При советской власти спален не полагается.
* * *
Манюшка. Шли бы вы отсюда, Анисим Зотикович, что это вы в спальню залезли?
Портупея. Ты видишь, что я с портфелем? С кем разговариваешь? Значит, я всюду могу проникнуть. Я лицо должностное, неприкосновенное.
* * *
В домкоме все как на ладони. Домком — око недреманное. Мы одним глазом спим, а другим видим. На то и поставлены.
* * *
Вот я вашей супруге скажу, она вам все должностное лицо в кровь издерет!
* * *
Пардон, пардон, так что же из этого? Если меня расстреляли в Баку, я, значит, и в Москву не могу приехать? Меня по ошибке расстреляли, совершенно невинно...
* * *
Аметистов. Не заплатит, я тебе говорю, у нее глаза некредитоспособные. По глазам всегда видно, есть ли у человека деньги или нет. Я по себе сужу: когда я пустой, я задумчив, одолевают мысли, на социализм тянет...
* * *
Но вот одного не может придумать моя голова, как деньги превратить в любовь!
* * *
Портупея (упал на колени). Товарищи! Я человек малосознательный!.. (С пафосом.) Товарищи, принимая во внимание мою темноту и невежество, как наследие царского режима, считать приговор условным!.. Что такое говорю, и сам не понимаю...
* * *
Аллилуя. Вы, Зоя Денисовна, с нечистой силой знаетесь, я уж давно заметил. Вы социально опасный элемент!
Зоя. Я социально опасный тому, кто мне социально опасный, а с хорошими людьми я безопасный.
* * *
Обольянинов. А дальше я еду к вам в трамвае мимо Зоологического сада и вижу надпись: «Сегодня демонстрируется бывшая курица». Меня настолько это заинтересовало, что я вышел из трамвая и спрашиваю у сторожа: «Скажите, пожалуйста, а кто она теперь, при советской власти?» Он спрашивает: «Кто?» Я говорю: «Курица». Он отвечает: «Она таперича пятух». Оказывается, какой-то из этих бандитов, коммунистический профессор, сделал какую-то мерзость с несчастной курицей, вследствие чего она превратилась в петуха. У меня все перевернулось в голове, клянусь вам. Еду дальше, и мне начинает мерещиться: бывший тигр, он теперь, вероятно, слон. Кошмар!
* * *
Зоя. Ты где же собираешься остановиться? Имей в виду, в Москве жилищный кризис.
Аметистов. Я вижу. Натурально, у тебя.
Зоя. А если я тебе скажу, что я не могу тебя принять?
Аметистов. Ах, вот как! Хамишь, Зойка. Ну что ж, хами... хами... Гонишь двоюродного брата, пешком першего с Курского вокзала? Сироту? Гони, гони... Что ж, я человек маленький. Я уйду. И даже пива пить не стану. Только вы пожалеете об этом, дорогая кузиночка.
Зоя. Ах, ты хочешь испугать. Не беспокойся, я не из пугливых.
Аметистов. Зачем пугать? Я, Зоя Денисовна, человек порядочный. Джентльмен, как говорится. И будь я не я, если я не пойду и не донесу в Гепеу о том, что ты организуешь в своей уютной квартирке.
* * *
Новое оскорбление!.. Всем шампанского, а мне — нашатырный спирт...
* * *
Эта власть создала такие условия жизни, при которых порядочному человеку существовать невозможно.
* * *
Человек, получающий двести червонцев в месяц, не может быть вульгарным.
* * *
Ну, знаете, ежели бы вы не были женщиной, Зоя Денисовна, прямо б сказал, что вы гений.
* * *
Гусь (Абольянинову). Граф! Прекрасно играете на рояле! Прошу вас. (Вручает ему деньги.)
Абольянинов. Мерси. Когда изменятся времена, я вам пришлю своих секундантов.
Гусь. Дам, и им дам.
* * *
Абольянинов. У меня мутится рассудок... Смокинги... кровь... (Второму неизвестному.) Простите, пожалуйста, я хотел вас спросить, отчего вы в смокингах?
Второй неизвестный. А мы в качестве гостей к вам собирались.
Абольянинов. Простите, пожалуйста, к смокингу ни в каком случае нельзя надевать желтые ботинки. Второй неизвестный (Первому неизвестному). Говорил я тебе?!