Любовь Евгеньевна Белозерская

Любовь Евгеньевна Белозерская (1895—1987) — вторая жена писателя и драматурга Михаила Булгакова (1925—1932). Она также была одним из возможных прототипов Маргариты в ранних редакциях романа «Мастер и Маргарита». Любовь Евгеньевна родилась 18 (30 по новому стилю) сентября 1895 года в Ломжинском уезде, Ломжинской губернии, Царства Польского, входившего в состав Российской империи.

Отец Любови Евгеньевны — Евгений Михайлович Белозерский (1853—1897) — получил блестящее образование. Он окончил Московский университет и Лазаревский институт восточных языков и владел четырнадцатью языками. Часто бывал во многих европейских государствах, выполняя различные дипломатические поручения. Евгений Михайлович отдал дань и литературной деятельности. Сохранились два его произведения: пьеса «Две матери» и «Письма из Персии».

Мать Любови Евгеньевны — Софья Васильевна Белозерская (1860—1921), урожденная Саблина, училась в Москве в институте благородных девиц, где получила хорошее музыкальное образование. Со своей будущей женой Евгений Михайлович встретился в Москве на балу в 1883 году. Можно предполагать, что они поженились в 1887 году. У четы Белозерских было четверо детей: старшая — Вера (род. в 1888), Надежда (род. в 1891), Юрий (род. в 1893) и младшая — Любовь (род. в 1895). Их детство протекало в различных губерниях страны, так как семья должна была переезжать из города в город по служебному назначению отца. Софья Васильевна была очень беспечна, добра и старалась помочь людям, что в конечном счете привело семью к разорению. После смерти отца семья переехала в Пензу к дальним родственникам.

Белозерская окончила с серебряной медалью Демидовскую женскую гимназию в Санкт-Петербурге. Там же она училась в частной балетной школе. В 1914 году окончила курсы сестер милосердия. Во время Первой мировой войны она ухаживала в госпиталях за ранеными. После Октябрьской революции она уехала из Петрограда к подруге, в деревню, находившуюся в центральной России.

В 1918 году Белозерская переехала в Киев. Здесь она встретила известного журналиста Илью Василевского, писавшим под псевдонимом «Не-Буква», с которым была знакома и раньше. Вскоре она вышла за него замуж, а в феврале 1920 года вместе с мужем эмигрировала из Одессы в Константинополь. Из Константинополя семья переехала во Францию, сначала в Марсель, а затем в Париж. В Париже Илья Василевский начал издавать собственную газету «Свободные мысли», скоро прекратившую свое существование из-за отсутствия средств. Любовь Евгеньевна выступала в балетных труппах в парижских театрах. Зимой 1921—1922 годов семья переехала в Берлин, где Василевский начал сотрудничать в просоветской газете «Накануне». В то время в этой газете публиковались очерки и фельетоны М.А. Булгакова.

В июле 1923 года он уехал в Россию вместе с Алексеем Николаевичем Толстым. В конце 1923 года в Москву приехала и Любовь Евгеньевна. Ее брак с Василевским фактически распался еще в последние месяцы жизни в Берлине. В начале января 1924 года на вечере, устроенном редакцией «Накануне» в честь писателя Алексея Николаевича Толстого в особняке Бюро обслуживания иностранцев в Денежном переулке, Белозерская познакомилась с Михаилом Афанасьевичем Булгаковым.

Любовь Евгеньевна вспоминала о знакомстве: «...За Слезкиным стоял новый, начинающий писатель — Михаил Булгаков... Нельзя было не обратить внимания на необыкновенно свежий его язык, мастерский диалог и такой неназойливый юмор. Мне нравилось все, принадлежавшее его перу и проходившее в "Накануне"... Передо мной стоял человек лет 30—32-х; волосы светлые, гладко причесанные на косой пробор. Глаза голубые, черты лица неправильные, ноздри глубоко вырезаны; когда говорит, морщит лоб. Но лицо в общем привлекательное, лицо больших возможностей. Это значит — способно выражать самые разнообразные чувства. Я долго мучилась, прежде чем сообразила, на кого же все-таки походил Михаил Булгаков. И вдруг меня осенило — на Шаляпина! Одет он был в глухую черную толстовку без пояса, "распашонкой". Я не привыкла к такому мужскому силуэту, он показался мне слегка комичным, так же как и лакированные ботинки с ярко-желтым верхом, которые я сразу вслух окрестила "цыплячьими" и посмеялась. Когда мы познакомились ближе, он сказал мне не без горечи: — Если бы нарядная и надушенная дама знала, с каким трудом достались мне эти ботинки, она бы не смеялась... Я поняла, что он обидчив и легко раним. Другой не обратил бы внимания».

