Павел Сергеевич Попов

Биография

Павел Сергеевич Попов (1892—1964) — философ и литературовед, один из ближайших друзей Булгакова, его первый биограф. Павел Сергеевич родился 28 июля (9 августа) 1892 года в г. Иванове в семье крупного суконного фабриканта Сергея Максимовича Попова (1862—1934). Окончил гимназию, а в 1915 году — историко-филологический факультет Московского университета, в один год с другим ближайшим булгаковским другом — Н.Н. Ляминым. После получения диплома был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. Преподавал в гимназиях, был профессором Нижегородского университета, читал курс логики в московском Институте слова.

По воспоминаниям двоюродной сестры Попова А.М. Шуберт: «После революции 1917 года и начавшейся перестройки в СССР всей науки началась перестройка и научной деятельности Павла Сергеевича. От разработки философских проблем гносеологического порядка он стал постепенно переходить на проблемы логики, на литературоведение... Для себя же углублялся в чтение ранних христианских философов (Фомы Аквинского) и философии средневековья (Блаженный Августин)».

С 1923 года Попов работал в Государственной Академии Художественных Наук (ГАХН). В 1926 году женился на внучке писателя Льва Николаевича Толстого (1828—1910) Анне Ильиничне Толстой (1887—1954). Павел Сергеевич Попов познакомился с Михаилом Булгаковым в 1926 году и, сразу же оценив булгаковский талант, при первой же их встрече предложил стать биографом писателя. Булгаков принял предложение, и с этого момента их отношения с каждым годом становились все более тесными и доверительными. В 1920-е годы со слов Булгакова зафиксировал ряд фактов его жизни и творчества, которые использовал позднее для создания биографического очерка. Эти записи, сделанные по памяти, касаются раннего творчества Булгакова, до «Дней Турбиных» включительно, а также жизни писателя в годы гражданской войны. В очерке обращает на себя внимание упоминающийся здесь ненайденный пока фельетон того периода: «В революционные годы писал фельетоны. Наиболее выдающийся "День главного врача", где описывается военная обстановка". Возможно, этот фельетон стал первой редакцией рассказа "Необыкновенные приключения доктора"». Булгаков признался Попову в большом значении снов в своих произведениях: «Сны играют для меня исключительную роль. Теперь снятся только печальные сны. В романе сны построены искусственно. Прямых реальных черт они не отображают».

В 1930-м ГАХН расформировали, и в сентябре 1931 года как представителя «эксплуататорских классов» Попова вместе с женой выслали из Москвы в Ленинград, где он устроился на работу в Институт русской литературы (Пушкинский доме) АН СССР. В феврале 1932 года Попов получил разрешение вернуться в Москву. Он занимался творчеством Александра Пушкина, Федора Достоевского, Антона Чехова, Льва Толстого, Ивана Тургенева и др., работал над академическим пушкинским собранием сочинений, переводил Платона и других античных авторов.

Во время последней болезни Булгакова Павел Сергеевич часто его навещал, а после его кончины вошел в комиссию по литературному наследству. В биографическом очерке, предназначавшемся для так и не вышедшего в свет сборника булгаковских пьес, Попов очень точно сказал о Булгакове: «Беспокойный, трудный путь писателя, пройденный с таким напряжением и неоскудевавшей энергией, путь жизни и творчества, на который было затрачено столько сил, работы и душевных мук и который оборвался так рано и несправедливо, дает право писателю на безмятежную оценку его писательского труда и на глубокую и вечную признательность за незабываемый вклад, внесенный им в сокровищницу русской литературы».

Сохраненный П.С. Поповым комплект писем Булгакова по сути представляет собой существенный кусок автобиографии писателя. После смерти Булгакова П.С. Попов был включен в состав комиссии по литературному наследию писателя, которую возглавил А.А. Фадеев. По поручению комиссии П. С. Попов подготовил первый «очерк биографии» Булгакова, который был опубликован лишь в 1989 г.

В 1944 году Попов стал заведующим кафедрой логики в МГУ. Автор многих статей и нескольких книг, в том числе вузовского учебника «Логика» (1960) и посмертно изданной монографии «Развитие логических идей от античности до эпохи Возрождения» (1974). Умер он 31 января 1964 года в Москве. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Переписка Попова с Булгаковым

Сохранилась довольно обширная переписка Попова и Булгакова за 1928—1939 гг. В письме от 8 сентября 1928 года Попов писал с Кавказа, имея в виду пьесу «Бег»: «Вы сами знаете, как приходится страдать от отсутствия настоящей литературы в теперешнее время, — за прошлый год в театрах не удалось посмотреть ни одной мало-мальски ценной вещи; и вот есть основание предполагать, что в предстоящем году удастся посмотреть одно действительно ценное произведение».

Предметом обсуждения в переписке стало содержание и судьбы пьес «Кабала святош», «Адам и Ева», «Блаженство» и театральной и кинематографической инсценировок «Мертвых душ», равно как и возобновление (после снятия в 1929 г.) «Дней Турбиных». 28 февраля 1932 года Попов сообщал из Ленинграда: «Вот марксистов тут меньше, чем в Москве, поэтому я об экономических основах Турбинской пьесы и не подумал; на первое представление не успел попасть...» А по поводу «Блаженства» он писал 6 марта 1934 г.: «2222-й год (время действия в пьесе) меня очень интересует. Я очень люблю и ценю чисто научные прозрения в будущее». 19 марта 1934 года он поделился с Булгаковым своим очередным открытием: «Сегодня решил не заниматься — читаю французский роман, заподозрив, что дедушка Толстой недаром его читал, называется он "Une femme genante" («Стеснительная женщина»), а главный герой Corentin, пропусти букву Т и выйдет недурной русский роман, а Толстой любил qui pro quo (один вместо другого (лат.), в значении путаница, недоразумение)».

В письме Булгакова Попову от 25 января 1932 года отчетливо сквозит пессимизм, вызванный продолжающимся запретом всех пьес и личной драмой — невозможностью встречаться с будущей третьей женой Е.С. Булгаковой и постепенным распадом брака со второй женой Л.Е. Белозерской: «Бессонница, ныне верная подруга моя, приходит на помощь и водит пером. Подруги, как известно, изменяют. О, как желал бы я, чтобы эта изменила мне! Итак, дорогой друг, чем закусывать, спрашиваете Вы? Ветчиной. Но этого мало. Закусывать надо в сумерках, на старом потертом диване, среди старых и верных вещей. Собака должна сидеть на полу у стула, а трамваи слышаться не должны. Сейчас шестой час утра, и вот они уже воют, из парка расходятся. Содрогается мое проклятое жилье... Впервые ко мне один человек пришел, осмотрелся и сказал, что у меня в квартире живет хороший домовой. Надо полагать, что ему понравились книжки, кошка, горячая картошка. Он ненаблюдателен. В моей яме живет скверная компания: бронхит, ревматизм и черная дамочка — Нейрастения. Их выселить нельзя. Дудки! От них нужно уехать самому».

Но это письмо писалось долго — вплоть до 24 февраля. За это время успело произойти одно чрезвычайно радостное для Булгакова событие — возобновление «Дней Турбиных» во МХАТе. Поэтому свое послание он закончил на более оптимистической ноте: «Для автора этой пьесы это значит, что ему — автору — возвращена часть его жизни. Вот и все».

Последнее дошедшее до нас письмо Булгакова Попову датировано 24 января 1940 года: «Жив ли ты, дорогой Павел? Меня морозы совершенно искалечили, и я чувствую себя плохо. Позвони!»