По лестнице подымались двое последних гостей.
Последними гостями на балу Воланда были два мужчины, имен которых Коровьев не назвал, хотя подробно рассказал Маргарите о том, что они сделали:
— Да это кто-то новенький, — говорил Коровьев, щурясь сквозь стеклышко. — Ах да, да. Как-то раз Азазелло навестил его и за коньяком нашептал ему совет, как избавиться от одного человека, разоблачений которого он чрезвычайно опасался. И вот он велел своему знакомому, находившемуся от него в зависимости, обрызгать стены кабинета ядом.
— Как его зовут? — спросила Маргарита.
— А, право, я сам еще не знаю, — ответил Коровьев, — надо спросить у Азазелло.
— А кто с ним?
— А вот этот самый исполнительный его подчиненный.
В полной рукописной редакции романа Михаил Булгаков более подробно описал внешность первого из них:
— Ах, вот и самый последний, — сказал Коровьев, кивая на последнего, очень мрачного человека с маленькими, коротко подстриженными под носом усиками и тяжелыми глазами.
— Новый знакомый, — продолжал Коровьев, — большой приятель Абадонны. Как-то раз Абадонна навестил его и нашептал за коньяком совет, как избавиться от одного человека, проницательности которого наш знакомый весьма боялся. И вот он велел своему секретарю обрызгать стены кабинета того, кто внушал ему опасения, ядом.
— Как его зовут? — спросила Маргарита.
— Право, еще не спросил, Абадонна знает.
— А с ним кто?
— Этот самый исполнительный его секретарь.
По мнению многих исследователей творчества Булгакова, последними гостями на балу были глава НКВД, генеральный комиссар госбезопасности Генрих Григорьевич Ягода (1891—1938) и секретарь Коллегии ОГПУ, старший майор госбезопасности Павел Павлович Буланов (1895—1938). На третьем московском процессе (процесс Антисоветского правотроцкистского блока) в марте 1938 года они были обвинены в попытке отравления Николая Ежова путем обрызгивания стен его кабинета ртутью. Они бывли приговорены к расстрелу на показательном процессе, который получил большую известность. На скамье подсудимых тогда оказались бывший член политбюро, «любимец партии» Николай Бухарин, бывший глава правительства Алексей Рыков, бывший нарком внутренних дел Генрих Ягода, бывший секретарь ЦК Николай Крестинский и другие известные люди. Они обвинялись в том, что «составили заговорщическую группу, поставившую своей целью шпионаж в пользу иностранных государств, вредительство, диверсии, террор, подрыв военной мощи СССР, расчленение СССР».
На суде старший майор госбезопасности Павел Буланов рассказал, как прежний хозяин Лубянки генеральный комиссар государственной безопасности Генрих Ягода решил убить своего сменщика Николая Ежова:
Когда Ягода был снят с должности наркома внутренних дел, он предпринял отравление кабинета и той части комнат, которые примыкают к кабинету, где должен был работать Николай Иванович Ежов. Он дал мне лично прямое распоряжение подготовить яд, а именно: взять ртуть и растворить ее кислотой.
Поручение Ягоды я выполнил, раствор сделал. Опрыскивание кабинета, в котором должен был сидеть Ежов, и прилегающих к нему комнат, дорожек, ковров и портьер было произведено Саволайненом (сотрудник НКВД) в присутствии меня и Ягоды. Я приготовлял большие флаконы этого раствора и передавал их Саволайнену. Распрыскивал тот из пульверизатора. Помню, это был большой металлический баллон с большой грушей. Он был в уборной комнате Ягоды, заграничный пульверизатор.
Рассказ старшего майора произвел сильное впечатление на современников. Михаил Булгаков, который писал «Мастера и Маргариту», не мог пропустить такой сюжет. Спустя много лет, в 1988 году точку в истории с мнимым отравлением ртутью поставила Генеральная прокуратура СССР:
Террористический акт в отношении Н.И. Ежова (ртутное отравление) был фальсифицирован им самим. Начальник контрразведывательного отдела НКВД Николаев в обивку мягкой мебели кабинета Ежова втер ртуть и дал на анализ. Работник НКВД Саволайнен в результате систематического избиения «сознался» в подготовке ртутного отравления Ежова. В подъезд его дома была подброшена банка с ртутью, которую потом обнаружили и приобщили к делу в качестве вещественного доказательства.
Генрих Григорьевич Ягода
Генрих Григорьевич Ягода
Павел Павлович Буланов