Иван Павлович Воскресенский

Иван Павлович Воскресенский (1877—1967) — врач, друг семьи Булгаковых, второй муж матери Михаила Булгакова Варвары Михайловны. Он родился в феврале 1877 года. Доктор Воскресенский жил недалеко от Булгаковых, на Андреевском спуске, 38. Этот его адрес обозначены в адресно-справочной книге «Весь Киев» издания 1913 и 1916 годов. А недалеко от его дома, на Подоле, на углу улиц Хоревой и Константиновской, находился Александровский приют — место его службы, где Иван Павлович был директором и одновременно врачом. Этот дом сирот находился на его попечении и в годы первой мировой войны.

Доктор Иван Павлович впервые пришел в дом Булгаковых на Андреевском спуске в Киеве в 1906 году в связи с серьезной болезнью отца семейства Афанасия Ивановича. После его смерти Иван Павлович стал близким другом семьи. Он поддерживал осиротевшую семью, искренне привязался к женщине, у которой было семеро детей и которая была его на семь лет старше. Варвара Михайловна ответила ему взаимностью, в течение многих лет они находились рядом друг с другом, и часто бывало, что дети Варвары Михайловны какое-то время жили у Ивана Павловича дома. Молодые Булгаковы относились к доктору Ивану Павловичу с глубоким уважением. Это подтверждается письмом одного из братьев Булгаковых — Николая Афанасьевича, который в 1922 году писал Воскресенскому: «С Вашим образом у меня связаны самые лучшие, самые светлые воспоминания как о человеке, приносившем нашему семейству утешение и хорошие идеи доброго русского сердца и примеры безукоризненного воспитания. На словах мне трудно выразить мою глубокую благодарность за все то, что Вы сделали маме в нашей трудной жизни, нашей семье и мне на заре моей учебной жизни».

Иван Павлович был частым гостем в доме Булгаковых. Его облик как врача, равно как и атмосферу в семье, в определенной мере раскрывает шутливая сценка, написанная Михаилом Булгаковым в юности «Поездка Ивана Павловича в Житомир». Сестра писателя Надежда Афанасьевна Булгакова-Земская пересказывала ее: «Однажды Иван Павлович по совету Кости Булгакова поехал из Киева к тяжелобольному в Житомир не на поезде, а в дилижансе-автомобиле. По дороге дилижанс сломался. Пациент умер… Иван Павлович врывается в столовую и целится из пистолета в Костю, но промахивается и попадает в тетку Ирину Лукиничну, та умирает со словами: "Пианино Леле"».

Судя по воспоминаниям первой жены Михаила Афанасьевича Татьяны Лаппа, старший сын Варвары Михайловны доктора недолюбливал: «…Михаил все возмущался, что Варвара Михайловна с Воскресенским… Михаила это очень раздражало, он выходил из себя. Конечно, дети не любят, когда у матери какая-то другая привязанность… Или они уходили гулять куда-то там на даче, он говорил: "Что это такое, парочка какая пошла". Переживал. Он прямо говорил мне: "Я просто поражаюсь, как мама затеяла роман с доктором". Очень был недоволен…»

Но несмотря на некоторое недовольство доктором, именно он был единомышленником Михаила в вопросах религии во время частых спорах в доме Булгаковых. «Находит поддержку у Ивана Павловича… Иван Павлович был, по-видимому, совершенно равнодушен к религии и спокойно атеистичен и, вместе с тем, глубоко порядочен в самой своей сущности, человек долга до мозга костей…», — отмечала в мемуарах Надежда Афанасьевна Булгакова.

Варвара Михайловна Булгакова и Иван Павлович Воскресенский поженились в 1918 году, после чего стали жить вместе в доме доктора. О том, что его мать вышла второй раз замуж, Михаил узнал только после ее смерти, увидев на памятнике над ее могилой двойную фамилию — Булгакова-Воскресенская.

В 1918 году доктор Иван Павлович Воскресенский излечил Михаила Булкакова от развившейся у него морфиновой зависимости. Об этом подробно рассказывала первая жена писателя Татьяна Лаппа: «Он воспринял все происходящее очень серьезно. После раздумий Иван Павлович сказал, что готов взять лечение на себя, но осуществлять он его хотел бы только через мои руки, никого больше не посвящая в суть дела. "Нужно будет попробовать вводить взамен морфия дистиллированную воду, попытаться таким образом обмануть рефлекс пристрастия, — предложил он. — А произносить бесполезные слова, что наркотики подобны смерти... Все это уже, пожалуй, ни к чему, Михаил Афанасьевич ведь и сам знает, сколь ужасны могут быть последствия. Наоборот, будем делать поначалу вид, что и я решительно ни о чем не осведомлен"».