Брак Михаила Афанасьевича и Любови Евгеньевны был зарегистрирован только 30 апреля 1925 года, хотя жить вместе они начали годом раньше. Любовь Евгеньевна так описала свое решающее объяснение с Булгаковым: «Все самые важные разговоры происходили у нас на Патриарших прудах (М.А. жил близко, на Садовой, в доме 10). Одна особенно задушевная беседа, в которой М.А. — наискрытнейший человек — был предельно откровенен, подкупила меня и изменила мои холостяцкие настроения. Мы решили пожениться».

Годы брака Булгакова с Любовью Евгеньевной — это годы создания «Дней Турбиных», «Багрового острова», «Зойкиной квартиры». Она переводила для Булгакова с французского языка книги о Мольере. Ее рукою, под диктовку писателя, написаны многие страницы пьес «Кабала святош» и «Адам и Ева» и страницы первой редакции романа, который впоследствии стал романом «Мастер и Маргарита» (тогда еще без Маргариты). Любови Евгеньевне были посвящены роман «Белая гвардия», повесть «Собачье сердце» и пьеса «Кабала святош» («Мольер»). Но прочнее всего имя Любови Евгеньевны связано с замыслом и рождением пьесы «Бег»: ее живые рассказы об эмиграции и эмигрантах, о Константинополе и Париже послужили источником вдохновения для писателя при создании пьесы.

В начале 1929 года начались сложности в семейной жизни. В феврале Булгаков познакомился с Еленой Сергеевной Шиловской, впоследствии ставшей его любовницей и подругой Любови Евгеньевны. В октябре 1932 года она стала третьей женой писателя. Развод с Белозерской состоялся 3 октября 1932 года. Некоторое время после развода Булгаков помогал своей второй жене, он снял ей комнату в другом месте, а затем отстроил ей помещение в том же доме, где они до этого жили по улице Большая Пироговская. В этой квартире в доме 35А она прожила до конца дней.

С 1933 года Белозерская работала в редакции «ЖЗЛ», потом в редакции «Исторические романы» Жургаза. После 1945 года Белозерская была научным редактором по транскрипции в издательстве «Большая советская энциклопедия», а 1940-х годах — редактором в «Литературной газете», сотрудничала с журналом «Огонек». В 1928—1930 годах она была корректором-редактором собрания сочинений В.В. Вересаева, а с 1936 года стала литературным секретарем историка-академика Е.В. Тарле.

Белозерская оставила посвященные Булгакову мемуары «О, мед воспоминаний» (1969), а также подготовленную по его рекомендации рукопись о своей эмигрантской жизни в Константинополе и Париже «У чужого порога». Любовь Евгеньевна также написала третью книгу воспоминаний «Так было» — о своем знакомстве с известным историком академиком Е.В. Тарле уже после развода с Булгаковым. Мемуары «У чужого порога» и «Так было» были изданы в 1989 году посмертно.

Любовь Евгеньевна Белозерская скончалась в возрасте 91 года 27 января 1987 года в Москве. Похоронена на Ваганьковском кладбище рядом со своими родственниками.

Из дневников М.А. Булгакова

В дневниковой записи в ночь на 28 декабря 1924 года Булгаков весьма откровенно отозвался о своей второй жене: «Боюсь, как бы не саданули меня за эти подвиги в "места не столь отдаленные". Очень мне помогает от этих мыслей моя жена. Я обратил внимание, когда она ходит, она покачивается. Это ужасно глупо при моих замыслах, но, кажется, я в нее влюблен. Одна мысль интересует меня. При всяком ли она приспособилась бы так же уютно или это избирательно для меня?.. Не для дневника, и не для опубликования: подавляет меня чувственно моя жена. Это и хорошо, и отчаянно, и сладко, и, в то же время, безнадежно сложно: я как раз сейчас хворый, а она для меня...

Сегодня видел, как она переодевалась перед нашим уходом к Никитиной, жадно смотрел...

Как заноза, сидит все это сменовеховство (я при чем?) и то, что чертова баба завязила меня, как пушку в болоте, важный вопрос. Но один, без нее, уже не мыслюсь. Видно, привык».

