Гелла поднялась на пятый этаж и позвонила в дверь. Ей никто не открыл. Она позвонила еще раз, потом еще и еще. После тринадцатого звонка вконец разъяренная ведьма развернулась, собираясь постучать каблуком, но не успела.
Дверь нехотя отворилась. На пороге стоял толстый, вальяжный кот с неприветливой мордой:
— Почему ты мешаешь людям и котам отдыхать? Трезвонишь в такую рань! Что ты хочешь?
— Я хочу спать, — Гелла сделала безуспешную попытку пройти внутрь.
Бегемот оперся на притолоку и встал поперек дверей, любуясь своими острыми когтями, то пряча, то выпуская их.
— Здесь тебе не ночлежка и не гостиница. Иди туда, откуда пришла, — вежливо и понятно объяснил котик и закрыл дверь перед самым ее носом.
— Ах, ты, пушистый кошак! — завопила ведьма и обрушила град ударов на ни в чем не повинную дверь.
— Что это ты расшумелся с утра пораньше? — раздался недовольный голос из апартаментов.
— Да девица какая-то с метлой ломится, уборщицей, видимо, хочет наняться.
— Впусти ее.
Кот медленно, не торопясь пошел открывать, по дороге обратно получив от Геллы метлой по широкой спине.
Ведьма вкратце рассказала хозяину преисподней о своих достижениях, получила заслуженную похвалу и отправилась, наконец, спать.
Вскоре после полудня в квартиру вернулась домработница Груня. По пути домой она прошла по магазинам и накупила много разных продуктов.
В дверях ее радушно встретил Фагот и помог донести тяжелые хозяйственные сумки на кухню. По пути он успел подробно рассказать даме о том, что в комнатах покойного Берлиоза буквально на пару недель поселилась труппа бродячих актеров — гастролеров в составе пяти человек и одного говорящего кота.
— Мы здесь не просто так, — доказывал свое право на проживание бывший регент, для пущей важности решив приврать, — а с разрешения самого Ивана Савельевича Варенухи — администратора театра Варьете. Ему так понравилось то, как мы выступали три года назад, что он решил нас снова пригласить.
— Ах, как интересно! Я вам очень рада, мои дорогие. Неужели это тот самый котик, который оторвал голову конферансье Жоржу Бенгальскому, а потом приставил ее обратно?
— Исключительно по просьбе трудящихся, мадам, чтобы зрителей позабавить, — из-под стола вылез черный, красивый кот и вежливо раскланялся.
— Не может быть! — восхищенно вздохнула Груня, — и правда, говорит, да еще и по-нашему! Как тебя зовут, котя — котик?
— Бегемотя — Бегемотик, — невпопад, но в рифму ответил тот, — одним словом Бегемот.
Домработница не могла отвести от него взгляд, а кот самодовольно поворачивался то одним, то другим боком, как зарубежная кинозвезда на подиуме, позволяя любоваться на себя во всей красе.
— Ой, я же про еду совсем забыла! Сейчас мы все вместе будем готовить, иначе мне не успеть. Я накормлю вас сегодня по-королевски.
— Чур, королем буду я, — безапелляционно заявил кот.
— Конечно, милый, — Груня встала на цыпочки и погладила его по голове, а Коровьев завистливо покрутил пальцем у виска.
Вскоре каждый был занят своим делом. Фагот вызвался почистить 25 килограммов овощей. Нож с такой скоростью мелькал в его ловких пальцах, что казалось у него не две руки, а четыре. Маргарита Николаевна терла очищенный и вымытый картофель на мелкой терке, а Бегемот отжимал эту суспензию, отделяя крахмальную жидкость от твердого вещества.
Командовала парадом Груня. Она лепила из картофельного теста тонкие лепешки, наполняла их смесью из маленьких кусочков говядины, свинины, сала и чеснока и формовала круглые клецки. Зашедшего к ним на огонек Азазелло поставили на приготовление бульона из мозговой косточки. Когда тот закипел, он опустил в кастрюлю клецки, вдохнул носом вкусный аромат и зажмурился от удовольствия.
Кот и хорошо выспавшаяся Гелла помогли стряпать смаженцы, драники, салаты и цыплят табака.
Часа через полтора вся компания дружно расположилась за овальным столом и наслаждалась обедом. Груня сидела рядом с котиком и подкладывала ему на тарелку то, что повкуснее, к молчаливому негодованию остальных членов труппы бродячих актеров.
— Мы похожи на рыцарей круглого стола, — пошутил Коровьев.
Бегемот тут же вытащил из-под сиденья стула золотую корону и напялил ее себе на голову.
— Тебе очень идет, Бегемошенька, — умилилась его почитательница.
— Подлецу все к лицу, — пробормотала ведьма себе под нос, но ее никто не поддержал.
Слово взял Воланд:
— Повезло Степану Богдановичу Лиходееву с домработницей. Вы очень добрый и отзывчивый человек, Груня. Благодарствую за обед.