Татьяна Николаевна начала приносить от доктора запаянные ампулы с подменой. «Михаил Афанасьевич ждал меня с нетерпением и сразу же сам делал себе инъекцию. Время шло, по договоренности с Иваном Павловичем я стала приносить такие ампулы реже, объясняя это тем, что в аптеках почти ничего нельзя достать. Михаил Афанасьевич теперь довольно спокойно переносил эти перерывы. Догадывался ли он о нашем заговоре? Мне кажется, что через некоторое время он все понял, но принял правила игры, решил держаться, как ни трудно это было. Он осознавал — вот он, последний шанс. Очень не хотел попасть в больницу. Иван Павлович приходил почти ежедневно — они играли в шахматы, обсуждали профессиональные темы, говорили о политике. Потом выходили на прогулку, спускались обычно к весеннему Днепру. "Тася, все окончится хорошо, Михаил выздоровеет", — убеждал меня Воскресенский. Так пришло избавление — навсегда. Случай очень редкий в медицине».

В 1930 году Иван Павлович Воскресенский был арестован. Судебная тройка при ГПУ УССР 27 апреля 1931 года постановила: «Выслать Воскресенского И. П. в Казахстан сроком на пять лет». В ссылку Иван Павлович отправился в Алма-Ату, а спустя семь лет попал в город Джамбул (в настоящее время Тараз), где работал в городской поликлинике, а затем стал заведующим терапевтическим отделением областной больницы. С началом «оттепели» Воскресенский обратился с заявлением о реабилитации, его дело было пересмотрено, и его оправдали.

Известно, что в Казахстане Иван Павлович Воскресенский женился во второй раз, его жену звали Софьей Николаевной. В 1963 году он вышел на пенсию по состоянию здоровья. Он умер в возрасте 90 лет 20 мая 1967 года, похоронен рядом с супругой на кладбище «Зеленый ковер» в Таразе.

Воспоминания о И.П. Воскресенском

Варвара Михайловна вскоре вышла замуж за Ивана Павловича Воскресенского и перешла с Лелей жить к нему, на Андреевский, 38.

Т.Н. Кисельгоф

* * *

Иван Павлович Воскресенский был отчимом моей мамы, ее сестер и братьев. Скромный, не очень разговорчивый, но приветливый, мягкий и добрый человек. Он был врачом-терапевтом. К моей маме он относился с трогательной заботой и вниманием. В те годы, о которых я пишу, уже ушла из жизни Варвара Михайловна, которую, по словам мамы, он любил горячо и преданно. В Киеве жила только мама — единственная из большой и дорогой для него семьи Булгаковых, и всю свою любовь, предназначенную для всех дочерей и сыновей моей бабушки, он отдавал моей маме.

У Ивана Павловича мы бывали довольно часто. Жил он на Андреевском спуске, в доме № 38, на втором этаже в большой квартире. Мне запомнилась просторная столовая, в центре которой стоял большой резной дубовый стол, покрытый белой скатертью, а над ним висела бронзовая лампа. Летом на этом столе появлялся лежащий на блюде огромный арбуз. Это было фирменное блюдо Ивана Павловича.

И.Л. Карум

* * *

Иван Павлович был очень тихим благорасположенным человеком, очень любил как Варвару Михайловну, так и всю семью... он был высокого роста, стройный, не очень разговорчивый, но приветливый, мягкий, добрый человек... очень ловко выслушивал, умел быстро и умело осмотреть воспаленное горло, с собою всегда приносил игрушки и конфеты, когда были голодные годы... помнится нежное прикосновение его рук и какой-то особенный докторский запах... его неизменно сравнивали с Чеховым.

Т.Л. Кавецкая

* * *

С Вашим образом у меня связаны самые лучшие, самые светлые воспоминания как о человеке, приносившем нашему семейству утешение и хорошие идеи доброго русского сердца и примеры безукоризненного воспитания. На словах мне трудно выразить мою глубокую благодарность за все то, что Вы сделали маме в нашей трудной жизни, нашей семье и мне на заре моей учебной жизни. Бог поможет Вам, славный, дорогой Иван Павлович!

Н.А. Булгаков

* * *

И вот к нашему ужасу в 3-м часу ночи на 1 февраля по новому стилю наша дорогая мама, не просыпаясь, тихо скончалась. В момент смерти возле нее были Иван Павлович, Леля, Варя, Костя и я. Только утром дали знать Наде и Андрюше, живущим теперь у Экземплярских. Тогда же Костя послал телеграммы о маминой смерти в Москву (Мише и дяде Коле)...

Л.С. Карум. Рукопись

Однако сестер Мишиных повидала еще: на девятый день по Варваре Михайловне угодила, когда они съехались кто откуда. А братьев никого уже не было. И о них сестры помалкивали в тряпочку... Потом узнала, что они — и Коля и Ваня — с отступающей Добровольческой ушли...

А поминали Варвару Михайловну блинами. Помянули и разъехались опять.

В Киеве только Леля оставалась, младшая, с отчимом, доктором Воскресенским, известным в городе педиатром. «Ну-с, — скажет, бывало, присаживаясь к постели, — что с нами приключилось?» Вылитый Чехов. Так его и звали у нас: чеховский доктор. Едва ли не одним из первых выслали из города.

И.В. Кончаковская