Воспоминания о Л.Е. Белозерской

В своих воспоминаниях писатель Юрий Слезкин рассказывал о сближении Белозерской с Булгаковым с нескрываемым сарказмом: «Тут у Булгакова пошли "дела семейные" — появились новые интересы, ему стало не до меня. Ударил в нос успех! К тому времени вернулся из Берлина Василевский (Не-Буква) с женой своей (которой по счету?) Любовью Евгеньевной, не глупая, практическая женщина, многое испытавшая на своем веку, оставившая в Германии свою "любовь", — Василевская приглядывалась ко всем мужчинам, которые могли бы помочь строить ее будущее. С мужем она была не в ладах. Наклевывался роман у нее с Потехиным Юрием Михайловичем (ранее вернувшимся из эмиграции) — не вышло, было и со мною сказано несколько теплых слов... Булгаков подвернулся кстати. Через месяц-два все узнали, что Миша бросил Татьяну Николаевну и сошелся с Любовью Евгеньевной».

Друг Булгакова Сергей Александрович Ермолинский в своих мемуарах рассказывал: «В первый раз я увидел Булгакова в конце 1927 или в начале 1928 года (точно не помню) на диспуте «"Любовь Яровая" — "Дни Турбиных"»... Познакомился я с ним спустя несколько лет после этого диспута. <...>

Любовь Евгеньевна увлекалась верховой ездой, ходила в манеж и в шутку даже снялась, одетая в бриджи, в легоньких сапожках, в приплюснутой жокейской кепке... Впрочем, ее увлечение конным спортом может создать превратное представление о ней у читателя. Она отнюдь не выглядела экстравагантно. Напротив, в ней не было ничего вычурного. Все «нэповское», модное, избави бог, отсутствовало в ней. Она одевалась строго и скромно. Была приветлива, улыбчива, весела. В ней было много душевной теплоты. Любила давать причудливые клички знакомым — Петю-Петянь, Петры-Тытери и т. п. Собаку назвала Бутоном, по имени слуги Мольера. А Михаила Афанасьевича называла Макой и ласково: Мася-Колбася. В кругу ее друзей он на всю жизнь так и остался Макой, а для иных — Масей-Колбасей. У нее было множество друзей, приятелей и приятельниц. Больше, чем хотелось бы, стало появляться в доме крепышей конников, пахнущих кожей, и чуть больше, чем надобно, лошадиных разговоров. <...>

Любовь Евгеньевна одаривала щедрой чуткостью каждого человека, появившегося в ее окружении. Может быть, чересчур?.. С полной отдачей сил, суетясь, озабоченная, она спешила на помощь, если к ней обращались — и по серьезным поводам и по пустякам (в равной мере). Со всем бескорыстием она делала это, и посему телефон действовал с полной нагрузкой. Недаром ее называли "Люба — золотое сердце". Лишь Булгаков все чаще морщился: "О да, она — Люба — золотое сердце", произнося это уже не только насмешливо, но и раздраженно».

Евгений Михайлович и Софья Васильевна Белозерские, родители Л.Е. Белозерской

Семья Белозерских на даче. 1890-е гг. В центре — Люба Белозерская

Любовь Евгеньевна Белозерская. Санкт-Петербург, 1908 г.

Л.Е. Белозерская в форме сестры милосердия. Петроград, 1916 г.

Л.Е. Белозерская. Петроград. 1914 г.

Илья Маркович Василевский (Не-Буква), журналист, первый муж Л.Е. Белозерской

Л.Е. Белозерская на парижской сцене

Л.Е. Белозерская — солистка балетной труппы «Фоли-Бержер» в Париже. Начало 1920-х гг.

Любовь Евгеньевна — танцовщица в Фоли Бержер

Михаил и Любовь Булгаковы на лыжной прогулке (второй ряд слева)

Л.Е. Белозерская. 1925 г. Любимый портрет М.А. Булгакова, который всегда находился на письменном столе писателя

Михаил Афанасьевич и Любовь Евгеньевна. 1920-е г. Фото Бориса Шапошникова (фрагмент групповой фотографии)

Л.Е. Белозерская и Н.А. Ушакова

С.С. Топленинов, М.А. Булгаков, Н.Н. Лямин, Л.Е. Булгакова. Останкино, 1926 г. Фото Н. Ушаковой

С.С. Топленинов, Л.Е. Булгакова, М.А. Булгаков, Н.Н. Лямин. Останкино, 1926 г. Фото Н. Ушаковой

Слева направо: Сергей Топленинов, Николай Лямин, Любовь Белозерская, Михаил Булгаков

Любовь Евгеньевна у автомобиля

Л.Е. Белозерская в жокейском костюме. Середина 1920-х гг.

Обед у супругов Стронских. 1-й ряд: М. Булгаков, Л. Белозерская, Н. Шапошникова, В. Стронская, Б. Шапошников. М. Чимишкиан (Ермолинская), И. Стронский (сын), Н. Лямин, Н. Стронский и неизвестный