— На здоровье, — женщина зарделась от похвалы, — я тоже очень вам всем благодарна. Три года назад Степа вел, прямо скажем, совсем аморальный образ жизни: каждый вечер после работы напивался с друзьями, бедокурил, скандалил, за женщинами бегал. А потом приехали вы и послали его в Ялту на лечение. Когда он вернулся, его уволили с работы и направили в Ростов заведовать гастрономом. Директором Варьете назначили некоего Алоизия Могарыча, который отличился тем, что вымогал взятки у своего администратора Варенухи. Могарыча посадили, а Степу вернули на прежнее место, и он стал совершенно другим человеком. Перестал употреблять алкогольные напитки, развелся с женой и сделал мне предложение выйти за него замуж. Я согласилась. У нас уже двое детей — мальчик и девочка, они сейчас гостят у моих родителей в Воронеже. Вот только мы договорились с мужем, что дети будут записаны на мою девичью фамилию — Добродеева, чтобы ребята не дразнили их лиходеями. Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо.
— Примите наши запоздалые поздравления и позвольте сделать Вам символический подарок — свадебное путешествие в гостеприимную Ялту, — глава труппы, как фокусник извлек из воздуха большой конверт, — здесь две путевки в санаторий им. Н.А. Семашко, два железнодорожных билета до Анапы и два билета на автобус от Анапы до Ялты. Собираться нужно прямо сейчас, поезд с Казанского вокзала отходит сегодня ровно в 18.15.
— А как же...
— Не волнуйтесь, Степану Богдановичу я уже звоню, он будет ждать на перроне в 17.30, а Маргарита Николаевна проводит Вас до самого вокзала, — Коровьев метнулся в прихожую и набрал номер кабинета директора театра Варьете.
— Товарищ Лиходеев? — заговорил он глубоким грудным голосом председателя профкома Аграфены Иосифовны Поппель, — я звоню Вам от имени и по поручению вышестоящей организации. За отличную работу Вас решили поощрить горящими путевками в санаторий, расположенный на южном побережье Черного моря. Отправление сегодня в 18.15 с Казанского вокзала. Жена будет ждать на перроне в 17.30, не опаздывайте.
— Как говорил Людовик XVIII, точность — вежливость королей, но обязанность для их подданных, — добавил Фагот в назидание и повесил трубку.
Груня быстро и умело собралась в дорогу. Пришло время прощаться. Все выстроились в очередь, чтобы пожать, или поцеловать ей руку, а Бегемот заключил ее в свои пушистые объятия.
Воланд смотрел из окна на отъезжавшее от подъезда такси:
— Не волнуйтесь, она забудет о нас, как только встретится с мужем. Так будет лучше. Меньше знаешь — крепче спишь. А сейчас приглашаю всех на небольшое производственное совещание.
— Итак, дамы, господа и товарищи, начнем. Не будем тянуть кота за хвост.
Бегемот надулся и на всякий случай обмотал хвост вокруг левой лапы.
— Давайте распределим обязанности таким образом, — продолжил Мессир, — Фагот и кот займутся бывшим боровом — транспортным средством домработницы Наташи, служившей когда-то у Маргариты Николаевны. Гелла проведает старичка, покупавшего в Торгсине на Смоленском рынке три миндальных пирожных.
— Наш человек. Здорово он тогда огрел подносом по плешивой башке фальшивого иностранца в сиреневом костюме и шляпку с него снял, чтобы удобнее было треснуть. Тот даже в кадку с керченской сельдью угодил, костюмчик малость сзади попачкал, — Коровьев причмокнул от удовольствия.
— Поверите ли. Мессир, ведь за нас, горемык несчастных, никто не вступился тогда, кроме него. Толпа народа стояла вокруг и глазела, а дедушка этот свой кулечек с пирожными на пол бросил, не пожалел, и грудью встал, как древний богатырь Святогор, чтобы защитить меня, простого, бедного, обездоленного человека с примусом под мышкой, — Бегемот не выдержал и разрыдался от жалости к самому себе.
Фагот обнял его, чтобы утешить, и тоже горько заплакал, содрогаясь всем телом.
В перерывах между всхлипами были слышны только короткие фразы:
— Он его хрясь, а тот — «хрюк» и в бочку плюх!
А потом и вовсе односложно: хрюк! Плюх! Хрюк — хрюк!
Гелла не выдержала первая. Она встала с кресла и подошла к бедолагам:
— Мальчики, перестаньте хрюкать. На вас больно смотреть. Я, ведьма и вампирша в тринадцатом поколении, торжественно клянусь и обещаю достойно отблагодарить вашего спасителя, — для пущей важности она подняла руку в пионерском салюте, — здесь на столике немного мороженого в серебряных вазочках. Попробуйте, может, оно и полегчает.
Плаксы, как по команде, успокоились и дружно накинулись на мороженое разных сортов, принесенное заботливой Геллой.
— Ну а мы с Азазелло нанесем визит бывшему финдиректору театра Варьете Григорию Даниловичу Римскому. Сегодняшнее полнолуние благоприятствует нашим начинаниям. Желаю всем успеха, дамы, господа и товарищи коты, — завершил свою речь Воланд.
Собравшаяся аудитория поддержала его дружными аплодисментами, а Бегемот крикнул:
— Урр-а-мрау!
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |