал безвестным начинающим литератором. Только теперь Булгаков ехал не в теплушке с красноармейцами, а в международном вагоне. Вернуться во Владикавказ он настоял по Военно-Грузинской дороге и поездом добраться до Москвы. Во Владикавказе путешественники гуляли по городу, который, по словам Булгакова, очень изменился, ходили в театр на представление лилипутами оперетты «Баядера». А вечером в 23 часа отбыли в столицу.

В конце 1936 года Булгаков уже с последней своей женой Еленой Сергеевной после отдыха в Синопе под Сухумом по Военно-Грузинской дороге прибыли во Владикавказ и, переночевав в гостинице, улетели в Москву пассажирским самолетом. 1 сентября 1936 года Елена Сергеевна записывает в дневнике: «Сегодня прилетели в Москву с Кавказа. Разбита после самолета. Вылетели из Владикавказа в пять часов утра, в пять часов вечера обедали дома. М.А. перенес полет великолепно, с аппетитом поглощал пирожки и фрукты».

Утром 14 августа 1939 года Михаил Булгаков с женой Еленой Сергеевной сели на поезд Москва-Тбилиси, выехавшем из Москвы утром 14 августа. В эту поездку они отправились, чтобы в Батуме собрать дополнительный материал к пьесе «Батум» о Сталине. В дорогу собирались веселые, полные надежд на успех пьесы и вдруг... остановка в Серпухове с телеграммой: «Надобность в поездке отпала, возвращайтесь в Москву». Это была катастрофа. Михаил Афанасьевич и Елена Сергеевна сошли с поезда в Туле и вернулись в Москву на подвернувшемся ЗИСе. Иосиф Виссарионович Сталин не одобрил пьесу, написанную о его юности. Эта несостоявшаяся поездка на Кавказ стала для писателя последней попыткой побывать там. После возвращения в Москву впервые дала о себе знать смертельная болезнь, от которой он умер меньше чем через год, в марте 1940 года.